Не называй меня майором... - Словин Леонид Семенович. Страница 26
— Полвека с лишним!
— Ну вот! Есть бумага о разограничении территории. Начальство подписало.
Домодедовский дежурный задумался. Москвич, похоже, говорил дело. Про бумагу о разграничении территории обслуживания он действительно слышал краем уха. На всякий случай спросил:
— У тебя нет её под рукой?
— Надо поискать. А чего там на мосту? Чего-нибудь серьезное?
Домодедовец быстро попрощался.
— Пока точно не знаю. Мое дело поставить в известность…
Майор перекатил конфетку во рту. Он уже знал от кого надо ждать самую точную информацию…
Заместитель Игумнова Цуканов и перемогавшийся в ожидании назначения подполковник по прозвищу «Штирлиц» пригнали на привокзальную площадь в Домодедово довольно быстро — по почти пустому в этот глухой час ночи скоростняку.
У станции Цуканов сразу заметил сотрудников домодедовской милиции в штатском, они перекрыли подход к пешеходному мосту. Тут же поблизости толпились нивесть откуда-то появившиеся в такое позднее время зеваки.
Для начала Цуканов сразу освободился от своего спутника, которому откровенно не доверял. Штирлиц прямым ходом отправлялся к монтерам пути. Работяги могли многое рассказать о событиях этой ночи, если бы захотели.
— Перепишите всех, кто работал в ночную смену…
Предварительный инструктаж подполковника он произвел ещё в дороге, теперь только напомнил:
— И не забудьте насчет милицейских патрулей… — В качестве чужого подполковник был для всех только на «вы».
— Я понял, — Штирлиц — типичный внешне сотрудник Комитета Глубокого Бурения — поджарый, вроде неловкий, с мелкими чертами лица и отличной пластикой собранного мускулистого тела, поправил воротник куртки. Внимательно взглянул на Цуканова. — Что-нибудь еще?
Он постоянно напрашивался на поручения.
Это настораживало.
Не меньше чем тянувшийся за Штирлицем скандальный шлейф — слухи о принадлежность к таинственным спецслужбам, обрывки недвусмысленных разговоров.
«Кто его знает, чем они там занимались у себя? Если засекали мобильник Джохара Дудаева — черт с ним… А если закладывали гексаген или подрывали собственные блокпосты под видом вахабитов?!»
— Я буду там… — Цуканов кивнул на мост.
— Там вроде оцепление…
Зам только махнул рукой, — Закончите с монтерами — возвращайтесь сюда…
«Выканье» давалось Цуканову с трудом. Нормальные люди все были друг с другом на «ты». Если, конечно, человека не собирались арестовывать. Тогда закон обязывал соблюдение ненужного этикета…
— И здесь ждите…
У ближайшей милицейской цепочки Цуканова действительно притормозили. Правда, тут же разобрались. Не понадобилось даже милицейского удостоверения. Свернутая газета, грубоватое запанибратство выдавало своего. Кроме того сразу нашелся и знакомый мент — не раз приезжавший на вокзал за билетами. ..
— Что тут было? — Они поздоровались.
— Разборка…
Цуканов накоротке выспросил подробности:
— Есть убитые?
— Один. Прямо в сердце засадили. Огнестрельное…
— А оружие?
— Не нашли. Но есть гильзы.
— Отечественные?
— Да. Я думаю, стреляли из «макарова»…
— Ладно. Еще поговорим. Я здесь… — Цуканов отошел.
Настроение у него сразу ухудшилось. Похищенный у Качана пистолет мог быть пущен в дело. Причем немедленно. И прямо тут, недалеко от места, где был похищен…
«До пенсии не дадут доработать…»
Все должно было разъясниться очень быстро .
Каждая пуля, каждая стрелянная гильза несли на себе следы оружия, из которого выпущены. Их сравнивали с другими, с мест нераскрытых преступлений, проверяли по соответствующим картотекам. Светился ли данный пистолет раннее, когда , где — эксперты должны были это узнать уже к утру.
Использование милицейского ствола тем более не могло остаться незамеченным. С ментовским оружием дело обстояло проще — все оно было зараннее отстреляно. За каким подразделением оно значится, должно было стать известным ещё быстрее.
