Добрыня и Змей - Славянский эпос. Страница 2

А.Ф. Гильфердинг. Онежские былины, т.2 № 148. Записано от Абрама Евтихиевича Чукова, пудожского крестьянина из деревни Горки.

Цитируется по:

Б95 Былины. Русские народные сказки. Древнерусские повести. /В.П. Аникин, Д.С. Лихачев, Т.Н. Михельсон; М.: Дет.лит., 1989

ISBN 5-08-000983-8

Коментарии: В.П. Аникин, Д.С. Лихачев, Т.Н. Михельсон

Вариант 2

Да и спородила Добрыню родна матушка

Да возростила до полнаго до возраста;

Стал молоденькой Добрынюшко Микитинец

На добром коне в чисто поле поезживать,

Стал он малыех змеёнышев потаптывать.

Приезжал Добрыня из чиста поля,

А и сходил-то как Добрынюшка с добра коня

И он шол в свою полату в белокаменну,

Проходил он во столову свою горенку,

Ко своей ко родною ко матушки.

Говорила тут Дабрыни родна матушка:

– Ай же свет, моё цадо любимое,

Ты молоденькой Добрынюшка Микитинец!

Ты на добром коне в чисто поле поезживашь,

Да ты малыех змеёнышев потаптывать.

Не съезжай-ко ты, молоденькой Добрынюшка,

Да ты далече-далече во чисто поле,

Ко тым славныем горам да к Сорочинскиим,

Да ко тым норам да ко змеиныем,

Не топци-ко ты там малыех змеёнышев,

Не входи-ко ты во норы в змеиные,

Не выпущай-ко полонов оттуль расейскиих;

Не съезжай-ко ты, молоденькой Добрынюшка,

Ко той славною ко матушки к Пучай-реки,

Не ходи-ко ты купаться во Пучай-реки,

То Пучай-река очюнь свирипая,

Во Пучай-реки две струйки очюнь быстрыих:

Перва струечка в Пучай-реки быстрым-быстра,

Друга струечка быстра, быдто огонь секет.-

То молоденькой Добрынюшка Микитинец

Родной матушки-то он не слушатся,

Выходил он со столовой своей горенки

Да и во славныя полаты белокаменны,

И одевал соби одёжицу снарядную,

Да и рубашечки-манешечки шелковеньки,

Всю одёжицу одел он да хорошеньку,

А хорошеньку одёжицу снарядную;

Выходил он из полаты белокаменной

Да и на свой на славный на широк на двор,

Заходил он во конюшеньку стоялую,

Брал добра коня он богатырского,

Брал добра коня Добрынюшка, заседлывал,

А и садился-то Добрыня на добра коня,

Да с собою брал он паличку булатнюю,

Да и не для-ради да драки-кроволитьица великаго,

А он брал-то для потехи молодецкою.

То повыехал Добрынюшка в чисто поле

На добром кони на богатырскоём,

То он ездил целый день с утра до вечера

Да по славну по роздольицу чисту полю.

Похотелось-то молодому Добрынюшки

Ему съездити во далече чисто поле,

Да и ко тым горам ко Сорочинскием

Да и ко тым норам да ко змеиныем.

И он спустил коня да богатырскаго,

Да и поехал по роздольицу чисту полю..

Еще день за день как быдто дождь дождит,

Да и недели за неделей как река бежит:

То он день едет по красному по солнышку,

Да он в ночь ехал по светлому по месяцу,

Приезжал он ко горам да к Сорочинскием,

Стал он ездить по роздольицу чисту полю,

Он-то ездил целый день с утра до вечера,

Потоптал он много-множество змеёнышов.

И услыхал-то тут молоденькой Добрынюшка:

Его доброй конь да богатырский

А и стал на ноги да конь припадывать.

А и поехал-то молоденькой Добрынюшка

От тых славныих от гор от Сорочинскиих

Да и от тых от нор он от змеиныих,

Да и поехал-то Добрыня в стольнёй Киев-град.

Еще день за день как быдто дождь дожжит,

Да и неделя за неделю как река бежит;

То он в день едет по красному по солнышку,

А он в ночь едет по светлому по месяцу,

Он повыехал в роздольицо в чисто поле,

Похотелось тут молодому Добрынюшки

Съездить-то ко славной ко Пучай-реки,

Посмотреть ему на славную Пучай-реку.

