Царица Пальмиры - Смолл Бертрис. Страница 16

Она чувствовала, что уже надоела своему хозяину. «Что ж, — решила Делиция. — Я в безопасности, и мои сыновья тоже. Я даже подружусь с Зенобией бат Забаай. Это, несомненно, не понравится этой старой кошке Аль-Зене».

Делиция улыбнулась. Ее дыхание снова стало ровным. Ее охватило предвкушение того наслаждения, которое она испытает, когда заставит сердиться мать Одената.

— Чему же ты улыбаешься, любимая?

— Я улыбаюсь, потому что ты прав, мой господин, я и вправду совсем глупая. С твоего позволения, я буду приветствовать Зенобию бат Забаай как твою супругу и княжну.

Оденат улыбнулся ей в ответ.

— Я знал, любовь моя, что стоит тебе поразмыслить, и твой ум и врожденное здравомыслие проявят себя.

Он встал и снова поцеловал макушку ее белокурой головки.

— Я увижусь с мальчиками позже, любовь моя. Сейчас мне надо подготовить дворец к приезду Зенобии. Мне так хочется, чтобы ей у нас понравилось.

Изящно приподняв прекрасные брови, Делиция наблюдала, как Оденат уходит из ее апартаментов. Должно быть, Оденат и вправду влюблен, раз так волнуется из-за всяких мелочей. Наверное, Зенобия бат Забаай уже не похожа на того худенького ребенка с мрачными глазами, который четыре года назад сидел и бесстрастно наблюдал за умирающим человеком. Делиция пожала плечами. Она уйдет в сторону от этих дворцовых интриг! Пусть маленькая бедави сама разбирается!

На следующий день после полудня Зенобия въехала во дворцовый сад на своем верблюде. В этот час большинство граждан дремало в прохладе. У нее не было желания привлекать внимание к своему визиту.

Аль-Зена холодно наблюдала, как Оденат помог закутанной в плащ девушке слезть с верблюда. Она откинула капюшон, и Аль-Зена увидела прекрасное лицо.

— Мой господин! — тихо произнесла Зенобия, наклонив голову в знак приветствия.

— Добро пожаловать в мой дом, Зенобия! — сказал он в ответ. — Надеюсь, скоро он станет и твоим домом, мой цветок! Зенобия покраснела от смущения, и ее бледно-золотистая кожа залилась персиковым румянцем.

— Все будет так, как пожелают боги, мой господин.

Князь повернулся к Аль-Зене и вывел ее вперед.

— Это моя мать, Зенобия, — сказал он.

— Это большая честь для меня, моя госпожа!

— Добро пожаловать во дворец, моя… — Аль-Зена пыталась подыскать нужное слово. — ..мое дитя! Надеюсь, твое пребывание здесь будет счастливым!

— Спасибо, госпожа! — учтиво ответила Зенобия. Несколько минут спустя ее устроили в комфортабельных апартаментах вместе с Баб, которая деловито распаковывала вещи и болтала. Баб приехала во дворец на несколько часов раньше Зенобии.

— Вот дворец, так дворец! — восторгалась Баб. — Большой, с прекрасным садом, а комнаты какие просторные! Кажется, здесь множество рабов, чтобы прислуживать нам. Надеюсь, кормят здесь прилично.

— Тише, Баб! Даже твое благоразумие не может сдержать твой язык!

Баб усмехнулась и продолжала распаковывать и раскладывать одежду Зенобии.

— Не уверена, что твои наряды достаточно элегантны для этого дворца. Нам следовало бы приехать сюда позже. Тогда у нас было бы время, чтобы сшить для тебя новые туалеты.

— Ты уж слишком беспокоишься, старушка! — поддразнивала ее девушка. — Либо я нравлюсь князю, либо нет. А если не нравлюсь ему, то сколько бы красивых перышек у меня ни было, это мне не поможет!

— Но не сам князь внушает мне беспокойство, а его мать! — Баб понизила голос. — Я слышала, что она очень несчастна из-за того, что он собрался жениться. Она надеялась, что он удовольствуется своей наложницей Делицией. Говорят, что княжна Аль-Зена — очень своевольная и властная женщина.

— Она настроена именно против меня, Баб, или вообще против любой девушки?

— И то, и другое, моя малышка! — ответила Баб.

Они с Зенобией всегда были честны друг с другом. На мгновение Зенобия задумалась, а потом снова заговорила:

— Самый лучший способ найти общий язык с этой госпожой, как я думаю, — это изображать саму сладость. Как сможет она обвинять меня в дурных манерах?

Зенобия усмехнулась.

