Брестская крепость - Смирнов Сергей Сергеевич. Страница 87

Около двадцати человек под командованием лейтенанта и старшины Баснева шли на прорыв. Троих — сержанта Игнатьева с двумя бойцами — оставляли на месте. Они должны были притаиться на трубах под потолком подвала, ничем не выдавая себя, и осторожно выбраться, когда немцы снимут охрану.

Глубокой ночью, распрощавшись с остающимися, защитники подвалов один за другим вышли наружу через дверь котельной. Несколько минут спустя Игнатьев и его товарищи услышали выстрелы, разрывы гранат, крики «ура!». Потом всё смолкло. И трудно было решить, прорвались ли защитники вокзала сквозь кольцо врага или все пали в неравном бою.

На следующее утро немцы открыли заложенные окна подвалов. Внутрь помещений с перрона бросали гранаты, чтобы убедиться, что никого не осталось внизу. Потом охрана была снята.

На вторую ночь Игнатьев с бойцами выбрались наружу, перелезли станционные пути и нашли приют в домике одного из местных жителей на окраине Бреста. Отдохнув и подкормившись, они через несколько дней двинулись на восток, в сторону фронта.

Теперь нам известно, что основная группа защитников вокзала тоже сумела выйти из кольца осады, хотя часть людей при этом погибла. Лейтенант Николай и старшина Павел Баснев оказались в числе уцелевших. Первую ночь беглецы, пережидая погоню, сидели в каком-то болоте за окраиной города, а два дня спустя, переодевшись в одной из деревень в штатское платье, пришли в район Жабинки. Там им пришлось разделиться: в деревнях повсюду стояли немецкие войска и большая группа мужчин была бы сразу взята на подозрение. Лейтенант с политруком Константином пошёл в одном направлении, Баснев с сержантом Фёдором Гарбузом — в другом. С тех пор остаётся невыясненной судьба этих людей. Мы знаем только, что Павел Баснев не вернулся с войны: то ли погиб он в стычке с гитлеровцами, когда пробирался к фронту, то ли попал в фашистский плен и там принял смерть.

Только гораздо позже, осенью 1963 года, когда эта глава книги была опубликована в журнале «Молодая гвардия», я получил письмо от Константина Борисенко, каменщика зонально-опытной станции в Бахчисарайском районе Крымской области. Бывший заместитель политрука артиллерийской противотанковой батареи, он был послан в командировку в Брест, оказался на вокзале в день начала войны и стал одним из защитников станции. Он-то и был тем политруком Костей, о котором вспоминают участники этой обороны. От него я наконец узнал и фамилию лейтенанта, руководившего обороной. Это был непосредственный начальник Борисенко, командир артиллерийского взвода Николай Царёв. Вдвоём с ним Борисенко шёл к фронту, и вместе они попали потом в руки гитлеровцев. Они потеряли друг друга из виду в гитлеровском лагере, и К. М. Борисенко ничего не знает о судьбе своего командира. Он даже не помнит сейчас, откуда родом был Николай Царёв. Будем надеяться, что и это удастся впоследствии выяснить.

В Бресте, в центре разросшейся и оживлённой станции, стоит теперь новый красавец вокзал, построенный несколько лет назад. Но в земле под этим высоким красивым зданием по-прежнему тянутся те же бетонные отсеки подвалов, где в первые дни войны шла эта удивительная трагическая борьба, не менее упорная и стойкая, чем борьба героического гарнизона Брестской крепости.

К 1 июля было разбито и рассеяно главное ядро защитников центральной цитадели — группа капитана Зубачева и полкового комиссара Фомина.

Несколькими днями позже в отчаянной попытке вырваться из кольца осады погибли или попали в плен бойцы группы Бытко и Семененко, и оба командира оказались в фашистской неволе.

Иной план прорыва возник у старшего лейтенанта Потапова, который со своими бойцами продолжал удерживать Тереспольские ворота и отбивать атаки автоматчиков с Западного острова. Потапов понял, что попытка прорыва на север неизбежно потерпит неудачу: противник ожидал атак именно в этом направлении и стянул туда свои главные силы. Зато гитлеровцы совсем не ожидали, что осаждённые попробуют прорваться на запад или на юг, и оставили там лишь незначительные заслоны. Этим и решил воспользоваться командир, намереваясь вырваться со своей группой через мост на Западный остров, а затем переплыть рукав Буга, выйти на соседний Южный остров, в район госпиталя, и оттуда пробираться в сторону Южного военного городка Бреста, где перед войной стояли наши танковые и артиллерийские части, — старший лейтенант надеялся, что танкисты ещё продолжают драться в этом городке.

После одного из очередных ультиматумов, когда защитникам центральной крепости было дано «на размышление» полчаса и артиллерия противника на это время прекратила обстрел, Потапов с оставшимися в живых бойцами перебежал в помещение казарм, примыкающее к Тереспольской башне. В ту самую минуту, когда срок ультиматума истёк и немцы с новой силой принялись обстреливать центр крепости, раздалась команда. Разом выскочив из окон на берег Буга, все бросились через мост и по протянувшейся рядом с ним дамбе на Западный остров. Бойцы бежали без единого выстрела, и враги не сразу заметили эту атаку. А когда они спохватились и их пулемёты ударили по мосту и дамбе, большая часть людей Потапова уже успела скрыться в зарослях Западного острова, быстро пробираясь сквозь чащу кустарника на юго-восток. Несколько минут спустя прорвавшиеся вышли к рукаву реки, отделяющему Западный остров от Южного, и, не останавливаясь, пустились вплавь.

И в этот момент откуда-то из кустов противоположного берега по воде ударили немецкие пулемёты. Вода Буга закипела под пулями, и плывущие люди один за другим скрывались под водой. А на том берегу в кустах уже замелькали фигуры автоматчиков и солдат с собаками. Большинство бойцов Потапова погибло в реке. Лишь некоторым удалось достигнуть берега, но многие из них тут же попали в руки врага. А те, кто ещё не успел броситься в реку, тотчас же повернули назад и побежали обратно к мосту и дамбе, стремясь вернуться в крепость, где ещё можно было продолжать борьбу.

И борьба продолжалась, несмотря на то что главные группы защитников центральной цитадели перестали существовать как организованное целое. Только характер этой борьбы изменился. Уже не было единой обороны, не было постоянного взаимодействия и связи между отдельными группами обороняющихся. Оборона как бы распалась на множество мелких очагов сопротивления, но само сопротивление стало ещё упорнее и ожесточённее. Люди поняли, что вырваться из кольца осады им не удастся. Оставалось одно: держаться во что бы то ни стало, драться до тех пор, пока не придут на помощь свои с востока, либо до тех пор, пока будешь не в силах держать оружие.