Если бы юность знала... - Скулер Кэндес. Страница 11

– Скандал по поводу внебрачной беременности? Сегодня? В Голливуде?

– Да, конечно… Но можем ли мы видеть любимицу Америки незамужней матерью? – саркастически произнес Зик. – Послушать ее мать, люди бы стали судачить и подсчитывать месяцы, но как только мы поженимся – кому какое дело? Тогда это будет старой новостью. Ребенок получит имя, и карьера Ариэль не пострадает от дурной славы, потому что она уже замужем за отцом ребенка. – Он пожал плечами. – Множество людей спят вместе до дня свадьбы, так что невелико дело. И мы согласились… – на самом деле Ариэль и ее мать настояли на этом, и он согласился, потому что не видел другого выхода, – что после свадьбы будем жить раздельно, а после рождения ребенка Ариэль возбудит дело о разводе.

– И что же, при составлении этого соглашения вы отказались от родительских прав или их части?

– Нет, разумеется. Мы никогда не обсуждали вопрос о том, что я откажусь от права быть отцом моего ребенка. Наоборот: я отчетливо помню, что сказал матери Ариэль… – не самой Ариэль, потому что та избегала прямого общения с ним, – что я намерен участвовать в воспитании моего ребенка.

Адвокат кивнул и сделал заметку в лежавшем перед ним блокноте.

– Есть ли что-нибудь в вашем прошлом, что ваша жена могла бы объявить неприемлемым или опасным для ребенка? Например, алкоголь, наркотики? Случаи насилия? Сексуальные извращения?

– Нет, ничего, – твердо сказал Зик. Потом добавил:

– Правда, я курил «травку» несколько раз. А кто не курил? Но Ариэль не…

Он в ужасе остановился: Ариэль, может быть, не использует это против него, но Констанс – непременно! А Ариэль настолько под каблуком у матери, что позволит ей. Нет, это у них не пройдет!

– Я отец малышки и намерен им остаться! – страстно произнес Зик. – И если Ариэль или ее мать будут травить меня, я устрою скандал. Я превращу маленькую любимицу Америки в продажную женщину, если понадобится…

Ариэль не стала травить его. Вместо этого адвокаты составили и подписали соглашение о совместной опеке. Первое время, пока Кэмерон была совсем младенцем, Зику разрешалось посещать ее в особняке Ариэль на Беверли-Хиллз по часу три раза в неделю.

Именно там, в веселенькой желто-белой комнате, под неусыпным взором сиделки в униформе он впервые взял дочь на руки. Она была крошечной, без волосиков, с огромными серьезными темными глазами и розовыми губками. Малышка с интересом разглядывала его, словно пытаясь вычислить, кто же этот новый человек в ее жизни. А затем, очевидно удовлетворенная увиденным, доверчиво закрыла глаза и уснула. И Зик окончательно и бесповоротно влюбился в нее.

Когда Кэмерон подросла и стала менее зависима от матери, Зик получил возможность проводить с ней больше времени. Теперь они могли быть вместе целый день, потом – уик-энд, а затем – в течение недели. После успеха «Диких сердец» его кинокарьера пошла в гору, и Зик купил домик в Малибу и перестроил его в соответствии с потребностями ребенка. Он учил дочь плавать, кататься на серфинге по волнам Тихого океана. Он заплетал ей косы, помогал с уроками, знакомился с ее мальчиками, а при необходимости бывал и строг с ней. Зик удивлялся тому, что им с Ариэль удалось воспитать счастливого, уравновешенного, уверенного в себе ребенка – несмотря на то, что они никогда не оказывались вместе в одной комнате и редко разговаривали, даже по телефону.

Кэмерон, очевидно, восприняла эти странные отношения между ее родителями как совершенно нормальные. Ее, кажется, никогда не беспокоило, что мать и отец по очереди ходят на родительские собрания или что меняются по праздникам или что у нее два дома, с разным распорядком. Она не нервничала из-за того, что в подобранном матерью выпускном платье ей надо было ехать на другой конец города, чтобы и отец мог сфотографировать ее в нем. Она не выражала ни протеста, ни несогласия, когда родители приехали порознь на выпускной вечер в школе, сидели в противоположных концах зала и уехали, не обменявшись ни словом.

