Дикарка Жасмин - Смолл Бертрис. Страница 75

Служанка быстро и умело нанесла краску, и, когда она кончила. Жасмин посмотрела на Скай.

Бабушка покачала головой.

— Ты даже красивее, чем была я в твоем возрасте, девочка, — тихо сказала она. — Пойдем, покажемся матери. Рохана, принеси госпоже меховую накидку. Нам хоть и недалеко идти, в соседний дом, но вечер холодный и идет снег. Надеюсь, гости Робина смогут добраться к нему. Говорят, дороги обледенели.

Жасмин рассмеялась;

— Бабушка, все, кто в Лондоне получил приглашение на праздник к дяде Робину, скорее предпочтут замерзнуть, чем упустят возможность попасть к нему.

— Пожалуй, ты права, дитя мое, — усмехнулась Скай. Когда женщины сошли вниз по главной лестнице, у Велвет перехватило дыхание.

— Боже мой, — пробормотала она. — Поистине ты дочь своего отца, Ясаман Кама Бегум. В этом наряде ты совсем чужестранка, хотя утром выглядела английской женщиной.

— В самом деле. Жасмин, ты удивительно преобразилась, — согласился лорд Гордон. — Индийский наряд так красив и намного изящнее английского. — Он вздохнул. — Ты не можешь выглядеть не так великолепно? Сибби будет раздавлена. Дай Бог, чтобы она не успела устроить сцены, прежде чем я не поговорю с графом Гленкирком. Трудно сохранять достоинство и родительский авторитет, будучи одетым в виде языков пламени.

— Огонь может угрожать спалить мотылька, если тот ведет себя плохо, — игриво улыбнулась Жасмин.

Алекс Гордон усмехнулся. «Да, — думал он, — мне нравится эта девушка, независимо от того, кто ее отец. Хотел бы я, чтобы она была моей дочерью, но тогда она была бы другой. Может быть, как маленькая Сибби».

Жасмин оглядела костюмы родных. Мать и бабушка были одеты мотыльками. Велвет — в шелках цвета морской волны с разрисованными золотом крыльями, Скай нарядилась розовато-лиловой бабочкой с серебряными крыльями. Сэнди и Чарли прыгали вокруг в красных бархатных бриджах и камзолах, украшенных золотым бисером и гранатами, на чулках — золотые банты, в руках они держали красные, оранжевые и желтые шелка, изображающие языки пламени. Отец и дедушка были в таких же костюмах.

— Я чувствую себя совершеннейшим дураком, — бормотал Адам. — В мои годы мне можно было бы позволить надеть черный бархатный костюм с белым кружевным воротником.

— Ну почему же, дорогой? — Скай нежно поцеловала его. — Мне, мотыльку, так нравится лететь на твой огонь. Разве я не делала это всю жизнь?

— Распутница, — проворчал он в ответ с искоркой в голубых глазах. — Твоим годам тоже пристал бы костюм поскромнее. Только не переодевайся при мне: такого потрясения я не выдержу.

Жасмин наблюдала за бабушкой и дедушкой. И она когда-нибудь найдет такую любовь. На мгновение ей вспомнился Ямал, и она поняла, что их страсть была другой. Вряд ли она перешла бы в такую любовь. Это был королевский союз, брак по расчету. К счастью, они понравились друг другу и смогли жить вместе. Но длилась ли бы вечно их дружба, она не знала. И теперь не узнает никогда.

Несмотря на снег, гости начали прибывать в Линмут-Хаус. Приветствуя их, Сибилла Гордон бросила взгляд на сводную сестру и нахмурилась. Однако сдержалась и была вознаграждена щедрыми комплиментами семьи по поводу своей наружности. Сибби и впрямь была очаровательным крошечным мотыльком в своих серебряных и золотых шелках, с изящными крыльями из золотой парчи, которые трепетали при каждом движении девушки. Младшие братья пританцовывали вокруг нее, как пламя, выгодно освещающее мотылька.

Лорд Саутвуд и его красивая жена Эйнджел были одеты в белый бархат, горный хрусталь и жемчуг украшали их костюмы.

— Мы король и королева зимы, — объявил Робин. — Тебе нравится, мама? Отец бы одобрил?

