Адора - Смолл Бертрис. Страница 40

— Но я думала, что мы поедем вместе, — изумленно сказала она, прочтя текст указа. — Я не хочу оставаться здесь одна!

Он грустно улыбнулся и поцеловал разгневанную Феодору в губы.

— Мне тоже очень не хочется ехать без тебя. Но я вынужден оставить тебя здесь, милая моя Адора. На глазах у нее появились слезы.

— Но почему?

— А вдруг ты беременна? Ты же не выдержишь трудного путешествия. Пойми, я боюсь брать тебя с собой. И потом, кого я оставлю здесь, если не тебя?

— Да кого угодно! Здесь много достойных людей. К тому же ты прекрасно знаешь, что я пока не беременна, хотя и очень хочу этого!

— Красавица моя, но у нас в запасе остались еще две ночи, и будь уверена — я не собираюсь их проводить в подготовке к плаванию, у меня будут намного более приятные дела, — сказал он с улыбкой и обнял свою прекрасную и очень расстроенную супругу.

— Нет! — воскликнула она, вырвавшись из его объятий. — Я не согласна! Место жены рядом с мужем. Либо мы едем вместе, либо не едет никто.

Александр подошел к ней и снова обнял, но на этот раз уже с совершенно серьезным выражением лица.

— Любимая моя, ты рассуждаешь как ребенок.

— Как ребенок! Я не понимаю, почему ты так не хочешь брать меня с собой! Может быть, тебя кто-нибудь ждет в Трапезунде?!

— Феодора!

— Александр!

Феодора стояла перед ним, всем своим видом показывая, насколько она разгневана, но в глазах у нее были слезы.

Однако князь тоже был разгневан, и вместо того, чтобы попытаться еще раз объяснить ей свое решение, он сказал нарочито насмешливым и грубым тоном:

— Если ты ведешь себя как ребенок, то ты должна и в остальном быть похожей на ребенка. Дети не занимаются любовью каждую ночь.

Сказав эти слова, он повернулся и уже собрался уйти, но ее голос остановил его:

— Я никогда не прощу тебе этого!

В том, как она сказала эти слова, было что-то, что заставило его вернуться к ней и, несмотря на яростное сопротивление, поцеловать.

Она сильно сжала губы, но его юркий язычок быстро разжал их.

— Феодора, моя сладкая Адора. Я люблю тебя! — сказал он нежно.

— Ты очень обидел меня, Александр, — отвечала она, но в голосе уже не слышалось резкости, а руки ее непроизвольно гладили его грудь под сорочкой. — Лучше бы ты ударил меня, чем говорить так. Я знаю, женщина обязана подчиняться мужу, а если она его ослушается, он должен ее побить.

Ее слова изумили Александра.

— Где ты научилась этой ахинее? — удивленно спросил он.

— В гареме султана Орхана. Там всегда говорили, что женщина — существо, полностью подчиненное мужчине. Александр рассмеялся.

— Это мужчина — существо, полностью подчиненное женщине, — сказал он.

Той ночью они не заснули до самого утра. Александр, видимо желая, чтобы Феодора надолго запомнила эти часы перед разлукой, довел ее до полного изнеможения: всякое его касание возбуждало ее до крайности. Он распоряжался ею как повелитель — ее тело подчинялось каждому его жесту, любому его желанию, всякому движению его рук. Но в эту ночь она была королевой, он почти не заботился о себе — главным было доставить удовольствие ей.

Под утро, когда стало казаться, что он подарил ей уже всю свою любовь, Феодора взяла инициативу на себя. Она стала целовать Александра так, что вернула ему его богатырское мужество, и сама опустилась на него сверху.

— Ты помнишь, как я первый раз овладел тобой, красавица? — задыхаясь от неги и страсти, шептал Александр.

— Д-да!

— Тогда ты не думала, что все-таки мы станем мужем и женой?

— Да!

— Ты прелесть, ты — мое прекрасное сладкое вино! — воскликнул он и быстро перевернулся так, что Феодора оказалась под ним.

Она, плохо соображая, что делает, резко сдвинула ноги. Оба тела сотрясла дрожь — настолько сильными сразу после этого стали ощущения. То был прием, которому ее научили в гареме Орхана, но раньше она никогда не пользовалась им. Даже с Александром.

