Голова в кустах - Смирнова Алена. Страница 31

– Кстати, Славу зарезал Виталик Кропотов, – сообщил Борис. – Серега и с фотороботом не мучился. Адрес был, ресторан, где этот жук экспедиторствовал, неподпольный. Отследил влюбленного и незаметно щелкнул фотоаппаратом. Еще днем показали его мордень всем, кому велел полковник. Виктор Николаевич гений. И парень из университета, и бабка с семечками в один голос подтвердили: «Он». Собирались его ночью брать. Ты с Балковым сегодня виделась?

У него в глазах блистала лютая тоска.

Я не посмела травить лейтенанта тем, что друг свободен и не может его освободить. Качнула челкой отрицательно. Борис протяжно вздохнул.

Пришел черед моего выступления.

– А ведь нас здесь всех сожгут, мальчики, – окрылила я Саню и Борю. – Лешке и Линевой постараются сохранить узнаваемость. Будто он в состоянии наркотического бреда обагрил руки нашей кровушкой по локти. Белая «шестерка» будет заманчиво приоткрыта в овражке.

То есть Алексей Трофимов – наркоторговец, наркоман и убийца. И совершил он все свои преступления на пару с Варенькой Линевой. А Зиночка Краснова использовалась в качестве ширмы. Пусть еще Кропотов участвовал. Тогда, если он не задержан, и его уничтожат. Как-то подзабылось, что Варвара ждала объявления маман Трофимова о найме строителей. А это – сигнал к оккупации рощи. Собрать нас в кучу неимоверно трудно, поэтому возят по одному.

– Поля, ты в шоке, – сказал Борис. – Балков и Воробьев обследовали рощу. Строители настоящие.

– Кое-кто из них, вероятно. Днем трудятся, а пара бандитов отгоняет любопытных от овражка. Ночью строители спят по домам, а шайка собирается на даче.

– Погоди, Поля, – вскинулся Саня. – Каркаешь ты мастерски. Только зачем Трофимова с Линевой жечь, если они…

– Так не они. Ту же Варю газетное объявление Трофимовой попросил отслеживать Кропотов, самому недосуг. Но их следующими после Красновой предложат в убийцы. Менты умные, сообразили, что Краснову подставили. Может, сойдутся на том, что свихнувшийся от наркоты Трофимов всех нас сюда пригласил, порешил, подпалил дачку и сам сгорел. Леня – выродок, согласна. Мы умрем, а он речь над закрытыми гробами произнесет. Ты женат, Саня?

– Нет.

– Других родственников на надежном милицейском плече приголубит.

Как же вы не разобрались, что вас предает свой?

Вместе с Саней понурился и Юрьев.

И вдруг встрепенулся:

– Не томи, Полина. Все-таки характер у тебя ужасный.

– Извините, мальчики. Глупо помирать из-за мента, а не уголовника, сорвалась. Вас сюда заперли по приказу Лени.

А меня? Измайлов не говорил, что я журналистка. И Борис тоже. Так, Саня?

– Точно! – потрясенно воскликнул он. – Точно, это мудилы в машине говорили. Я решил, будто Ленька без меня дознался.

Сказать могла только Лилия Петровна Вешкова, с которой мы неожиданно столкнулись в квартире. И только подруге своей, хозяйке квартиры, Марии Ивановне Бердиной. Сгонять на моторе с рынка к Зине удобно. Примелькалась везде, лотки в разных концах, продавщицы полагают, что она сейчас других проверяет или в административный корпус завернула. А то и наблюдает за ними из укрытия. Пару часов урвать легко. Юра Загорский говорил, будто его папа вплотную приблизился к торгующим наркотиками людям. Его заманили в ловушку.

Юная порядочная Зина должна была свидетельствовать о порядочности намерений, предложить кофе. А потом погибнуть под колесами. Весьма символично, таблетки тоже на жаргоне именуются «колесами». Итак, Загорского убили изощренно.

– Лже-Загорского, – автоматически поправил Борис.

– Нет, Боря, настоящего Загорского, отца Юры. Мотаясь под дождем, я фантазировала. И ты попробуй. Кому он доверился настолько, что пришел с визитом? Кто украл у него в Волгограде паспорт, который он, по его словам, принес домой, чтобы или удержать, или потерзать? Кто сохранил? Балков заметил, что документ почти новый, будто им не пользовались много лет.

– Друг? – подавленно спросил Борис.

– Отключись ненадолго от подлости Лени, елки!

