Дикарка Жасмин - Смолл Бертрис. Страница 88

— Возьми меня, Рован, — умоляла она. — Я умру, если ты не войдешь в меня!

Он приподнялся на кровати.

— Смотри, что ты сделала со мной, любовь моя. — Его голос болезненно обрушился на нее. — Открой глаза и посмотри, чем я войду в тебя. Тебе будет со мной так хорошо, как ни с одним мужчиной. Посмотри на меня!

Несмотря на захлестнувшее ее желание, она открыла глаза и чуть не вскрикнула от радости — настолько велико было то, что она увидела. Не испугавшись, она протянула руку и помогла Ровану войти в самые глубины своего существа. С криком он погрузился в нее, ощущая сопротивление ее молодого тела и в то же время чувствуя, как она открывает ему путь все дальше и дальше. Он отстранился, почти выйдя наружу и начал все сначала, пока они оба не вскрикнули, вознесенные на небеса и низвергнутые в глубины вырвавшейся страсти.

Жасмин искусала губу, и он чувствовал вкус ее крови, ее ногти варварски раздирали его спину. Он переполнил ее до предела, страсть сотрясала ее разгоряченное тело. Она едва могла дышать, отчаянно хватая воздух ртом и чувствуя, как нарастает напряжение внутри, но внезапно наступило облегчение.

Чувствуя, как трепещет Жасмин от наслаждения, Рован не мог уже сдерживаться, и семя бурным потоком вырвалось наружу, засеивая ее тайный сад в судорогах экстаза. От облегчения и счастья Жасмин разрыдалась. Обняв, Рован прижал ее к себе. Говорить было не о чем: они испытали страсть, доступную немногим любовникам, и были достаточно опытны, чтобы это понять.

— Не знаю, смогу ли я перенести такое еще раз, — наконец произнесла Жасмин. — Ты — несравнимый любовник.

Таких у меня не было никогда!

— А Гленкирк? — вырвалось у него, но он уже проклинал себя за это. Что с ним случилось? Нельзя позволять ревности себя пожирать. Так он ее оттолкнет.

— Даже Гленкирк, — понимающе ответила она, желая его ободрить. — У него нет ни твоего опыта, ни других весьма существенных преимуществ. — Она усмехнулась, и рука скользнула ему между ног. — Мой аппетит, дорогой муж, нисколько не уменьшился, а только возрос.

— Ты слишком мудра, чтобы не знать — даже лучшему из любовников требуется отдых, — улыбнулся он.

Вместо ответа она выбралась из спутанных простыней и нашла у камина тазик и кувшин с водой. Налив в тазик воды, она намочила свою рубашку и отерла мужа.

— В Индии мы всегда держали рядом с кроватью тазик с ароматизированной водой и с полдюжины полотенец для любви, — ответила Жасмин на его удивленный взгляд. — Это помогает любовникам восстановить силы. — Окончив работу, она встала на колени рядом с ним и взяла в рот его член.

От неожиданности Рован Линдли вскрикнул, но был уже не способен, да и не хотел остановить Жасмин.

— Боже! — простонал он, не веря, что ее язык так быстро мог его возбудить. В нем вновь проснулось болезненное желание обладать этой удивительной женщиной — его будущей женой. Он грубо оттолкнул ее и бросил на кровать — она закричала от удовольствия. В этот раз они не щадили друг друга, позволяя раскаленной добела страсти обжечь их души.

Когда забрезжил весенний рассвет, они встали с постели и умыли друг друга оставшейся водой. Они не чувствовали утомления, а как бы родились заново. Рован спустился вниз и вернулся с одеждой Жасмин — теплой и сухой. Влажную рубашку она сложила и сунула в карман юбки. Вдвоем они съели обильный завтрак из овсянки, ветчины, вареных яиц, сыра, хлеба и яблочного сидра.

— Ваша карета так и не приехала, — сообщила им миссис Грин. — Наверняка она проехала к «Красному быку». Вы быстро ее догоните и к полудню будете уже дома.

Прощаясь, она радостно им улыбалась, и улыбка стала еще приветливее, когда маркиз Вестлей вложил ей в руку золотую монету — деньги, которые их семья могла заработать лет за пять. Она понимала, что щедрость маркиза вызвана его явным счастьем. Присев в реверансе, она опустила золотую монету в карман и весело помахала влюбленным рукой.

— Господь с вами! Благословит он вас многими детьми! Сыновьями! — поправилась она.