— Наверняка, — ответила сыну Скай и вспомнила Джеффри Саутвуда, отца Робина. Его звали Ангельским Графом, и он был самым блестящим придворным Елизаветы Тюдор: элегантнейший, остроумнейший. Со Скай они были страстно влюблены друг в друга. Сорок пять лет назад она приехала в этот дом на свой первый праздник двенадцатой ночи, за которым последовала целая череда других двенадцатых ночей. Тогда она носила под сердцем сына, который теперь был хозяином карнавала. Она была слишком горда, чтобы сказать о нем Джеффри, но возлюбленный понял сам и убедил Скай выйти за него замуж. Двенадцатая ночь. Для семьи Скай она всегда была такой волшебной! Она почувствовала, как муж сжимает ее руку, и улыбнулась ему.

— Не могу не вспоминать, — прошептала она.

— Я и не хочу, чтобы ты забывала, — ответил Адам, — и ты его когда-то любила, и Робин тому доказательство, как Велвет — доказательство нашей любви. Мне, девочка, куда больше повезло, чем Джеффри Саутвуду или другим твоим возлюбленным. Ведь все эти годы я был твоим мужем, Скай.

Прибыли король и королева. Яков терпеть не мог наряжаться и был в обычном костюме. Королева же надела темно-зеленое платье, все расшитое разноцветными цветами, на светлую с проседью голову — золотую диадему в виде солнца с лучами. Она улыбнулась хозяину, и Робин ответил ей улыбкой и склонился, чтобы поцеловать руку:

— Ваше величество — самая прекрасная весна из всех, какие я видел.

— Слышишь, Яков? — Королева торжествующе посмотрела на мужа. — Я знала, что Робин сразу разгадает мой костюм, а ты вот не смог.

Яков Стюарт раздраженно фыркнул. Он ненавидел сборища, а это, говорили, будет продолжаться до рассвета. Уйти пораньше он не имеет права. Это испортит всем настроение. Потом они еще два месяца будут потихоньку жаловаться.

— А мой костюм что значит? — проворчал король и уставился на Робина в ожидании ответа.

— Англию, милорд, благослови Господь ваше величество, — быстро сказал Робин Саутвуд.

— Ха! — вырвался у короля смешок. — Вы сладкоголосая змея, милорд. Остается благодарить Бога, что вы живете в деревне и не занимаетесь политикой.

— Я полагаю, ваше величество, что политика — дело королей и глупцов, — жгуче-зеленые глаза графа заискрились. — Короли для нее рождены, и от нее им некуда деться. А дураки принимаются за нее, считая, что могут изменить мир. Но все-таки из моего правила есть одно исключение.

— Назовите его, — потребовал король, изумленный остроумием графа.

— Сеслы, ваше величество. Я думаю, они тоже рождены для политики, и Англия от этого только богатеет. Яков Стюарт разразился хохотом:

— Вы совершенно правы, граф Линмут, абсолютно правы. — И, повернувшись, он подтолкнул пальцем в бок министра Роберта Сесла, лорда Бургли. — А ты что скажешь, сосисочка? Лорд Саутвуд абсолютно прав. Ха-ха-ха! 18.

— Когда захочет, он так же умен, как его отец, — прошептала мужу на ухо Скай, и в ее голосе чувствовалась гордость.

Всю ночь напролет в оркестровых галереях играли музыканты, гости представляли различные картины. Бурные аплодисменты заслужила с родными Скай за представление «Полет мотыльков на пламя». Чарли и Сэнди были в восторге от успеха и своего первого взрослого вечера.

Жасмин показала простую сцену: Адали в тюрбане и великолепном голубом с золотом халате стоял на одном колене рядом с ней, и на его вытянутой, закутанной в белую материю руке сидел попугай Хариман. Возглас удивления вырвался у гостей, когда птица, глядя прямо на монарха, своим скрипучим голосом четко произнесла: «Боже, храни короля! Боже, храни короля!» Раздались бурные рукоплескания, и Якову показали, как дать попугаю кусочек пирога.

Птица приняла лакомство и, склонив головку, сказала:

"Спасибо, сэр».

Король беспокойно отступил назад.

— Это ведовство? — спросил он, явно испытывая беспокойство.

— Нет, мой добрый господин, — быстро заверила его Жасмин, зная, как суеверен король. — На моей родине многие птицы говорят, как Хариман. Среди божьих творений попугаи считаются умными существами, милорд.

— О! — поразился напутанный король, но больше не предлагал попугаю сладостей.

Жасмин любовно почесала птице шею и шепнула Адали:

— Отнеси его быстро домой, а то кто-нибудь попытается его стянуть. Когда пойдешь через сад, возьми несколько дядиных лакеев.