Гарем - Смолл Бертрис. Страница 89

К счастью, принцессу купил ага кизляр моего отца. Он случайно проезжал мимо, уже покидая город, и сумел рассмотреть редкую жемчужину среди обычных камней. Тем временем наложница шаха убедила рабыню принцессы сыграть роль самой принцессы.

Когда султан дошел до этого места в своем рассказе, персиянка взвыла и стала разрывать на себе одежды.

— Мерзкая тварь… — прошипела Зулейка по-китайски. — Не распускай сопли! Ты стала женой шаха, так и веди себя соответственно! Если не ради своего сына, так хотя бы во имя чести моего рода, славное имя которого ты присвоила!

— О, госпожа… — рыдая, ответила ей женщина тоже по-китайски. — Она заставила меня! Она сказала, что я умру страшной смертью, если не сделаю, как она велела. А я… я была совсем одна в чужой стране. Я испугалась и… хотела жить!

— И ты, наверное, думала, что мы с тобой уже никогда не встретимся. Май Цзе?

— Я уже достаточно наказана за свой проступок, госпожа. Старый шах ненавидел меня за то, что я некрасива. Целых пять лет мы не жили как супруги. И только когда советники предупредили его, что признают только законного наследника, он пришел ко мне. Но стоило мне забеременеть, как он тут же вернулся в ее постель! Он был полностью в ее власти. Она и на сына моего имеет больше влияния, чем я сама! Умоляю вас, пощадите!

— Ты думаешь, я испытаю удовлетворение, отомстив низкой рабе вроде тебя? — прошипела Зулейка. — Нет, я сюда приехала за Шаннез. А ты… немедленно встань с колен!

Жена шаха повиновалась, хотя ноги плохо слушались ее и она вся дрожала. Султан же тем временем продолжал свой рассказ:

— Когда мне исполнилось двадцать пять лет, мой отец оказал мне большую честь, разрешив выбрать из своего гарема шесть девственниц, дабы я мог основать свой собственный гарем. Одной из девушек как раз и была китайская принцесса, известная теперь под именем Зулейка. Она стоит сейчас перед вами, мать трех моих сыновей. А женщина, которую вы называете своей владычицей — вдова вашего прежнего повелителя и мать шаха Исмаила. — всего лишь рабыня низкого происхождения Май Цэе.

Стон прокатился по залу и быстро перерос в ропот недовольства. Персиянка упала в обморок, увидев, как на нее стали надвигаться се же собственные придворные. Солдаты Селима с трудом не допустили их до нее, а тем временем двое рабов бросились к потерявшей сознание женщине и стали приводить ее в чувство розовой водой.

— Тихо! — зычно рыкнул султан, и зал тут же притих. — Вы, между прочим, многим обязаны этой несчастной. И в злодействе не ее следует винить. Да, она родилась рабыней, но все же была законной женой вашего господина и является матерью нынешнего шаха Исмаила. Если бы она не согласилась на обман, предложенный ей наложницей прошлого шаха, Китай пошел бы на вас войной, и Персия лежала бы ныне в руинах, а старый шах так и умер бы бездетным. Она останется вашей госпожой, это я вам говорю, султан Селим! — Он грозным взглядом обвел приглушенно галдящих персов, оттесненных солдатами к стенам тронного зала. — А теперь разберемся с истинной виновницей. Привести сюда Шаннез!

Она гордым шагом вошла в зал, приблизилась к трону, распростерлась перед ним ниц, но тут же поднялась и смело взглянула Селиму в глаза. Шаннез была высокой и стройной женщиной. Несмотря на то что ей было уже далеко за сорок, выглядела она гораздо моложе своих лет. Оливковая кожа была гладкой и нежной, без морщин. Собранные наверху и придававшие ей царственный вид волосы цвета воронова крыла совершенно не подернулись сединой. Глаза ее были подобны горящим гагатам. На ней был простой шелковый халат сливового цвета, а из украшений лишь тяжелые золотые серьги. Лицо ее было открыто.

Селим надолго остановился взглядом на ее холодном чувственном лице, перевел глаза на пульсирующую жилку у нее на шее, ниже — к высоким и крепким, конусообразным грудям и еще ниже, где между полами халата угадывалась стройная линия ног.

От Зулейки не ускользнул его заинтересованный взгляд, и она, наклонившись, шепнула ему на ухо:

— Не отказывай мне в святой мести, мой господин. Вспомни двух своих сыновей, погибших от рук персов.

— Все будет так, как ты хочешь, моя грозная тигрица… — мрачно осклабившись, ответил султан. — Шаннез, перед тобой сидит моя бас-кадина, госпожа Сайра. Что до моей третьей жены, госпожи Зулейки, то ее ты знаешь.

— Султан ошибается, — ровным, спокойным голосом ответила Шаннез. — Я никогда не встречалась с его женами.

— Нет, это ты ошибаешься Шаннез. Представляю себе, как ты ликовала, когда думала, что удалось избавиться от китайской принцессы. Ты, конечно, уже много лет считала ее мертвой или жалкой рабыней в руках какого-нибудь погонщика верблюдов, не так ли? Зулейка, любовь моя, открой свое лицо, чтобы Шаннез могла хорошенько тебя рассмотреть.

Третья кадина султана повиновалась. Шаннез смертельно побледнела, но быстро оправилась от потрясения, посмотрела Зулейке прямо в глаза, усмехнулась и проговорила:

— Значит, ты не умерла, такая уж судьба. Ты появилась здесь, чтобы отомстить? Что ж, я готова. Я прожила хорошую жизнь.

— Я не стану тебя убивать. О нет, Шаннез! Я пощажу тебя так же, как ты в свое время пощадила меня. Но со мной у тебя тогда вышла небольшая осечка, сейчас осечки не будет. — Зулейка смерила красавицу холодным взглядом и обернулась к охраннику. — Приведи его!

Все взоры обратились к дверям, в которых исчез солдат. Через минуту он вернулся и привел с собой невероятного уродца. Это был кряжистый горбун, вся одежда которого состояла из набедренной повязки и маленького грязного тюрбана, который нелепо сидел на голове, словно плоская лепешка. У него не было одного глаза, а другой шустро вертелся по сторонам, обозревая разом весь огромный зал.

В зале было жарко, и персы-придворные от духоты и страха перед турецким султаном начали потеть. Но запах этот не шел ни в какое сравнение с той вонью, которую принес с собой этот горбун. Рухнув у подножия трона, он хрипло прокричал:

— Приветствую тебя, о мой господин, да продлится эра твоего правления вечно!

— Встань, — приказал султан. Горбун поднялся.