Седьмой свиток - Смит Уилбур. Страница 48

Вечером, пока было еще светло, Николас с Ройан пошли в монастырь.

— Полагаю, люди из военного мира назвали бы наш поход рекогносцировкой, — заметил Харпер, нагибаясь и входя под своды пещерного храма. Они присоединились к толпе верующих.

— Судя по тому, что нам рассказал Тамре, новички ждут, чтобы на посту оказались священники, любящие поспать, — тихо проговорила Ройан, заглядывая сквозь приоткрытые двери в средний зал.

— Но мы не располагаем такими сведениями, — возразил Николас.

Они наблюдали, как священники ходят взад-вперед через двери.

— Кажется, здесь нет особой процедуры, — отметил англичанин. — Ни пароля, ни ритуала.

— С другой стороны, они приветствуют стражей по имени. Это маленькое сообщество. Они хорошо знают друг друга.

— Значит, у меня не получится переодеться монахом и хитростью проникнуть внутрь, — согласился Николас. — Интересно, что они сделают с зашедшими в святилище?

— Кинут с обрыва нильским крокодилам? — ехидно предположила Ройан. — В любом случае без меня ты не пойдешь.

Время спорить еще не пришло, решил англичанин. Вместо этого он попытался увидеть как можно больше сквозь раскрытые двери квиддиста. Средний зал казался меньше внешнего, в котором стояли путники. Им едва удалось разглядеть фрески. В противоположной стене имелась еще одна дверь. По описанию Тамре баронет понял, что она ведет в макдас. Проем закрывали тяжелые створки из решетки темного дерева, укрепленные на пересечениях металлическими наугольниками ручной ковки.

По обеим сторонам от двери, с каменного потолка до пола, свисали вышитые гобелены, изображавшие различные сцены из жизни святого Фрументия. На одном он проповедовал коленопреклоненному собранию, держа в руке Библию и раздавая благословения. На другом гобелене подвижник крестил императора. На правителе красовалась золотая корона вроде той, что носил Джали Хора, а голову святого окружал нимб. Лицо подвижника было белым, а императора — черным.

«Политическая корректность, так, что ли?» — с улыбкой подумал Николас.

— Что тебя развеселило? — спросила Ройан. — Ты придумал, как туда проникнуть?

— Нет, мечтаю об обеде. Пойдем.

По Борису нельзя было понять, что вчера он сильно перебрал. Днем русский взял ружье и настрелял несколько зеленых голубей. Тессэ замариновала их и обжарила над углями.

— Скажи мне, англичанин, как сегодня шла охота? На тебя не напал смертельно опасный полосатый дик-дик? А? — Брусилов разразился смехом.

— Ваши охотники достигли какого-нибудь успеха? — спокойно спросил Николас.

— Да! Они нашли куду, бушбока и буйвола. Отыскали и дик-дика, но, увы, без полос. Простите, полос не завезли.

Ройан наклонилась вперед, готовая вступить в разговор, но Николас отрицательно покачал головой. Она закрыла рот и опустила взгляд на тарелку, отрезая кусочек голубя.

— Завтра компания будет особенно неуместна, — пояснил Николас по-арабски. — А если он узнает о нашей находке, непременно навяжется.

— Неужели мама не учила тебя хорошим манерам, англичанин? Неприлично говорить на языке, который другие не понимают. Выпей водки.

— Спасибо, выпейте мою долю, — вежливо отказался Николас. — Я знаю, когда вижу перед собой настоящего профессионала.

Весь обед Тессэ отвечала на вопросы односложно, несмотря на попытки Ройан вовлечь ее в разговор. Она выглядела несчастной и побежденной. Молодая женщина не поднимала глаз на мужа, даже когда он разошелся и начал почти орать. После трапезы ее оставили наедине с Борисом у костра. У русского на коленях стояла полная бутылка водки.

— Судя по тому, как он хлещет водку, можно предположить, что снова придется спасать его жену, — заметил Николас по пути к домикам.

— Тессэ провела весь день в лагере, и они снова ссорились. Она говорит, что, как только окажется в Аддис-Абебе, уйдет от него. Такое невозможно вынести.

— Меня удивляет, как она вообще умудрилась спутаться с животным вроде Бориса. Такая очаровательная женщина могла бы найти кого-нибудь получше.

— Некоторых тянет к животным, — пожала плечами Ройан. — Полагаю, опасность интригует. Так или иначе Тессэ попросилась пойти с нами завтра, потому что не перенесет еще одного дня наедине с Борисом. Она начала его по-настоящему бояться. Тессэ говорит, что раньше он никогда так не напивался.

— Пусть идет, — покорно согласился Николас. — Чем нас больше, тем веселее. Может быть, напугаем дик-дика до смерти численным перевесом, и мне не придется тратить патроны.

На следующее утро они вышли из лагеря затемно. Не было ни малейших следов Бориса, и когда Николас спросил про него, Тессэ прямо ответила:

— После того как вы пошли спать, он допил бутылку и явно не выйдет из домика до полудня. Вряд ли я ему понадоблюсь.

Николас шел впереди всех, неся «ригби» на плече, по давешней тропинке, указанной Тамре, среди выветренных известковых скал и кустов. По пути две женщины разговорились. Ройан рассказывала Тессэ, как они нашли полосатого дик-дика и как планируют его добыть.

Когда путники добрались до места, откуда видели зверька вчера, и устроились на краю обрыва в засаде, солнце взошло довольно высоко.

— И как ты собираешься вытаскивать тушку, если умудришься подстрелить бедного зверька? — спросила Ройан.

— Я позаботился об этом до того, как мы вышли из лагеря. Я поговорил со старшим следопытом. Услышав выстрел, он придет с веревками и поможет мне перебраться на ту сторону.

— Я бы здесь не полезла, — заметила Тессэ, смерив взглядом обрыв.

— Помимо всякой чепухи, в армии учат нескольким полезным вещам, — отозвался Николас. Он откинулся на ствол дерева и положил ружье на колени.

Женщины легли рядом с ним, продолжая негромко разговаривать. Англичанин решил, что звуки их голосов не смогут донестись до противоположного края ущелья. Поэтому Харпер и не стал мешать.

Он полагал, что если дик-дик вообще появится, то это случится довольно скоро. Но баронет ошибался. К полудню маленькая антилопа и не думала показываться на глаза. Долину заливали жгучие лучи солнца, в голубой дымке виднелась далекая каменная стена утесов, напоминающая зубчатое стекло, а среди скал над колючками мерцали серебряными озерцами миражи.