Праздник для всех - Ли Кэтрин. Страница 11

Наконец Карли вернулась к буфетной стойке, умирая с голоду. Она как раз наполняла тарелку, когда за ее спиной раздался голос Джонаса.

– Почему бы тебе не смотаться на северный полюс, и не проверить, проснулся ли Санта-Клаус?

Карли повернулась, держа тарелку в руке.

– Ты поел, Джонас? – ласково спросила она. – Ты здесь желанный гость. Даже если помогать не собираешься.

– Еще помогать? Я думал, ты хочешь, чтобы я пожертвовал игрушки. – Он взглянул на списки, разложенные на столе. – Кстати, где нужный листок? Я не вижу.

– Вот здесь, внизу, где написано: «Пожертвования».

Джонас взглянул, но ручку брать не стал.

– Я не Скрудж, – сказал он, – но мы не можем раздаривать игрушки каждому, кто попросит, а то на продажу ничего не останется. Не знаю, кому мы собирались жертвовать в этом году.

Карли удивленно подняла брови. Должно быть, и это дело Джонас свалил на Сильвию. Но представляет ли он, как трудно выпросить у нее пожертвования?

– Думаю, ты был Скруджем так долго, что самому это надоело. – Она взяла ломтик ветчины. – Знаешь, как работает Подарочное дерево?

Он покачал головой.

– Разве Скружда интересуют такие разорительные затеи?

– Очень мило, Эбенезер.

– Ладно, ладно. Как оно работает?

– Семьи, которые не могут купить в подарок своим детям то, что хотят, составляют список, – начала объяснять Карли. – Каждой семье присваивается номер, чтобы сохранить в тайне их имена. Затем мы выписываем заказы на карточки и вешаем их на елку. Люди, которые могут себе это позволить, берут карточки и покупают желаемые подарки.

– А разве состоятельные люди не могут повесить на елку свой заказ и сэкономить деньги? – спросил Джонас, направляясь к ближайшему креслу.

– Какой ты циник, – воскликнула Карли ему вслед. – Никто так не поступает. Или почти никто. Ты даже не представляешь, как тяжело людям обратиться за помощью. Большинство из них никогда не стали бы просить для себя, если бы не их дети.

Джонас уселся на ручку кресла.

– Да, наверное, ты права. У меня самого были трудные времена, когда я нуждался в помощи.

– Мне это известно лучше, чем другим, – призналась Карли. – Когда несколько лет назад умер мой отец, я поняла, как страшно в нашем мире остаться без средств к существованию. – Насытившись, она поставила тарелку на подоконник. – Я даже не могла пообедать с друзьями или пройтись по магазинам. Я боялась, что они предложат заплатить по счету из жалости.

Джонас нахмурился.

– А ты позволяла им это?

– Я не могла, – Карли покачала головой. – Все эти годы я доверяла одному человеку… и слишком поздно поняла, что мое благополучие было… э… – она беспомощно взмахнула рукой, – иллюзией. Я не могла ожидать от друзей большего, чем от собственного отца.

– И ты перестала звонить им.

– Да, – коротко ответила Карли. – Это не значит, что я изменилась. Просто поняла, что безопасней рассчитывать только на себя.

Джонас положил руку ей на плечо, нежно погладив. Девушка почувствовала, как приятное ощущение расслабленности зарождается под его ладонью и стекает по спине. Она сбросила его руку, уверенная, что все вокруг заметили ее реакцию.

– Иногда, Шелк, нет ничего плохого в том, чтоб положиться на кого-то. И другие люди полагаются на тебя. Смотри, сколько всего ты делаешь для этого города.

– Просто я хочу, чтобы все поняли: бедный человек ничем не хуже… – она взглянула в его темные глаза, – чем преуспевающий владелец фабрики по производству игрушек.

– Наповал, – воскликнул Джонас. – Но я же не называю себя хорошим человеком. Просто мне повезло.

– Так почему бы тебе не поделиться своей удачей? Когда родители составляют эти списки для Подарочного дерева, мы говорим им, чтобы они указывали именно то, что хотят их дети, вплоть до фабричной марки, если ребенку это важно. Мы хотим, чтобы у детей исполнялись их рождественские желания… как это бывает в более богатых семьях. И частенько эти заказы обходятся в копеечку.

Джонас кивнул.

– Вот именно. Поэтому мой бизнес такой успешный.

