Тайный вампир - Смит Лиза Джейн. Страница 13

Я знаю, что у меня, и знаю, насколько это плохо, – сказала Поппи.

Даже если она поступила необдуманно, исправлять последствия было поздно.

– Я слышала, как вы с Клиффом разговаривали с врачами.

О боже!

«Я ничего больше не могу ей сказать, – думала Поппи. – Я не могу успокоить ее сообщением, что не собираюсь умирать, что надеюсь стать вампиром, хотя и не уверена на сто процентов, что мне это удастся, потому что многие не выдерживают трансформации. Но если повезет, через несколько недель я смогу благополучно пить кровь.

Кстати, я не спросила Джеймса, как долго это будет продолжаться».

Мама тяжело дышала, стараясь успокоиться.

Поппи, я хочу, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю. Клифф и я, мы все сделаем, все, чтобы тебе помочь. Он сейчас как раз смотрит протоколы некоторых исследований. Есть новые методы лечения. Если бы можно… вернуть назад время… когда лечение еще…

Это было невыносимо. Поппи остро чувствовала боль своей матери. Она вливалась в ее кровь, билась в ней, как прибой, сводила с ума.

«Это та кровь, – решила она. – Это она делает во мне свою работу, меняет меня». Поппи подошла к маме, чтобы обнять ее.

Мам, я не боюсь, – сказала она, прижимаясь к маминому плечу, – я не могу объяснить этого, но я не боюсь. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.

Миссис Хилгард разрыдалась и сжала ее в объятиях, словно защищая дочь от смерти.

Поппи тоже плакала, горько плакала, по-настоящему, потому что даже если она не умрет, как все смертные, ей предстоит многое потерять: свою прежнюю жизнь, свою семью, все, что ей знакомо с детства. Так хорошо было выплакаться, ей очень нужно было облегчить душу.

Немного успокоившись, Поппи снова принялась утешать маму.

Единственное, чего я не хочу, так это чтобы ты волновалась и переживала. – Она посмотрела вверх, на мамино лицо. – Ты ведь попробуешь? Для меня.

«О Господи, я похожа на Бетт из „Маленьких женщин“!1 Святая Поппи! А правда состоит в том, что если бы я действительно умирала, то рыдала бы и билась в истерике все дни напролет».

По крайней мере, ей удалось успокоить маму. Она была по-прежнему вся в слезах, но выглядела по-настоящему гордой.

Ты просто нечто, Поппи, – только и могла вымолвить миссис Хилгард, но губы ее дрожали.

Поппи в ужасном замешательстве отвела взгляд, ее спасла новая волна слабости. Она позволила маме отвести себя в кровать.

И в это время она придумала, как сформулировать вопрос, который она хотела задать маме.

Мам, скажи, – медленно начала Поппи, – что, если где-нибудь меня могли бы вылечить, например в другой стране… или еще где-то, но я не смогла бы вернуться оттуда? Я хочу сказать, если бы ты знала, что со мной все в порядке, но никогда больше меня не увидела бы? – Она испытующе поглядела на маму. – Ты хотела бы, чтобы я согласилась на это?

Мама ответила мгновенно, не раздумывая:

Дорогая, я хотела бы, чтобы ты вылечилась, даже если для этого потребовалось бы отправить тебя на луну. На столько, на сколько потребовалось бы. – Она помедлила минуту и спокойно добавила: – Но такого места нет. Я очень хотела бы, чтобы оно существовало.

Я знаю. – Поппи нежно погладила ее руку. – Я просто спросила. Я люблю тебя.

Этим же утром, чуть позже, пришли доктор Франклин и доктор Лофтус. Встреча с ними оказалась не такой ужасной, как предполагала Поппи, если не считать того, что она чувствовала себя обманщицей, когда они восхищались ее «потрясающей выдержкой». Они говорили о том, что в медицине не существует двух одинаковых случаев, что знали людей, которые попали в ничтожный процент выживших. Святая Поппи не знала, куда деться от стыда, но слушала и кивала головой до тех пор, пока они не начали говорить о новых обследованиях.

– Мы хотели бы сделать ангиограмму и лапаротомию, – сказала доктор Лофтус, – ангиограмма – это…

Это когда мне в вены воткнут трубки? – вырвалось у Поппи, прежде чем она успела что-либо подумать.

