Если бы юность знала... - Скулер Кэндес. Страница 10

– Можешь смотреть, – глухо проговорил Зик. – Я даже хочу этого.

Ариэль приоткрыла глаза, подглядывая сквозь ресницы, как он стаскивает с себя джинсы и жокейские трусики. Она едва не задохнулась, когда освободилась его плоть, и широко раскрыла глаза.

Зик улыбнулся, обрадованный такой реакцией.

– Не бойся, милая. Все будет хорошо. Обещаю. – Он приподнял угол одеяла, затем остановился, вспомнив, что еще нужно сделать, прежде чем ложиться рядом с ней. – Ты на пилюлях?

Ариэль покраснела от смущения.

– Нет, я… э-э…

– Все в порядке, – успокоил он. – Я, в общем-то, так и думал, но хотел убедиться. Я позабочусь. – Затем он приподнял одеяло и нырнул под него.

Ее тело было прохладным, когда он заключил ее в объятия, а губы – теплыми и полными желания. На каждой новой ступени их сближения она контролировала его действия – сначала остановила руку, попытавшуюся откинуть одеяло до пояса, но затем, спустя мгновение, сама отбросила его: Зик начал губами ласкать ее грудь. Она сжала ноги вместе при первом чувственном прикосновении его пальцев, затем со вздохом раздвинула их, позволяя его ладони гладить ее укромный уголок.

Вскоре она сама двигалась навстречу его руке, ее голова беспокойно металась по подушке, спина выгибалась в поисках чего-то неуловимого, но желанного. Зик по-прежнему ласкал ее все больше увлажняющуюся плоть, трепетавшую при его прикосновении. Он чувствовал ее нарастающее возбуждение, ощущал это по напряжению ее тела и легким стонам, вырывавшимся из ее горла и сообщавшим, что она находится на грани крайнего восторга. Еще одно движение – и она перешла эту грань и в страстном крике взорвалась подобно ракете.

Зик крепко держал ее, пока она возвращалась из своего полета, затем поднялся над ее телом, разместился между бедер и направил острие своего зачехленного клинка в ее нетронутое лоно.

Ариэль застонала и инстинктивно приподняла бедра ему навстречу.

Зик захрипел и вцепился руками в простыню, напоминая себе, что должен действовать осторожно.

– Ариэль… – ласково прошептал он, – Ариэль, милая, открой глаза и посмотри на меня.

Она распахнула ресницы – ее глаза от жара и страсти стали еще более голубыми.

– Скажи мне, если будет слишком больно, – предупредил он шепотом. – Я… я попробую остановиться.

– Не хочу, чтобы ты останавливался! Никогда! – горячо воскликнула она и обхватила ногами его бедра.

Он погрузился в нее со сладострастным стоном. Она едва не задохнулась, но губы все же прошептали:

– Не останавливайся…

И он помчался вперед, умело ведя ее за собой навстречу экстазу.

Позже, когда они успокоились и могли дышать нормально, Зик приподнял голову и, посмотрев в ее сияющие глаза, прошептал:

– Лучше, когда любишь.

Глава 5

– Ужин будет немного раньше, чем ты привык, папа, – предупредила Кэмерон несколько дней спустя, поймав его по телефону.

– Насколько раньше?

– В шесть. Родители Майкла должны будут уехать до темноты. И у Майкла до конца месяца ночные дежурства в больнице. Он взял две смены, чтобы заработать двухнедельный отпуск на наш медовый месяц. Значит, ему тоже нужно уехать раньше. Мама велела передать всем, что она подаст закуски точно в пять тридцать.

– Точно? – кисло произнес Зик.

– Точно, – передразнила Кэмерон его тон. – Так что не опаздывай!

– Черт возьми, стоит один раз чуть опоздать, и…

В трубке раздались два щелчка.

– Это заработала моя вторая линия, – сказала Кэмерон. – Приезжай, папа. Увидимся вечером. Пока.

Зик не мог не улыбнуться, когда вешал трубку. Его дочь уже с детства просто фонтанировала энергией. В этом она была похожа на него: он тоже всегда имел по несколько неотложных дел. Из внешних черт Кэм унаследовала его глаза, а также решительный изгиб подбородка, но все остальное было от Ариэль: светлые золотистые волосы, тонкая кость, инстинктивный такт и дипломатичность. «Мама велела передать всем, что она подаст закуски точно в пять тридцать…»

Он готов был поставить на кон успех своей следующей картины, что Ариэль не говорила ничего подобного! «Скажи своему отцу, чтобы он не опаздывал снова!» – вот что было ближе к истине.

