Не называй меня майором... - Словин Леонид Семенович. Страница 15
М О С К В А
Дрезина сбавила ход.
Качан занял место на лесенке.
Он спрыгнул с автомотриссы в начале восьмого пути, как и взошел на неё — на ходу, не представившись, ничего не объясняя.
***
Высвеченный пронзительным светом перрон впереди, несмотря на ночь, не был безлюден. По нижней палубе корабля — вокзала сновали пассажиры и команда. Светились витрины киосков. В них круглосуточно торговали всем крайне необходимым в пути — дорожной снедью, аудикассетами, детективами.
Он машинально дотронулся до пустой наплечной кабуры — нет, все происшедшее не было сном. Возвращение на родной вокзал было бесславным.
Качан замедлил шаги.
В Управление идти было стремно.
Дежурный мог встретить уже в дверях.
«— Давай сразу в ружейку. Сдай пистолет.»
Им было всегда спокойнее, когда все пистолеты и автоматы лежали в ружейке, у них под замком. Сегодняшний майор-дежурный ещё не представлял, какое потрясение его ждет очень скоро.
«Как и Игумнова…»
Начальник розыска был эту ночь ответственным за работу наряда.
Случившееся ударяло сразу по многим.
Игумнову и майору-дежурному за плохое руководство суточным нарядом грозило как минимум по выговору. Рикошетом — задевало начальника Линейного Управления и зама по воспитательной работе — бывшего комиссара…
Штатный райкомовский инструктор — комиссар начал сразу с майора, как им и пообещали при переводе в МВД, теперь работал уже на папаху.
«Хрен ему теперь, а не папаха…»
Тот завтра будет требовать его крови.
С самим Качаном тоже все было ясно:
«Дело подсудное..».
***
Качан прошел в вокзал недалеко от дежурки.
Вестибюль цокольного этажа в этом месте был открытый — с выходом на площадь. Где-то поблизости ощущался сильнейший запах гари…
«Что-то сгорело… Если бы это ружейка!..» — он не додумал до конца.
Телефоны-автоматы тянулись вдоль стены. Даже по виду они выглядели неисправными. Качан снял подряд несколько трубок, послушал.
«Глухо, как в танке…»
Наконец он нашел одну — с сигналом, нашарил в кармане пару жетонов. Набрал номер. Результат был тот же. Первый жетон проскочил, словно его и не было вовсе.
Качан врезал ладонью по ящику. На короткий миг жизнь там, внутри, проснулась.
Он опустил ещё жетон.
— Алло… — У телефона был Игумнов. — Алло!
— Это я…
— Алло! Говорите!
Аппарат тоже оказался с дефектом.
— Желтов?! Перезвони! Не слышу…
***
Телефонный аппарат на столе у Игумнова ещё несколько раз отзывался на чей-то призыв мелкими рассыпчатыми звоночками.
Кто-то упорно порывался до него дозвониться.
«Желтов?..»
Игумнов дважды ещё хватал трубку.
— Алло!..
Звонили, по всей видимости, из телефона-автомата.
Это убедило, что звонит не Желтов.
«Ксения?!»
Наконец, чей-то голос прорвался сквозь помехи и треск. Игумнов в первую секунду его не узнал.
— Качан?! Ты где?
Связь наконец установилась.
— Я здесь, на вокзале. Рядом с настенными автоматами… У меня неприятность…
— Стой там…
***
Игумнов выскочил на перрон без куртки — тяжелый, крепкий, на голову выше всех. Пробежал сквозной вестибюль. Качан все ещё стоял рядом с поломанными автоматами. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять:
«Беда…»
Несколько лет назад вот так Качан, тогда ещё совсем молодой опер, под конец ночи пришел к нему в кабинет. Долго возился с очками.
В кабинете, как всегда вертелся кто-то из посторонних. Требовались какие-то графики, сведения… Инспектор службы принес очередную липу. Наконец, и он убежал. Они остались вдвоем. Игумнов уже догадывался о чем пойдет речь.
«Жена!»