Все смотрели на нее с нескрываемым удивлением. Доктор Лофтус улыбнулась:

Похоже, ты читала об этом.

Нет, я просто… Думаю, я где-то об этом слышала, – ответила Поппи.

Она знала, как догадалась, что это за обследование: в голове доктора Лофтус промелькнули очень яркие образы. Конечно, лучше эти «фокусы» держать при себе и никому не демонстрировать, но для этого она сейчас слишком расстроена.

А лапаротомия – это операция, да?

Доктора переглянулись.

– Да, маленькая операция, – ответил доктор Франклин.

Но ведь мне эти обследования не нужны, верно? Я имею в виду, вы ведь уже знаете, что со мной. А обследования очень болезненные.

– Поппи, – мягко сказала миссис Хилгард.

Но доктор Лофтус медленно ответила:

– Это так, но иногда нам нужны обследования, чтобы подтвердить диагноз. Хотя в твоем случае… они действительно не нужны, Поппи. Мы уверены в точности диагноза.

– Тогда зачем они? – спросила Поппи. – Я бы лучше вернулась домой.

Врачи переглянулись, затем посмотрели на миссис Хилгард. Потом, даже не пытаясь как-то объяснить свои действия, они вышли в коридор.

Когда они вернулись, Поппи уже знала, что она победила.

Можешь ехать домой, Поппи, – тихо сказал доктор Франклин, – по крайней мере, до тех пор, пока не появятся другие симптомы. Сестра расскажет твоей маме, как за тобой ухаживать.

Едва услышав эту радостную новость, Поппи сразу же позвонила Джеймсу. Он поднял трубку после первого звонка и спросил:

Как ты себя чувствуешь?

Довольно хорошо, если не считать слабости, – сказала Поппи, понизив голос до шепота, поскольку в это время за дверью мама разговаривала с медсестрой. – Я возвращаюсь домой.

Я приду днем, – отозвался Джеймс, – позвони мне, когда будешь уверена, что осталась одна. И, Поппи, не говори Филу, что я приду.

Почему?

Потом объясню.

Когда она наконец оказалась дома, ее охватило странное чувство. Клифф и Фил были дома. Все были с ней необычно нежны, старались сделать вид, будто ничего необычайного не происходит. Поппи слышала, как медсестра говорила маме, что лучше поддерживать привычный режим повседневной жизни.

«Похоже на день рождения, – удивленно размышляла Поппи. – Или на торжество по случаю окончания школы». Чуть ли не каждую минуту в дверь звонили посыльные и приносили все новые и новые букеты. Спальня Поппи напоминала цветущий сад.

Поппи очень жалела Фила. Он был потрясен, но старался держать себя в руках. Ей хотелось успокоить его так же, как она успокоила маму. Только как это сделать?

Подойди ко мне, – приказала она и, когда он подошел, крепко обняла его и прижала к себе.

Ты победишь, – прошептал он, – я знаю. Ни у кого нет такой жажды жизни, как у тебя. К тому же свет не видел такой упрямицы.

Только теперь Поппи поняла, как сильно будет скучать по нему. Отпустив его, она почувствовала головокружение.

– Может, тебе лучше лечь? – нежно спросил Клифф, и мама проводила Поппи в ее комнату.

Папа знает? – спросила она, пока миссис Хилгард ходила по комнате.

Я пыталась связаться с ним вчера, но на телефон ной станции сказали, что он переехал в Вермонт. Они не знают, куда именно.

Поппи кивнула. Очень похоже на папу – всегда в дороге. Он работал диск-жокеем, если не играл в театре или не показывал фокусы в цирке. С мамой они расстались, потому что все вышеперечисленное удавалось ему довольно плохо, по крайней мере недостаточно хорошо, чтобы за это прилично платили. Клифф воплощал в себе все достоинства, которых был лишен папа. Он оказался дисциплинированным, трудолюбивым и ответственным. Он прекрасно подходил миссис Хилгард и Филу. Они были так похожи друг на друга, что Поппи порой чувствовала себя среди них немного чужой.

Я скучаю по папе, – сказала она.

– Я знаю, иногда и я тоже, – ответила мама, немало удивив этим дочь. Затем она твердо произнесла: – Мы найдем его, Поппи. Он сразу же приедет.