— А как ты будешь вести себя с его наложницей, дитя мое? Ведь нельзя жить в одном дворце и никогда не встречаться!

— У меня нет сомнений, что мы будем встречаться, но когда это случится, я подружусь с ней.

— Зенобия!

Баб была потрясена.

— У меня нет выбора. Баб! Если я выйду замуж за Одената, я должна стать ему помощницей, а не помехой. Как же мы сможем успешно править Пальмирой, если в нашем собственном доме разгорится война. Допусти я это, он сначала испытает беспокойство, а потом обидится на меня. Нет, я должна одержать верх над ними обеими — над его матерью и над Делицией.

Она улыбнулась Баб.

— Не беспокойся, я не забуду о том, во что меня вовлекли, но сейчас мне хотелось бы принять ванну. Не сомневаюсь, что такая простая вещь доступна мне в таком чудесном месте!

— Конечно, деточка! Все для тебя уже подготовлено! Идем, идем!

Баб взяла свою хозяйку за руку и повела ее в выложенную кафелем купальню, где воздух уже наполнял гиацинтовый аромат духов Зенобии. Полдюжины черных девушек-рабынь ожидали гостью. Зенобия, бросив взгляд на восхитительно глубокий купальный бассейн, в восторге сбросила свои запыленные одежды и вошла в теплую воду. Ее округлые, полные груди и длинные ноги тотчас же были замечены двумя шпионками, которых подослали в ее апартаменты Аль-Зена и Делиция.

Когда Зенобия выкупалась, Баб завернула ее в мягкий хлопковый халат. После этого девушка прилегла, чтобы отдохнуть до вечерней трапезы. Ее утомили сборы и волнения. В тот вечер ей предстояло встретиться с Аль-Зеной и, может быть, столкнуться лицом к лицу с прекрасной наложницей Делицией. Однако, несмотря на все свои страхи, Зенобия спала глубоким невинным сном юности.

Проснувшись, она прошла через комнату и вышла в открытый портик. Внизу раскинулся окруженный стеной сад, а выше, словно богатая трапеза на столе пустыни, расстилалась Пальмира. Фонари уже зажгли, и синие сумерки быстро переходили в черную ночь. Слабый ветерок доносил запах чего-то столь неуловимого, что даже Зенобия со своим острым обонянием не могла уловить, что это было. Она чувствовала себя расслабленной, но была уверена — в этот вечер она не потеряет контроль над собой.

— Ты уже проснулась?

Зенобия обернулась и вошла в комнату.

— Да, проснулась. Баб.

— Тебе следовало бы позвать меня! — проворчала старуха.

— Мне хотелось побыть минутку одной.

— Гм! — послышалось в ответ.

И все же Баб поняла ее.

Белая туника без рукавов с низким вырезом — совсем простой наряд. Зенобия улыбнулась про себя. Невинностью своего платья она подчеркнет разницу между собой и матерью Одената.

— Оставь волосы распущенными! — попросила она.

Баб кивнула и, расчесав длинные густые локоны Зенобии, закрепила их простой белой ленточкой, вышитой крошечными жемчужинками.

Зенобия взяла свою шкатулку с драгоценностями и достала из нее большую золотисто-кремовую жемчужину в форме слезинки на тоненькой золотой цепочке. Она повесила ее себе на шею, и жемчужина приютилась между юными грудями девушки — один соблазн между двумя соблазнами-близнецами. Дополняя ее, из ушей Зенобии свисали гроздья жемчужин на золотых проволочках. Браслеты из украшенного резьбой розового коралла и тонкие золотые проволочки с нанизанными на них жемчужинами охватывали запястья. Круглая жемчужина, оправленная в золото, украшала ее руку, привлекая внимание к длинным пальцам с отполированными ногтями.

Баб кивнула, выражая одобрение, когда Зенобия надушилась своими любимыми духами, — Ты — само совершенство, дитя мое! Ты затмишь и ату старую ведьму, и наложницу-гречанку!

Едва эти слова слетели с уст Баб, поспешно вошла одна из чернокожих девушек-рабынь и объявила:

— Пришел евнух, чтобы сопровождать госпожу в трапезную.

Легонько кивнув Баб, Зенобия последовала за девушкой и за евнухом. Они шли по обширному дворцу так быстро, что у нее едва хватало время, чтобы замечать что-либо по пути. Однако девушка-рабыня выразилась не правильно, так как то место, куда они шли, было не трапезным залом, а скорее семейной столовой. Аль-Зена, одетая в зелено-золотые одежды, была уже там. Она полулежала на диване. Рядом с ней сидела прелестная белокожая блондинка, одетая также по парфянской моде, но ее одежда была небесно-голубого цвета и вышита серебром.