Пока домодедовцы возились с протоколом, начал идти небольшой снежок.
Цуканов прошел ближе к вокзалу: где-то вблизи должен был находитьс бывший коллега — уборщик станции, о котором говорил Игумнов.
«Так и есть!»
Вскорости Цуканов увидел его. Экс-подполковник оставил скребок, возил по асфальту широкой фанерной лопатой, отделанной внизу металлической блестящий лентой.
— Привет, командир!
Они знали друг друга давно. Вместе начинали постовыми на Курском. Кириллыч был старше, удачливее. Выправка, рост, десятилетка. К тому же хохол, с начальством услужлив… Язычка его, правда, боялись. Мог съесть любого. Карьеру сделал быстро. Теперь, правда, здесь, на платформе… А у него, у Цуканова кафтан прожжен, выговор на выговоре, а все держат…
— И ты здесь!
Они отошли к ограждению платформы. Пообрюзгший, с брюшком, розыскник и отставник, согнавший жирок на физической работе.
— Курить не начал? — Цуканов поискал по карманам. — Как здоровье, Кириллыч?
— А чего здоровье?! Все время на воздухе… Как вы там?
— А у нас чего? — Безраличный тон, каким был задан вопрос, Цуканова не обманул. — Все одно…
Отставник был в курсе всех внутренних интриг, козней, подсиживаний. Держаться с ним следовало осторожно.
Цуканов достал сигареты. Экс-подполковник потянулся к пачке.
— И я одну испорчу…
— Давай, — пора было приступать к делу . — Тут у вас жарко, — он кивнул в сторону моста. — Передали: чуть ли не бой произошел…
— Ты разве не участвуешь?!
— В осмотре ? Неясно пока чья территория…. Надо взглянуть в схему разограничения обслуживания…
Кириллыч разогнал дым рукой:
— Территория моста наша. Я помню. Сам подписывал…
— Это когда было? Наверное, при министре Бакатине…
— Сказал! После Куликова. — Подполковник оперся на лопату. — Ты того… имей в виду. Дело все равно вам передадут…
У Цуканова были более важные заботы.
— Только один труп?
— Один. Могло быть и больше. У нас тут обстановка серьезная…
— А как началось?
Уборщик задумался.
— Сначала молодого мужика обшарили. Прямо тут, на платформе. Это ещё до последней электрички…
— А кто?
— Двое. Он на лавочке заснул. Ты в курсе?
— Впервые слышу…
— Ну!
Цуканов заверил:
— Никто не говорил.
— Ну там сегодня на дежурстве этот… Майор … — Отставник въедливо следил за коллегами. — он кого угодно сплавит…
— Что у него взяли?
— Бумажник, деньги. Он ко мне подходил. Спросил, кого я видел…
— Ясно. Ты посоветовал меньше пить…
— Точно.
— Приметы рассмотрел?
— Они далеко были. Считай, на другом конце платформе…
Ничего нового узнать не удалось. Кириллыч повторил все, что Цуканов уже знал от Игумнова:
«Двое… То ли к электричке бежали, то ли только что из неё выскочили…»
— … Не видно из-за пассажиров. Тут ещё помощник машиниста окликнул. Поздоровкался… Электричка была последняя, на Каширу…
— А что потерпевший?
— Как был на лавочке, так и остался..
— Молодой?
— Молодой. В очках, коренастый. В вязанной бандитке на голове. Он подходил потом.
— Откуда он?
— Не сказал. И я его не видел…
Цуканов погасил сигарету .
«Верно, Качан при нем мало работал…»
На всякий случай спросил:
— Ты Качана знаешь — старшего опера?
— Нет. Пришел, наверное, когда меня уже не было… — Коллега не придал значения вопросу, думал уже о другом. — Тут такие вещи происходят… Раньше, когда был начальником, только по ориентировкам и представлял…
— Сейчас на тебя внимания не обращают…
— Именно! Потому и творят…
— Тут недавно мужика похитили. Веришь?! — Кириллыч неожиданно разговорился. — С площади. Прямо при мне…
— Во дают… Давно?
— Неделю назад… Вот там, — он показал на крайние освещенные палатки вблизи платформы. — Там хлебная, а рядом эта… «Азас»!
«Палатка, в которую с вечера заходил Качан!..»