– Но твои игрушки очень дорогие. Многие не в состоянии взять карточку с игрушками Джонаса. – Карли схватила его за руку, но тут же отпустила, ощутив внезапный прилив чувств. – Поэтому мы хотели получить от тебя пожертвование. Несколько неваляшек для маленьких детей и эти игровые видео приставки для более старших.

– Эй, никаких проблем, – сказал Джонас с иронией. – Всего лишь две самые популярные игрушки сезона. Сильвия будет в восторге.

Карли изумленно округлила глаза.

– А тебе не кажется, что ты слишком много думаешь о деньгах? Ты говорил, что раздаривал половину своих игрушек. Почему ты так изменился?

Джонас нахмурился, но не потому, что разозлился. Скорее, он обдумывал ее слова.

– Наверное, я чему-то научился… по крайней мере в бизнесе. Жизнь трудна.

Удивительно, каким резким и деловым становится его голос, когда речь заходит о его компании.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы добились успеха. Теперь неудобно назначать для кого то одну цену, а для кого-то – другую, или вовсе ничего.

– А разве удобно говорить друзьям, что собираешься продавать им то, что раньше дарил бесплатно?

– Возможно. Но эту задачу взяла на себя Сильвия. И я не уверен, что их следует называть «друзьями». Многие из них никогда больше не встречались со мной. – Джонас махнул рукой. – Нравился ли я им? Не знаю. Но наверняка им нравилось торговать моими игрушками в своих магазинчиках.

У Карли возникло желание отшлепать Джонаса. Но еще больше ей хотелось устроить Сильвии хорошенькую взбучку. Похоже, эта женщина так заморочила голову Джонасу, что его теперь настораживает любое проявление дружеских чувств.

– Джонас, – сказала Карли. – Не надо давать нам игрушки. Не надо давать нам деньги. Разве ты не можешь в этом году сделать подарок самому себе? Съезди вместе с нами за елками или помоги готовить ужин. Ты ни копейки не потратишь. Зато, поверь, в рождественское утро ты будешь чувствовать себя великолепно. Вечера в сочельник, когда мы с мамой разносим по домам подарки с Подарочного дерева, нравятся мне гораздо больше, чем любое Рождество моего детства.

– Наверное, у тебя было очень печальное детство.

– У меня было прекрасное детство. Но это лучше. Попробуй однажды, Джонас, и сам увидишь. Спорим, тебе понравится. Ты же меня не обманешь. – Карли прикоснулась к его груди. – Я знаю, что ты отзывчивый человек, я убедилась в этом той ночью… ай… – Ее щеки вспыхнули, и она попыталась убрать руку, но не успела.

Джонас накрыл ее руку своей ладонью и прижал к груди.

– Ладно, спорим.

Его прикосновение слишком остро напомнило Карли о той ночи, когда его руки творили чудеса с ее телом.

– Спорим? – хрипло переспросила она.

Джонас встретился с ней взглядом, его глаза сияли.

– Знаешь, что тебе придется сделать, если проиграешь?

Карли казалось, что она тает в своем кресле. Она открыла рот, но снова его закрыла.

– Проиграю?

– Ага. Давай договоримся. Я буду честным. Если это Рождество понравится мне так, как ты наобещала, ты выиграешь, и я подарю игрушки всем желающим. В противном случае, ты проиграешь. И я получу…

Карли высвободила руку.

– Знаю, что ты получишь.

Джонас расплылся в улыбке.

– Уж это Рождество точно обещает быть самым лучшим.

– Ой, тише! – шикнула на него Карли, уверенная, что все вокруг пялятся только на нее и Джонаса. – Если это все, что ты…

– Нет, черт возьми. Но ты должна согласиться, что это было незабываемо.

– Я не согласна, Джонас. Вообще-то я уже выбросила это из головы.

Джонас уставился на нее, скорчив гримасу недоверия. Затем он откинул голову и от души расхохотался.

– Ты можешь обманывать себя, Шелк, но меня ты не одурачишь. Кажется, наш спор – именно то, что тебе нужно.

– Не понимаю, о чем ты. – Голос Карли становился все холоднее и холоднее.

– Когда мы проведем вместе несколько часов, не имея возможности друг к другу прикоснуться… – Джонас погладил ее по плечу и усмехнулся, заметив, что ее бросило в дрожь, – быть может, ты признаешь, что у тебя тоже есть свои потребности. – Он покачал головой. – Хотя это будет неестественная ситуация. Мы оба будем чувствовать себя ужасно скованно. Ты уверена, что хочешь спорить?