Божество реки - Смит Уилбур. Страница 11

Разумеется, я старался скрыть от него свои истинные чувства к Лостре, так как он наверняка при первой же возможности использовал бы их против меня самого. Я пытался создать впечатление, будто считаю ее воспитание нудной и досадной обузой, и старался убедить его, что разделяю презрение и отвращение к женщинам. По-моему, он так и не понял, что, несмотря на кастрацию, мои чувства по отношению к противоположному полу были такими же, как и у обычных мужчин.

Именно из-за равнодушия моего господина к своей дочери я периодически поддавался соблазну и после долгих просьб Лостры шел на безумный риск, устраивая что-нибудь вроде последней проделки с поездкой на охоту на борту «Дыхания Гора». Обычно у нас был шанс выйти сухими из воды.

В тот вечер я рано ушел к себе и прежде всего накормил и приласкал моих любимцев. Я очень люблю птиц и животных и так хорошо лажу с ними, что даже сам удивляюсь этому. Я дружил почти с дюжиной кошек, поскольку подчинить кошку не может никто. Кроме того, мне принадлежала стая прекрасных собак. Мы с Таном охотились с ними на антилоп и львов в пустыне.

Дикие птицы слетались на мою террасу и наслаждались моим гостеприимством. Они зло дрались между собой за право посидеть на моей руке или плече. Самые храбрые брали пищу из моих губ. Ручная газель терлась о мои колени, как кошка, а два сокола клекотом звали меня со своих насестов на террасе. Они были редкой породы, красивой и злобной. Как только у нас с Таном появлялась возможность, мы брали их в пустыню и выпускали на гигантских дроф. Я с истинным восхищением смотрел, как быстро и грациозно они пикировали на добычу. Всякий, кто попытался бы приласкать их, познакомился бы с их острыми загнутыми клювами, но со мной они были нежными, как ласточки.

Только позаботившись о своем домашнем хозяйстве, я позвал мальчика-раба и потребовал ужин. Я уселся на террасе с видом на широкую долину Нила и наслаждался тонким вкусом дикой куропатки, сваренной в меде с козьим молоком, которую повар дворца приготовил специально в честь моего возвращения. Со своего места на террасе я следил за баркой моего господина, возвращающейся с противоположного берега. Она медленно шла под квадратным парусом в алых лучах заходящего солнца, и я почувствовал, как сердце мое уходит в пятки. Вельможа Интеф мог послать за мной уже вечером, а я не был готов к разговору с ним.

Потом я с облегчением услышал, как Расфер, начальник дворцовой стражи, зовет мальчика, сегодняшнего любимчика вельможи, бедуина с миндалевидными глазами, которому едва исполнилось десять лет. Немного позже я услышал жалобные крики ребенка, когда Расфер протащил его мимо моей двери к занавешенному входу в покои великого визиря. Хотя за много лет я привык к подобным крикам, но не мог без содрогания слышать плач детей, и жалость снова охватила меня. И все же я с облегчением подумал, что сегодня вечером за мной не пошлют. Нужно было выспаться как следует, чтобы прекрасно выглядеть утром.

Я проснулся до рассвета, но чувство страха еще сжимало мое сердце. Привычное купание в холодных водах Нила не смогло прогнать его. Я поспешил обратно в свою комнату, где два мальчика-раба смазали мое тело маслом и расчесали волосы. Я терпеть не мог новомодного обычая наносить грим на лицо, который распространился среди знати. Моя кожа была достаточно чиста, а цвет ее достаточно красив и без грима, но мой господин любил, когда его мальчики пользуются гримом, а сегодня мне больше чем когда бы то ни было хотелось доставить ему удовольствие.

Хотя отражение в бронзовом зеркале вселяло уверенность, позавтракал я без всякого аппетита. Первым из окружения вельможи пришел в водный сад, где он каждое утро проводил аудиенции.

Ожидая, пока соберутся все, я смотрел, как охотятся зимородки. Я сам распланировал водный сад и наблюдал за его строительством. Он представлял собой сеть каналов и маленьких прудочков с проточной водой. Здесь были собраны цветущие растения со всего Египетского царства и из-за его пределов. От разнообразия цветов слепило в глазах и кружилась голова. В прудах жили сотни разнообразнейших рыб, какие только попадаются в сети рыбаков на Ниле, но из-за зимородков запасы рыб в прудах приходилось пополнять каждый день.

