Властитель островов - Скотт Аманда. Страница 30

– Извини нас, Кристина, – с раскаянием в голосе сказала Изобел.

– Дитя, говори за себя, – воскликнула Мариота. – Не понимаю, за что этот выговор. Гектор не упрекал меня и ни в чем не обвинял. Он понимает, что обеспечить нам сопровождение – не наше дело, а твое: ведь ты же хозяйка! Мы рассчитывали, что ты поедешь с нами и займешься в случае необходимости всеми этими вещами. Но ты решила не ехать! Винить нас за это – чудовищная несправедливость, и я не потерплю такого отношения, так что не пытайся давить на меня, Кристина. Чего можно было ожидать от нас, если ты ушла и даже никаких указаний нам не дала? Неудивительно, что мы уехали без тебя.

– Ты сказала слугам увести мою лошадь, – напомнила ей Кристина.

– Ничего подобного. Разве мое дело заниматься твоей лошадью?

– Но ты сказала им, что Кристина передумала, – вставила Изобел.

Мариота пожала плечами:

– Если они решили из-за моих слов увести ее лошадь, я не имею к этому никакого отношения. И винить их в этом поступке она тоже не может.

– Да, но…

– Довольно, Изобел, – сказала Кристина, по опыту зная, что подобные темы с Мариотой обсуждать бесполезно. Она видела лишь то, что хотела видеть, и закрывала глаза на все остальное. Пытаться с ней спорить было все равно что носить воду в решете. Убедить ее в собственной неправоте было совершенно невозможно – так к чему пытаться?

Но Изобел не оставила попыток.

– Я ее уговаривала, что нужно тебя подождать, но как только ты ушла, она заявила, что ты не поедешь с нами. И слугам она объявила то же самое.

– Я же сказала – довольно, – повторила Кристина уже тверже. – Отправляйся в свою комнату и переоденься к обеду. Ты же не сядешь за стол в этом платье. Оно окончательно испорчено.

Изобел пожала плечами, совсем как Мариота.

– Что же было делать, – объяснила она. – Когда я попыталась удержать того человека, который порвал Мариоте платье, он толкнул меня, и я упала.

Чувствуя, как в ней снова закипает гнев, но зная, что человек, оскорбивший ее сестру, наверняка уже мертв, Кристина собиралась напомнить Изобел о своей просьбе пойти переодеться, когда из-за ее спины раздался приказ Гектора:

– Иди и сделай, как сказала тебе сестра. Довольно играть у нас на нервах. Вы тоже отправляйтесь переодеваться, леди Мариота. Подозреваю, вы не хотите появиться за обедом в таком виде, будто на вас черти к обедне ездили.

– Боже мой, сэр, вы хотите сказать, что сейчас я именно так и выгляжу?

Леди Юфимия включилась в разговор:

– Дорогая, никогда не следует спрашивать джентльмена, выглядишь ли ты дурно – особенно если ты знаешь, что так оно и есть. Вместо этого стоит вежливо поблагодарить его за комплимент, ведь он решил, что ты желаешь пойти привести себя в порядок. А времени у тебя совсем мало, ибо вместо того чтобы послушаться Кристину, как велит тебе долг, ты стоишь и оговариваешься. Пойдемте со мной обе, мне тоже надо освежиться. А уважаемому Гектору наверняка нужно переговорить с Кристиной наедине.

Она напомнила Кристине в этот момент пастушью собаку, которая бегает взад-вперед, покусывая овец за ноги. Она чуть не улыбнулась этой мысли, но вовремя почувствовала на себе суровый взгляд мужа.

– Хотите поговорить со мной, сэр?

– Да, хочу, но нам лучше найти более уединенное место, – сказал он, беря ее под руку.

Пытаясь не обращать внимание на дрожь, овладевшую ею при попытке понять, что за эти десять минут могло произойти и почему он так грубо говорит с ней, Кристина позволила увести себя из зала в его спальню наверху.

– Что случилось? – спросила она. – Что я еще натворила, чем разозлила вас?

– Ничего, – отвечал он. – Я знаю, что ты беспокоишься о судьбе наказанных, и хотел успокоить тебя.

– Правда, сэр, каким же образом?

– Ты была права. Было бы неверно обвинять их и только их в том, что произошло с твоими сестрами. Маккинноны – другое дело, а на своих ребят я слишком разозлился и возложил слишком большую ответственность.

Она посмотрела на него с надеждой:

– Так вы не стали их пороть?