Он едва не собрался перезвонить своей бывшей жене и попросить ее лично повторить то, что она сказала, но решил, что этот его шаг ни к чему хорошему не приведет. Она будет изысканно вежлива, исключительно любезна и утонченно презрительна, как метрдотель в роскошном ресторане.

За последние двадцать пять лет их разговоры с Ариэль можно пересчитать по пальцам одной руки – включая и тот момент, когда они обменивались клятвами на собственной свадьбе. Сообщение о рождении дочери доставил ему высокооплачиваемый адвокат через три дня после свершившегося факта. В том же конверте лежали бумаги на развод. И там же, среди прочей юридической казуистики, имелась запись, что он отказывается от всех попечительских прав на свою новорожденную дочь. От него требовалось только одно – подписать бумаги.

– Об этом не может быть и речи! Абсолютно! Черт возьми, я не откажусь от моей дочери! – кричал Зик, стуча, для убедительности, кулаком по стене. – За кого вы, черт возьми, меня держите? – гневно вопрошал он у сохранявшего невозмутимый вид адвоката.

– За того, очевидно, – терпеливо объяснял тот, – кто не раздумывая откажется от попечительства над дочерью, которой ни разу не видел. Здесь записано, – он указал на лежавшие на столе документы, – что вы ни разу не виделись со своим ребенком.

– Это вина Ариэль, а не моя! Ариэль и ее матери! – с горечью добавил Зик.

– Я бы согласился с ней от начала до конца, если бы говорил что-либо подобное!.. И я пытался увидеть ребенка, как только узнал о рождении, но меня не пустили дальше порога. Они держали ее в частной клинике, и мое имя не значилось в списке разрешенных посетителей. Я ее отец, черт возьми, и я имею право видеть свою дочь! Имею ведь? – спросил он адвоката.

– Да, конечно. Как отец ребенка, вы имеете законное право видеть ее.

– Но?.. – Зик со страхом смотрел на него.

– Вы и ваша жена, как сказал ваш агент, когда назначал эту встречу, состоите в раздельном проживании почти с момента свадьбы. Это так?

Зик неохотно кивнул. Раздельное проживание началось задолго до свадьбы, но, если Ариэль и ее мать хотят сделать вид, что после, он не будет возражать. Если только это не ущемит его право видеть дочь.

– Тогда справедливо предположить, что вы женились на мисс Ариэль Кэмерон лишь для того, чтобы узаконить ребенка, которого она носила.

– Нет, не справедливо, – твердо сказал Зик. Он заметил, куда уводят все эти вопросы, и это ему не понравилось. – Я просил Ариэль выйти за меня замуж прежде, чем узнал о ее беременности. И повторил предложение, когда узнал о будущем ребенке. Именно она… – Тут он остановился.

Даже сейчас, после всего случившегося, он не может предать Ариэль или сказать что-то, что выставит ее в дурном свете. Он не меньше виноват в их разрушенной жизни, чем она. Фактически больше. Он на четыре года старше и, надо полагать, мудрее. Ему следовало с большими терпимостью и пониманием относиться к ее страхам и колебаниям. Меньше горячиться и требовать. Возможно, все пошло бы по-другому.

– Наш разговор носит конфиденциальный характер, не так ли? – спросил Зик.

– Вы не станете повторять ничего из сказанного мною без моего разрешения, правильно?

– Все, что вы говорите мне, защищено от разглашения по закону. Ничто не выйдет из этой комнаты.

– Хорошо. – Зик вздохнул и пригладил обеими руками волосы, обдумывая, как лучше объяснить то, что и сам он, по правде говоря, не совсем понимает. – Мы с Ариэль встретились прошлым летом на съемках фильма «Дикие сердца» и… – влюбились друг в друга, хотелось сказать ему, но он произнес более нейтральное, – стали встречаться. Как оказалось, мы ошиблись в своих чувствах. – Зик совсем не весело усмехнулся. – Приходится признать, мать Ариэль была в этом права. Но перед тем, как все рухнуло, Ариэль обнаружила, что беременна. Она почувствовала себя… в ловушке, так, думаю, лучше всего можно описать ее состояние. – По крайней мере именно так говорила ему мать Ариэль – сама она отказывалась с ним разговаривать. – И в конце концов она согласилась на брак, решив, что это единственный способ избежать большого скандала.