Жена, которая сначала не захотела переезжать к нему, затем вышла замуж и отослала семилетнего Юрика к отцу. Но позже перебралась, преуспела в челночном бизнесе, не брезговала продажей наркоты, матерела. Вероятно, Юра мельком увидел ее в городе, отсюда его навязчивая идея о встрече с мамой. Все принимали это за нарушение психики наркотиками, но он правда встретил мать.

Загорский-старший медленно и верно двигался по цепочке, пока не наткнулся на звено – бывшая жена, мать Юры. Хотел упросить пощадить сына. Не получилось.

Сообщник Марии Ивановны Бердиной владел паспортом Загорского, благо был похож на него. И стал играть его роль. Загорский соответственно после того, как его умертвили, стал лже-Загорским, сомнительной личностью, мертвым неопознанным телом. Юру то ли запутали, то ли посулили свидание с мамой, но главное, начали снова обильно кормить наркотиками. Ограничили контакты с Вешковой. То-то она жаловалась, что Загорский зазнался и почти не обращается к ней, как бывало раньше.

Меня подвел совет Лилии Петровны обратиться к отцу Юры. Мертвому?! Когда она проболталась Бердиной, что интервьюировавшая ее журналистка и соседствующая с Варварой Полина – одно и то же лицо, догадаться о провокации труда не составило. Я и попала в список на умерщвление.

– За рулем сбивших Зину «Жигулей» мог оказаться и подставной Загорский.

Хотя менту Лене проще было выбраться на «замаранной» машине, – закруглилась я. Потом предупредила:

– Это не финал. Передохну, в горле першит.

Пауза была долгой.

– Боря, можно я об тебя спину погрею? – спросила я.

– Пожалуйста, – разрешил Борис и не удивился. – Обопрись, мы не йоги, мебельными валиками избалованы.

Ни он, ни Саня не задавали основного вопроса. В курсе ли Измайлов? Есть ли у нас крохотная надежда спастись, если затянутся поиски Варвары Лицевой?

– Я так хотела, чтобы полковник выяснил у Вешковой, употребляет ли Мария Ивановна Бердина слово «лебезить».

От слов отвыкнуть тяжелее, чем от табака. Юрину мать звали Марией Ивановной.

Снова воцарилась тишина. Не выдержал импульсивный Борис:

– Полковнику сообщила?

– Не дали, мерзавцы. Зато на меня напоролась соседка Зины, которая может доказать – Краснова не убивала гостя. Лилия Петровна Вешкова рано или поздно не признает в папаше Юры господина Загорского. И смерть мальчика от передозировки насторожит ее.

– Откуда сведения про мальчика? – спросил Саня.

– Я ему «Скорую» вызывала. Был плох. Слишком. Дверь ломал Сергей Балков. Молитесь, чтобы Юра выкарабкался.

– Все-таки ты виделась с Серегой? – прохрипел Юрьев.

– Не без того.

– Пойду стукну мрази, – застонал Саня. – Пусть дадут воды.

– Не стоит, потерпим, – отказалась я.

– Пойду…

С ревом: «X.., ты отсюда выйдешь!» благовоспитанный Борис Юрьев вскочил на ноги. И саданул Сане каблуком в солнечное сплетение. Но затекшая конечность подвела, удар получился слабоват. Хорошо, что Саня тоже провел часы в утомительной позе и не ожидал от Бориса такой прыти. Юрьеву удалось, не мешкая, повторить удар – по челюсти.

– Теперь я тебе спутаю и ручонки, и ножонки, падаль, – пообещал Борис и немедленно осуществил свое намерение.

Руки Сани и впрямь были просто сложены на пояснице. Он не был связан.

Ближе к рассвету на пороге нашей тюрьмы возник Виктор Николаевич Измайлов. Лешу Трофимова сразу устроили в машине неотложки. Мы с Борисом склонились над сторожем с пробитой, перевязанной рубашкой Юрьева головой:

– Спасибо, дедушка. Как вы вынесли? Мучились, но не шелохнулись. Покойник и покойник.

– Я же разведчик, детки, – прошептал старик.

И умер. С тех пор я усвоила, как трудно плакать без слез.

Поднятый Саня костерил меня самыми жуткими проклятьями. Я их ему мысленно вернула, мне чужого не надо.

– Зачем ты хватал трубку, когда убивал Юру Загорского? – вклинилась я в краткий промежуток. – Забыл, что и на старуху бывает проруха?