То он ехал по роздольицу чисту полю,

Да приехал он ко славной ко Пучай-реки,

Становил коня он богатырскаго,

Да и сходил Добрыня со добра коня,

Посмотрел-то он на славную Пучай-реку.

Похотелось тут молодому Добрынюшки

Покупатися во славной во Пучай-реки;

Он одёжицю с собя снимал всю донага,

Да и пошол-то он купаться во Пучай-реку.

Там на тую пору, на то времецко

А и на славноёй да на Пучай-реки

Да и случились быть тут красны девушки;

Оны клеплют[ 9] тонко беленькое платьицо,

Говорят оны молодому Добрынюшки:

– Ты удаленькой дородней доброй молодец!

То во нашою во славной во Пучай-реки

Наги добры молодци не куплются,

Они куплются в тонких белых полотняных

рубашечках.

Говорил-то им молоденькой Добрынюшка:

– Ай жо девушки да вы голубушки,

Беломойници, вы портомойници!

Ничего-то вы ведь, девушки, не знаете,

Только знайте-тко вы девушки самы собя.-

Он пошол-то как купаться во Пучай-реку,

Перешол Добрыня перву струечку,

Перешол Добрыня другу струечку,

Перешол-то он Пучай-реку от бережка до другого;

Похотелось тут молодому Добрынюшки

Покупаться во Пучай-реки, поныркати.

Там на тую пору, на то времецко

Да из далеча-далече из чиста поля,

Из-под западнёй да с-под сторонушки,

Да и не дождь дожжит да и то не гром громит,

А и не гром громит, да шум велик идет:

Налетела над молодаго Добрынюшку

А и змеиныщо да то Горынищо,

А и о трех змеиныщо о головах,

О двенадцати она о хоботах;

Надлетела над молодаго Добрынюшку,

Говорила-то змеищо таковы слова:

– А теперь Добрынюшка в моих руках,

А в моих руках да он в моей воли!

А 'ще что я похочу, то над ним сделаю:

Похочу-то я молодаго Добрынюшку,

Похочу, Добрынюшку в полон возьму,

Похочу-то, я Добрыиюшку-то и огнем пожгу,

Похочу-то, я Добрынюшку-то и в собя пожру.-

И у того ли у молодаго Добрынюшки

Его сердце богатырско не ужахнулось;

Он горазд был плавать по быстрым рекам,

Да и нырнул-то он от бережка ко другому,

Да и от другаго от бережка ко етому.

И он воспомнил тут свою да родну матушку:

– Не велела мне да родна матушка

Уезжать-то далече в чисто поле,

Да и ко тым она горам ко Сорочинскиим,

Да и ко тым норам да ко змеиныим,

Не велела мне-ка ездить ко Пучай-реки,

Не велела мне купаться во Пучай-реки.

Да и не за то ли зде-ка ноньчу странствую? –

И он ащо нырнул от бережка до бережка,

Выходил Добрыня на крутой берёг,

Тут змеинищо Горынищо проклятое.

Она стала на Добрыню искры сыпати,

Она стала жгать да тела белаго.

И у того ли у молодаго Добрынюшки

Не случилося ничто быть в белых ручушках,

Да и ему нечим со змеищом попротивиться.

Поглянул-то как молоденькой Добрынюшка

По тому по крутому по бережку,

Не случилося ничто лежать на крутоём на берегу,

Ему ничего взять в белыи во ручушки,

Ему нечим со змеищом попротивиться.

Ёна сыплет его искрой неутышною,

Ёна жгет его да тело белое.

Столько увидал молоденькой Добрынюшка,

Да и на крутоём да он на береги

То лежит колпак да земли греческой;

Ён берёт-то тот колпак да во белы ручки.

Он со тою ли досадушки великою

Да ударил он змеинища Горынища.

Еще пала-то змея да на сыру землю,

На сыру-то землю пала во ковыль-траву.

Молодой-то Добрынюшка Микитинец

Очюнь смелой был да оборотистой.

Да и скочил-то он змеищу на белы груди,

Роспластать-то ей хотит да груди белыи,

Он хотит-то ей срубить да буйны головы.

Тут змеинищо Горынищо молиласи:

– Ты молоденькой Добрынюшка Микитинец!

Не убей меня да змеи лютою,

Да спусти-тко полетать да по белу свету.

Мы напишем с тобой записи промеж собой,

То велики записи немалыи: