Время умирать - Смит Уилбур. Страница 105

— Обойти кругом! — скомандовал другой голос, и Шон узнал сержанта-шангана, который сопровождал его в расположение генерала Чайны. «Зодиак» начал медленно огибать плывущее по течению дерево, оставляя позади себя белесый след.

Спутанные ветки отбрасывали абсолютно черные тени, а вода отражала ослепительные световые вспышки, невыносимо режущие глаза. Когда «зодиак» подплыл к ним достаточно близко, четверо беглецов осторожно перебрались к дальней стороне своего покрытого листьями убежища. Стоило лучу осветить то место, где они находились, как беглецы бесшумно ушли под воду, а снова вынырнув, старались набирать в легкие новую порцию воздуха как можно тише.

Им показалось, что игра в прятки со смертью продолжалась целую вечность. Наконец голос на «зодиаке» снова сказал:

— Да нет там никого. Мы только зря теряем время.

— Продолжайте осмотр, — ответил голос сержанта. Затем через минуту прозвучал новый приказ: — Пулеметчик, а ну-ка очередь по дереву!!

На носу «зодиака» сверкнуло волшебным огнем дуло РПД, и тысячи пуль принялись с ошеломляюще зверской жестокостью рвать дерево в клочья. У них заложило уши от оглушительных выстрелов, и на ветки, под которыми они лежали, посыпался дождь из листьев и палок. Пули срывали с дерева клочки коры и вздымали фонтанчики на поверхности воды. Некоторые пули рикошетили в ночное небо, завывая, словно потревоженные духи.

Шон снова окунул Клодию под воду и погрузился сам, но и там слышал, как пули впиваются в воду или ударяются о ствол дерева. Он держался, пока не почувствовал, что его легкие вот-вот сгорят, будто наполненные кислотой. И только тогда он выплыл на поверхность, чтобы глотнуть немного воздуха.

Пулеметчик на «зодиаке» стрелял короткими очередями. Как и у любого радиста, у каждого опытного пулеметчика был свой собственный стиль стрельбы, который могли узнавать другие. Этот предпочитал давать по паре коротких очередей по пять выстрелов каждая. Чтобы добиться такой точности, требовалось не меньшее искусство, чем пианисту, дающему концерт.

Шон с Клодией поднялись на поверхность, чтобы вдохнуть немного воздуха. Дедан тоже всплыл, причем всего лишь в трех футах впереди них. Луч фонаря ярко осветил его голову. С его короткой кудрявой бороды стекала вода, глаза на его иссиня-черном лице сверкали как два шара из слоновой кости, а рот был широко открыт, втягивая спасительный воздух.

Пуля ударила в висок, чуть повыше уха. Голова его дернулась от удара, а кожу на голове разрезало, как ножом. Он непроизвольно закричал, скорее, взревел, словно раненный в сердце бык. Затем его голова упала вперед, и он начал погружаться лицом в темную воду.

Шон метнулся к нему, схватил за плечо и вытащил на поверхность до того, как его унесло течением, но его голова безвольно болталась из стороны в сторону, а глаза закатились так, что были видны только белки.

Однако на «зодиаке» услышали крик, и сержант закричал одному из его людей:

— Готовься бросить гранату. — А затем обратился к ним: — Сдавайтесь. Даю десять секунд.

— Джоб, скажи ему, что мы выходим, — нехотя приказал Шон.

Матабелы и шанганы понимали друг друга, и Джоб закричал им, чтобы не стреляли.

Клодия помогла Шону поддерживать голову Дедана над водой, и они вместе подтащили его к «зодиаку». Свет прожектора ослепил их, но несколько рук протянулись к ним и по одному втащили в лодку.

Дрожа, как едва не утонувшие щенки, они сгрудились в центре лодки. Тело Дедана лежало между ними, и Шон нежно положил его голову к себе на колени. Тот был без сознания, едва дышал, и Шон осторожно повернул его голову, чтобы обследовать рану на виске.

Какое-то время он даже не понимал, что видит. Из длинной, но неглубокой раны на голове выпирало что-то белое и блестящее.

Однако Клодия, задрожав, прошептала:

— Шон, это же его… это его… — Она никак не могла заставить себя договорить, и только тогда Шон понял, что он видит мозги Дедана, все еще удерживаемые плотной белой мембраной dura mater — твердой мозговой оболочкой, но уже вылезающие через рану на череп, как из лопнувшей покрышки порой выпирает камера.

Сержант отдал приказ рулевому, чтобы тот завел мотор, и «зодиак» понесся в обратном направлении. Они на полном ходу возвращались в лагерь РЕНАМО.

Шон сидел на дне возле Дедана. Сейчас он ничего не мог для него сделать — только сжимать его руку и ощущать, как его пульс становится все слабее и неустойчивей и, наконец, пропадает совсем.

— Он умер, — сказал Шон тихо. Джоб не ответил, а Клодия отвернулась.

Шон всю обратную дорогу держал голову Дедана у себя на коленях. И только когда рулевой наконец заглушил мотор и пришвартовался к берегу, он поднял глаза. На берегу горели фонари, и несколько темных фигур ждали, когда они сойдут на берег.

Сержант отдал приказ двум своим солдатам, те подняли труп Дедана и швырнули его лицом вниз на илистый берег. Еще один солдат схватил Клодию за руку и потащил. Он грубо сдернул ее на берег, а когда она стала протестовать, замахнулся автоматом, собираясь ударить ее в грудь.

Шон подскочил и успел схватить его за руку, предотвращая удар.

— Если ты сделаешь это еще раз, мерзкая гиена, — тихо сказал он шангану, — я оторву твой мтондо, разрежу на кусочки и заставлю тебя съесть это без соли.

Солдат уставился на него, больше удивленный его прекрасным шанганским, нежели угрозой как таковой, а сержант зашелся оглушительным смехом, больше похожим на рев дикого быка.

— Лучше делай, что говорит белый, — предупредил он солдата, — разве только ты очень голоден. Он всегда делает, что обещает. — Затем сержант ухмыльнулся Шону: — Ты говоришь по-шангански, как один из нас, а значит, ты и до этого понимал все, о чем мы говорили! — Он восторженно тряхнул головой. — Больше тебе меня не одурачить.