– Дорогая, они рассчитывали на порку, и я бы не хотел внушить своим людям мысль, что их дурные поступки впредь останутся безнаказанными. Они выразили неуважение моим гостям – моим родственницам! – и прекрасно знали, чего заслуживают. Если бы вся эта заваруха не была следствием непослушания твоих сестер, каждый из них получил бы по дюжине ударов.

Кристина молчала, не решаясь спросить, чего, по его мнению, заслуживали Мариота и Изобел.

– Я дал каждому по три удара – к тому же несильных, продолжал Гектор. – Я также наложил на них штраф, и они оценили мою доброту. Надеюсь, и ты согласишься, что я не слишком жесток.

Мысль о розге, рассекающей незащищенную кожу, заставила Кристину вздрогнуть, но она знала, что это обычное наказание, и поняла, что муж действительно проявил милосердие к слугам.

– Думаю, вы поступили верно, милорд. Я верю, что суровая кара причитается за тяжкие провинности, а эти люди отчасти оправдали себя, придя вам на помощь. Признаюсь, мне хотелось ударить Мариоту. Уверена, она…

– Теперь уже мне кажется, что это ты слишком сурова к ней, – перебил он. – У меня создалось впечатление, что она искренне решила, что ты передумала с ними ехать, а сама собрать сопровождение она не могла.

Кристина задумалась, как объяснить мужу поступок Мариоты, и облегчение сменилось раздражением. Но, зная, что он верил всему, что говорила ее очаровательная сестра, она просто сказала:

– Я знаю ее лучше, чем вы, сэр.

– А я знаю вас обеих достаточно, чтобы понять, что ты просто завидуешь ее красоте и восхищению, которое при виде ее испытывают мужчины.

За дверью кто-то возмущенно фыркнул и приглушенно закашлялся. Кристина закрыла рот рукой, а Гектор бросился к полуприкрытой двери и широко распахнул ее. За дверью стояла пунцовая от кашля Изобел.

– Какого черта ты здесь делаешь? – в бешенстве спросил он.

Девочка испуганно ответила:

– Я боялась, что вы будете ругать Кристину, а то и побьете. А она никому никогда не завидует, сэр, и это вовсе не она виновата, и не важно, что вам Мариота наболтала. Кристина нам говорила одним не ездить, а Мариота…

– Хватит! – завопил Гектор. – Если ты не хочешь, чтобы я тебя немедленно отшлепал, будь добра, иди к себе и переоденься, как тебе велела сестра. Я тебя уже предупреждал, что не потерплю непослушания? Уволь меня от дальнейших проказ.

– Но…

Он схватил ее за плечо, повернул и довольно ощутимо шлепнул пониже спины. Она взвизгнула, и Гектор закричал:

– Не хочешь? Тогда замолчи и ступай. После обеда ты переоденешься в самое старое из своих платьев и пойдешь на кухню. Альма Галбрайт скажет тебе, кто из слуг складывает в поленницу дрова, которые сегодня рубили для топки, и ты пойдешь ему помогать. Поняла меня, Изобел?

– Вы хотите, чтобы я складывала дрова?

– А ты хочешь мне сказать, что не умеешь?

– Конечно, умею – я часто помогала Кристине, но…

– Тогда нечего и огород городить, – отрезал Гектор. – А если я еще хоть раз поймаю тебя подслушивающей под дверью, я перекину тебя через колено и задам такую трепку, какой ты на самом деле заслуживаешь, без всяких вопросов. Это ясно?

– Да, сэр, – поспешно сказала девочка. – Извините.

– Мне не нужны твои извинения, мне нужно послушание. А теперь отправляйся!

Покраснев как рак, Изобел убежала.

– Вам не стоило так на ней срываться, сэр, – сказала Кристина. – Она же ребенок.

– Во имя Христа, мне не нужны нравоучения, – или Изобел будет не единственной, кто получит трепку. Я и так поражаюсь своему смирению. Большего мне не вытерпеть, и если не хочешь убирать дрова вместе с сестричкой, держи язык за зубами.

Кристина извинилась и пошла приводить себя в порядок перед обедом.

Трапеза за большим столом проходила относительно спокойно, Мариота поддерживала разговор, задавая Гектору вопросы о Лохбуи и Малле. Ей помогала и леди Юфимия, хотя та в основном вставляла воспоминания о собственном детстве и отмечала разницу между ее фамильным замком и Лохбуи.