— О, ма! Это что — настоящее золото? — Глаза Лиззи расширились от удивления. — Вот обрадуется папа, когда приедет.

— Не говори об этой монете папе, — предупредила миссис Грин свою дочь. — Подумай, девочка! С тех пор как открылся «Красный бык», мы существуем только благодаря тому, что я хорошо готовлю. А что будет, если я умру? Куда вы денетесь с отцом? На эту монету мы купим тебе старшего сына фермера! Ты сможешь стать женой человека с собственностью, Лиззи. А отец потратит эту монету на какие-нибудь свои планы. Кто тогда возьмет тебя в жены? Какой-нибудь бродячий ремесленник? Ну нет! Пусть эта монета станет твоим приданым и нашей маленькой тайной. Хорошо?

Лиззи улыбнулась матери:

— Хотела бы я быть так счастлива, как те двое, — сказала она, глядя вслед Жасмин и Ровану Линдли.

— Счастье для знатных, — ответила мать. — Тебе же нужен богобоязненный мужчина с хорошей фермой. — Но сама миссис Грин улыбнулась, глядя, как за горизонтом скрываются ее постояльцы.

— Ты дал ей гораздо больше денег, чем полагалось за одну ночь, — упрекнула Жасмин Рована Линдли, когда они отъехали от постоялого двора. — Нельзя быть таким щедрым, милорд.

— Даже по отношению к тебе, любовь моя? — игриво спросил он.

Жасмин рассмеялась:

— Не переиначивай мои слова. Так любит шутить дедушка с бабушкой.

— И она так же быстро взрывается, как и ты, любимая? — Его глаза радостно светились. — Я обожаю тебя, Жасмин. Не думаю, что еще неделю смогу выдержать до свадьбы.

— Но ты должен, — просто ответила она. — Хотя кто узнает, если ты прокрадешься ночью ко мне в спальню? Я буду скучать без тебя, дорогой. — Ее знойный взгляд скользнул к его ногам, и она многообещающе облизнула губу.

— Ведьма! — проревел он, чувствуя, как знакомо сжимается горло. — Тебе следует учиться держать себя в руках. Не хватало, чтобы о наших интимных отношениях узнали твои бабушка с дедушкой или мать с отчимом.

Но Скай стоило только бросить взгляд на помолвленную пару, когда они вернулись в Королевский Молверн, и она понимающе ухмыльнулась. Жасмин сияла, Рован Линдли выглядел точно кот, проглотивший самую вкусную канарейку, хотя оба и старались держаться с достоинством. Госпожа де Мариско была рада, что не ошиблась в своем суждении. Жасмин была готова начать жизнь с новым мужем.

С приближением дня свадьбы Королевский Молверн наполнялся многочисленными детьми и внуками Скай О'Малли де Мариско, а Жасмин становилась тише и замкнутее. Все было так не похоже на ее брак с Ямал-ханом, и в то же время было столько общего. Ей вспомнились тетушки и откровенное удовольствие, которое они получали на свадьбе. Где они сейчас? Все ли живы? Салим, конечно, к ним добр. За этим его мать проследит. Она вспомнила свой маленький дворец на озере Вулар в Кашмире, рыбака Али. Думает ли он о ней? Она вспомнила Ругайю Бегум.

— Что с тобой, моя девочка? — спросила ее Скай накануне свадьбы, когда Жасмин одолевали особенно грустные мысли. — Что тебя тревожит? Ты ведь начинаешь любить Рована Линдли, но что-то тебя сильно беспокоит. Скажи мне, и быть может, я помогу тебе облегчить душу.

— Мне невыносимо думать, что моя мать не знает, как я счастлива и что я снова выхожу замуж. Мне больно оттого, что она никогда не увидит внуков, бабушка. Она не заслужила одиночества в старости. Ругайя Бегум была доброй и любящей матерью.

Скай кивнула. Она ценила и понимала верность.

— Всегда есть какой-нибудь выход, — задумчиво проговорила она. — Надо связаться с Ругайей Бегум, но чтобы об этом не узнал твой брат. Ты знаешь этих людей лучше, чем кто-либо из нас. Думай, Жасмин! Можем мы сообщить Ругайе так, чтобы услышала она одна? Услышала и поняла? Твой двоюродный брат в Камбее может передать послание, но как? Скажи мне, и я прослежу, чтобы все было сделано.

— Моя мать обожает сад, — вслух размышляла Жасмин, — и она знает, что отец часто называл Кандру Дикой Розой. Что, если Ален О'Флахерти сам отвезет маме Бегум два куста роз.