Кэмерон никогда не устраивала истерик. Никогда не скулила, не капризничала и не пыталась заставить родителей чувствовать свою вину за то, что все так получилось. Единственный раз она попросила их сотрудничать по совершенно особенному случаю.

По случаю ее свадьбы.

Именно поэтому, подумал Зик, ему лучше перестать упрямиться и начать готовиться к вечеру заранее. В конце концов, что плохого там может случиться? Рядом с ним все время будут Кэмерон и Майкл. И родители Майкла. И Элеонора, снующая туда-сюда с посудой. Ему придется выдержать три, максимум четыре часа вежливого презрения своей бывшей жены. Конечно, он сможет сдерживать себя столько времени. Хотя не совсем ясно, от чего.

Зик уже почти убедил себя, что чувство, которое он испытал в офисе свадебных консультантов, совсем не то, что он подумал. Не может он по-прежнему любить Ариэль после двадцати пяти лет разлуки. Если вообще любил когда-нибудь… Его чувства тогда были сильны и неистовы, но не были ли это чувства горячего двадцатидвухлетнего самца, дорвавшегося до женщины и секса? Тем более до запретной женщины и тайного секса? Нет, он не влюблен в нее. Во всяком случае, сейчас.

Он нервно провел рукой по волосам.

Нет, определенно не влюблен.

Скорее всего, был просто шок от встречи с ней, говорил он себе. Шок и сладко-горькие воспоминания… В конце концов, Ариэль не просто одна из самых красивых женщин, каких он только видел, но и тот тип женщин, который больше всего нравился ему.

Даже тогда, в 1970-м, Ариэль, будучи еще девочкой, уже соответствовала этому типу. А название ему – шикарная дама.

Он часто подумывал, что его жизнь была бы намного легче, довольствуйся он какой-нибудь простой, смешливой, доброй и приятной женщиной, которая жила бы лишь для удовольствия мужа. Видит Бог, таких женщин множество в Голливуде. И, честно говоря, он пробовал заводить отношения именно с ними, но длились они недолго. Простушки скоро надоедали ему до слез. Подобно сценической роли или сделке – или самой жизни, – женщина интересовала его, пока представляла загадку.

Но дело все в том, что Ариэль оставалась для него загадкой – эта самая шикарная из шикарных дам; холодная, неприступная леди. И удар, который он ощутил при виде нее, был не в сердце, а по его гордости.

Ну хорошо, он не собирается ничего делать, чтобы успокоить ущемленную гордость, говорил он себе. Попыток очаровать свою бывшую жену и затащить ее к себе в постель, просто чтобы доказать, что оба они еще что-то могут, не будет.

С такой твердой мыслью Зик взглянул на часы и снова потянулся к телефону. Еще есть время для нескольких звонков, решил он. Погрузившись в работу, он всегда забывал о неприятностях. Или избегал неприятностей. Связанных, как правило, с женщинами.

Спустя два дня после их свадьбы с Ариэль (настоящего фарса!) он начал работать над своей второй картиной. Премьера фильма состоялась в ту же неделю, когда он получил «Оскара» за «Дикие сердца» в номинации «Лучшая мужская роль». За Зиком Блэкстоуном закрепилась репутация горячего молодого киногероя. Первый опыт режиссуры он предпринял, когда его второй брак – с блестящей красавицей адвокатом – начал разваливаться, всего через два года после свадьбы. Он проглотил эту горькую пилюлю и организовал собственную кинокомпанию. Успешная карьера, конечно, не восполняла его ущербной семейной жизни, и Зик это понимал.

Так, похоже, он опаздывает…

Было без четверти пять, когда он закончил с делами. Ругаясь на себя, Зик бросился в ванную, принял душ, побрился и оделся в рекордно короткое время. Из квартиры он выбежал, как школьник, проспавший первый звонок.

Родители Майкла были врачами. Отец вел частную практику, а мать работала научным сотрудником в медицинском институте. Оба были в восторге от будущей невестки – и слегка нервничали из-за встречи с ее знаменитыми родителями. Но добродушная, свойская улыбка Зика и гостеприимство Ариэль сразу же успокоили их. Вскоре все сидели за обеденным столом и разговаривали как добрые старые друзья.