— Ох, мой милый, быстрее, прошу тебя, быстрее! — причитала она, задыхаясь на каждом слоге.

Комната плыла у нее перед глазами, а в теле клокотал настоящий вулкан. Чувствуя приближение озарения, она стала торопить Александра, помогая ему, обхватив его руками за ягодицы и резко вдавливая его в себя при каждом возврате.

— Боже! Ты — ведьма! Я сейчас умру! Остановись, пожалуйста! — воскликнул он. — Иначе я кончу раньше тебя!

Она немного ослабила свои движения, но лишь на несколько секунд.

Их тела сотряслись одновременно. Александр закричал что-то нечленораздельное, выбросив в нее горячий поток семени. Его голова склонилась Феодоре на грудь. Однако Феодора не дала ему успокоиться. Она опять села на него и, взяв в руку его обессиленный фаллос, начала водить им по своему нежному пушку. Через минуту она добилась своего, ее муж опять восстал в своем мужестве, да к тому же настолько сильно, что создавалось впечатление, будто несколько часов любовных игр, которые были в эту ночь, им просто приснились и они только что добрались до постели. На этот раз Александр не дал Феодоре властвовать над своим телом.

— Я должен взять реванш, — проворчал он, и голос его стал даже резок, но Феодора сейчас этого и добивалась.

Раньше она бы никогда не подумала, что ее можно довести до такого состояния, когда захочется, чтобы с ней в постели обращались, как с рабыней.

Александр повернул ее спиной к себе, поставил ее на колени и резким, сильным толчком ввел в нее свой огромный и в этом случае жесткий фаллос.

Ей стало больно от его резких движений, но почему-то в этот раз, в отличие от первой ночи с Орханом, ей хотелось, чтобы эта боль продолжалась как можно дольше, потому что к ней примешивалось просто сумасшедшее наслаждение. Ее даже не смущало, что поза, в которой она сейчас находилась, считалась в Византии для принцессы неприличной. Когда он завершил — а она успела это сделать на сей раз еще раньше, — она повернулась к нему лицом и крепко прижала к себе.

— Тебе понравилось? — спросил он нежно.

— Да. Мне всегда нравится, когда ты любишь меня так яростно.

Александр радостно улыбнулся.

— Хочешь чего-нибудь поесть? — спросил он.

— Да, персик.

Он уже встал с кровати и собрался сделать первый шаг к столу, на котором стояло блюдо с фруктами, как она схватила его за руку и остановила:

— Александр, я хочу сказать тебе, что никогда еще не была так счастлива, как в последнее время, что мы прожили вдвоем. И еще я хочу сказать, что очень, очень люблю тебя!

— Я тоже очень люблю тебя, радость моя. Без тебя мне не было бы места на этой земле. Ты для меня как воздух, без тебя мне трудно дышать.

Он принес персик, и она, с большим наслаждением съев его, уснула в объятиях мужа.

Проснулась она уже поздно днем. Александра рядом не было, но она не придала этому значения — он всегда вставал раньше. Позвав Анну, она с ее помощью умылась и оделась. Потом, пройдя в столовую, вкусно позавтракала. Ее стало удивлять столь долгое отсутствие мужа. Она снова позвала Анну и, когда та пришла, спросила:

— А что, мой муж уже позавтракал?

— Нет, моя госпожа, — ответила Анна в каком-то странном замешательстве.

— Почему нет? — спросила Феодора, почувствовав неладное в смущении всегда уверенной в себе Анны.

— Что вы спрашиваете, моя госпожа? — Служанка еще больше смутилась.

— Где мой муж Александр? — повторила Феодора замирающим голосом. Анна опустила глаза.

— Ну же, отвечай!

— Он уехал, принцесса. Вернее, уплыл на корабле. Разве он не говорил вам о своем намерении уехать? Я забыла, как называется тот город… чтобы заключить там торговый договор.

— Господи, спаси и помилуй! — воскликнула Феодора. Однако первое чувство неожиданности и обиды прошло, и ее захлестнул гнев.

— Как он мог! — вскричала она. — Мы же с ним так ни о чем и не договорились. Я же не дала согласия стать регентшей! Он же должен был уехать только завтра?

— Я ничего не знаю, госпожа. Он приказал не будить вас, я не смела ослушаться его повеления, — пролепетала ничего не понимающая Анна.