Жена Качана — смазливая разбитная бабенка — работала на контейнерной площадке. О ней уже ходили разговоры…
— Сейчас позвонили с контейнерной, Игумнов. Там есть молодой мужик, стропольщик… — У него вдруг сломался голос.
Жену Качана вспоминали именно в связи с молодым стропалем…
— Их застали в пустом контейнере. Вдвоем…
Игумнов не дал ему продолжить.
— Молчи!
— Я должен выговориться…
— Не надо! Молчи!
— Мне некому сказать, Игумнов! Ты мне как старший брат!
— Я ничего не слышал! — Игумнов заорал: — Ты мне ничего не говорил, слышишь!.. Где Цуканов?! Пусть зайдет! Пойми! Вы помиритесь, а я останусь для тебя постоянным напоминанием… И вообще! Никому ни слова! Слышишь? Иди, работай!
И вот теперь…
Качан, надвинув «бандитку» на глаза, тщательно протирал очки. Куртка на нем была расстегнута. Он начинал протирать очки особенно аккуратно, когда у него щемило на сердце…
Игумнов знал Качана лучше, чем тот себя сам.
— Что случилось?
— Пистолет…
Игумнов понял.
— Где? — Все в нем оборвалось.
— В Домодедове на перроне. Получилось так…
Вскоре Игумнов уже представил себе всю картину.
Коммерческую палатку «Азас» в ночном длинном ряду таких же — с красочными корбками и экзотическими бутылками снаружи; с «торфушками», левой водкой — «осетинкой» внутри.
Обледенелую — сколько её не чисть — платформу перед прибытием последнего электропоезда из Москвы; прикорнувшего на скамье Качана. Потом патрулей, начавшуюся разборку российско-нигерийской наркомафии…
— … Водитель дрезины ещё позвонит. Не знаю, что он подумал. Это все.
— Теперь о краже пистолета, кроме самого Качана, знал старший наряда и его непосредственный начальник.
«Процесс пошел…»
***
В обязанность Игумнова входило — немедленно поставить в известность вышестоящее начальство. Транспортное Управление внутренних дел на Московской дороге в течение часа должно было проинформировать МВД России.
Инструкция об этом была одной из краеугольных в системе.
Нарушителей — в назидание другим — ожидало примерное наказание — вплоть до увольнения со службы…
— На мне можно ставить крест…
От «пахана» сейчас ничего не зависело.
Утрата табельного оружия никому ещё не сошла с рук.
Финал мог быть только один — позорное изгнание…
— Идем ко мне, — Игумнов повернул в отдел.
— Там дежурный…
— Молчи.
С этой минуты Игумнов брал вину за задержку информации Вверх на себя.
Качан ничего не сказал. Любая благодарность выглядела бы сейчас оскорбительно ложной.
— Все равно из этого дела мне не выпутаться, Игумнов…
При сдаче дежурства тайное так или иначе должно было стать явным.
— Только тебя подставлю
— Пошли.
***
Поиск оружия всегда был делом муторным, заканчивавшимся чаще ничем.
По каждому пропавшему стволу составляли планы оперативно-поисковых мероприятий, рассылались формальные ориентировки и отдельные поручения.
В конце каждого квартала писали справки о выполнении и намечали мероприятия на следующий…
Списки объявленных в розыск «макаровых», составленные Главным Научно — исследовательским Центром управления и информации, занимали сотни страниц. Они начинались номерами пистолетов, похищенных ещё полсотни лет назад и все ещё числящихся в розыске.
В последние годы с завода-производителя под видом продажи спортивного оружия аналог «макарова» отправляли тысячами, большинство стволов прямым ходом попадали на Кавказ в театр боевых действий…
С этим успели смириться.
Страшнее, когда похищенный «макаров» неожиданно заявлял о себе там, где этого меньше всего ждали — при вооруженном налете на обменный пункт или на месте заказного убийства…
В кабинете уточнили детали:
— Милицейский патруль — старлей и сержант… Что им все-таки надо было от тебя?