Вельможа Интеф любил наблюдать, как эти птицы зависали в воздухе, словно маленькие кусочки лазурита, а потом бросались вниз и, поднимая фонтанчики брызг, взлетали с серебряной искоркой в клюве. Мне кажется, он видел себя таким же хищником, ловцом людей, и ощущал сородичем. Не разрешал садовникам пугать их.

Постепенно в саду собрался весь двор великого визиря. Многие еще зевали и не успели расчесать свои волосы. Вельможа Интеф вставал рано и любил заканчивать дневную работу до наступления жары. Освещенные первыми лучами солнца, мы ожидали его появления.

— Он сегодня в хорошем настроении, — прошептал постельничий, усаживаясь рядом со мной. Может быть, мне еще удастся избежать серьезных последствий глупого обещания помочь Лостре.

Среди присутствующих вдруг пронесся шорох, и все пришли в движение, как папирус на ветру. Вельможа Интеф вышел к нам.

Походка у него была величественная, выглядел он внушительно, так как почести и звания давали ему великую власть над людьми. На шее у него висело «Золото похвалы». Это ожерелье из красного золота, добытого в рудниках Лота, фараон возложил на него своей собственной рукой. Глашатаи великого визиря шествовал впереди. Этого коротконого карлика назначили глашатаем благодаря зычному голосу и уродливому телу. Вельможе нравилось окружать себя редкостями всякого рода. Гордо подскакивая впереди вельможи на своих коротеньких ножках, карлик провозглашал почести и звания своего господина.

— Смотрите на опору Египта! Приветствуйте стража вод Нила! Кланяйтесь товарищу фараона! — Этими титулами вельможу наградил сам фараон, и многие из них предполагали вполне конкретные обязанности. Как страж вод он отвечал за наблюдения над уровнем реки во время сезонного половодья, и работа эта, естественно, ложилась на плечи верного и неутомимого раба Таиты.

Я проработал полгода с отрядом строителей и математиков. Мы проводили измерения и делали зарубки на скалах Асуана, которые позволяли точно определять высоту подъема воды и объем потока во время половодья. Благодаря этим измерениям можно было вычислить размеры урожая на несколько месяцев вперед. Чиновники фараона могли предвидеть голод и изобилие и предпринимать соответствующие шаги. Фараону понравилась моя работа, и он осыпал вельможу Интефа новыми почестями и наградами.

— Преклоните колена пред номархом Карнака и правителем всех двадцати двух номов Верхнего Египта! Приветствуйте владыку Города Мертвых и хранителя царских могил!

Эти звания возлагали на вельможу Интефа ответственность за проектирование, строительство и содержание гробниц всех фараонов, как умерших, так и ныне здравствующего, и снова рабу приходилось подставлять свои выносливые плечи. Вчера вельможа посетил строительство гробницы фараона в первый раз после предыдущего праздника Осириса. Мне, а не ему приходилось отправляться туда, несмотря на жару и пыль, чтобы уговаривать лживых подрядчиков и ругаться с мошенниками каменщиками. Я часто сожалею о том, что не скрыл от своего господина, насколько широки мои познания.

И теперь он выделил меня из толпы людей. Его желтые глаза безжалостно, как глаза леопарда, скользнули по моим, и он чуть наклонил голову. Я вышел из толпы и шагнул вслед за ним, когда он проходил мимо, и, как обычно, меня поразила ширина его мощных плеч. Он был невероятно красивым и стройным мужчиной. Голова его, с густой и блестящей шевелюрой, походила на голову льва. В то время ему было сорок, и я был его рабом уже почти двадцать лет.

Вельможа Интеф повел нас к беседке в центре сада. Там, под соломенной крышей, прохладный ветер с реки смягчал жару. Скрестив ноги, он уселся на каменном полу перед маленьким столиком со свитками государственных законов, а я занял свое обычное место за его спиной. Началась каждодневная работа.