Брестская крепость - Смирнов Сергей Сергеевич. Страница 22

Это донесение довольно верно передаёт обстановку первого дня боев за крепость. Правда, танков и бронемашин у обороняющихся было не 35-40, как утверждают немецкие штабисты, а всего несколько штук, и вовсе не толщина крепостных стен была главным препятствием для атакующих. Упорное, героическое сопротивление маленького гарнизона, его умелые решительные действия заставили крупное соединение германской армии остановиться перед крепостью в первый же день войны. И не только остановиться. Приказ, полученный в штурмующих частях к вечеру 22 июня, был, по существу, первым приказом об отступлении, отданным германским войскам с момента начала второй мировой войны. Гитлеровская армия не отступала ни разу ни на западе, ни на севере, ни на юге Европы, но она вынуждена была отступить в районе Брестской крепости в первый же день войны на востоке, против СССР.

«Проникшие в крепость части, — говорится дальше в донесении, — ночью были, согласно приказу, отведены обратно на блокадную линию. При этом было весьма неприятно то, что русские тотчас же продолжали атаку на оставленные районы, а кроме того, группа немецких солдат (пехотинцев и сапёров, количество их потом так и не удалось установить) осталась запертой в церкви крепости (Центральный остров). Временами с этими запертыми была радиосвязь».

Следует добавить, что эта радиосвязь вскоре была прервана. Гарнизон крепости не только атаковал и занял районы, из которых отошли немцы, но и успешно ликвидировал многие окружённые группы противника. На Центральном острове бойцы Фомина, пограничники и стрелки 333-го полка с двух сторон атаковали клуб, где засели автоматчики с радиостанцией. Сопротивление врага было сломлено, и отряд фашистов в клубе уничтожен.

В первый день противнику не только не удалось овладеть крепостью за несколько часов, как он рассчитывал, но его штурмовые отряды были наполовину уничтожены и на многих участках отброшены или отведены назад. Только Южный и Западный острова, где, впрочем, продолжали сражаться группы наших пограничников, немцы удержали за собой. Вся же остальная территория крепости, буквально усеянная трупами в зелёных мундирах, по-прежнему была недосягаемой для врага, и там всю ночь без сна и отдыха трудились советские бойцы и командиры, укрепляя свои оборонительные рубежи и готовясь завтра с рассветом встретить новый штурм.

С самого начала боёв, с первых же часов войны одно и то же чувство владело каждым защитником Брестской крепости — от командиров, возглавлявших оборону, до рядовых стрелков. Это была глубокая, непоколебимая уверенность в том, что вероломно напавший враг будет в самом скором времени наголову разбит и снова отброшен за государственный рубеж, что вот-вот на помощь осаждённой крепости подойдут войска, стоявшие в окрестностях Бреста, и граница будет прочно восстановлена.

Граждане великой страны, хорошо знающие мощь своей Родины и её армии, воспитанные на славных, победных традициях советских войск, они не могли думать иначе и вовсе не представляли себе ни огромных сил врага, ни тяжких последствий его внезапного нападения. Разве мог кто-нибудь из них хоть на одно мгновение допустить мысль о том, что пройдут ещё долгие и страшные три года, прежде чем руины этих крепостных стен снова увидят советских воинов?! Если бы в этот первый день обороны в рядах защитников крепости нашёлся человек, который посмел бы сказать, что Советской Армии потребуются даже не годы, а месяцы или недели, для того чтобы отбить нападение гитлеровской Германии, товарищи сочли бы его сумасшедшим либо расстреляли на месте как труса и изменника. Нет, они ждали помощи с часу на час, со дня на день. Мысль о скорой встрече со своими придавала им новые силы в их неравной борьбе, укрепляла и волю и решимость.

Уже в эти первые часы крепость была отрезана от внешнего мира, окружена кольцом немецких войск. Что делается там, за пределами крепостных стен, что происходит в городе и в соседних приграничных районах, гарнизон не знал. Штабы дивизий находились в Бресте, оттуда пока что не поступало никаких указаний: видимо, посыльные и офицеры связи не могли добраться сюда. Что же касается телефонных и телеграфных линий, то они либо были перерезаны немецкими диверсантами перед началом военных действий, либо повреждены во время обстрела.

Прежде всего командиры, возглавившие оборону на Центральном острове крепости, попытались связаться с вышестоящим командованием по радио. Но радиостанций в подразделениях было очень мало, и почти все они оказались разбиты или повреждены артиллерийским огнём противника. Только на участке 84-го полка, где в казармах была оставлена часть имущества полковой роты связи, удалось к середине дня наладить одну из радиостанций. Полковой комиссар Фомин составил несколько шифрованных радиограмм в адрес командования дивизией и велел срочно передать их.

Однако дивизионные, корпусные и армейские радиостанции не отвечали на призывы крепости. Все попытки передать шифрованную радиограмму ни к чему не привели. Казалось, гитлеровцы не только окружили крепость, но и заполонили весь эфир: на всех волнах слышались гортанные немецкие команды, и лишь изредка прорывались отрывочные, яростные возгласы наших танкистов, ведущих где-то бой с танками врага, или выкрики лётчиков, дерущихся в воздухе с "юнкерсами " и «мессершмиттами».

Тогда Фомин решил оставить условный код и перейти на открытый текст. Учитывая возможность радиоперехвата противника, он составил преувеличенно бодрую радиограмму, и радист Борис Михайловский сел к микрофону.

«Я — крепость, я — крепость! — понеслись в эфир новые призывы. — Ведём бой. Боеприпасов достаточно, потери незначительны. Ждём указаний, переходим на приём».

Снова и снова повторял Михайловский эти слова, но ответа на них не было. Радиостанция продолжала посылать свои сигналы, пока наконец у неё не иссякло питание, и голос сражающейся крепости замолк в эфире навсегда.

Такая же неудача постигла и радиста восточной «подковы», который по приказанию майора непрерывно посылал в эфир свои сигналы. Ответа на них не было, и майор, убедившись, что все попытки наладить радиосвязь напрасны, распорядился выключить рацию и, экономя батарейки, включать её только для приёма и записи последних известий.