Гарем - Смолл Бертрис. Страница 91

— За едой для уборщика конюшни.

— И где ты думала ее найти? В бочке с водой? Пойдем, я покажу тебе.

— Я сама найду дорогу.

— Нет, я покажу тебе. Таков приказ Зулейки-кадины. Я буду все время находиться при тебе. — Шаннез с ненавистью и потрясением уставилась на него, а солдат продолжал:

— А ты красива. Может быть, мы с тобой где-нибудь задержимся, а?

Плотоядно ухмыляясь, он стал надвигаться на нее.

— Не подходи ко мне! — истерически взвизгнула Шаннез.

В это время в дверях конюшни показался Абу:

— Что за шум? Где мой ужин, ты, ленивая подстилка?

— Привет, Абу, — сказал солдат. — Кто эта женщина и как тебе, уродцу, повезло наложить на нее свои грязные лапы?

— Она была фавориткой самого шаха, — гордо ответил уборщик. — Султан подарил мне свободу и эту женщину в качестве моей личной рабыни.

— Клянусь бородой Пророка! — воскликнул солдат. — Султан разбазаривает добро! — Он задумался на минуту, а потом сказал:

— Послушай, Абу, хочешь немного подзаработать? Теперь, когда ты стал свободным человеком, тебе нужно подумать о будущем.

— А что от меня потребуется?

Солдат отошел с ним в сторонку и что-то зашептал на ухо.

— Да я-то, пожалуйста, только учтите, что она только и делает, что орет и лягается. Мне даже пришлось привязывать ее кожаными ремнями.

— Так она у тебя с характером? Это еще лучше. Погоди-ка, я схожу за товарищами.

Не прошло и минуты, как он вернулся с пятью другими солдатами. Каждый из них вложил в руку уборщика конюшни по маленькому кошельку. Абу повернулся к Шаннез:

— Возвращайся на конюшню.

— Но твоя еда… — начала было она, но тут все поняла и стала дико озираться в поисках пути спасения. Его не было.

— Я сам за ней схожу. Возвращайся, я сказал! Шаннез попыталась было бежать, но солдаты со смехом поймали ее и потащили на конюшню. Абу тем временем ушел.

Две женщины постояли на крыше еще с минуту. Снизу до них доносились душераздирающие крики. Наконец Зулейка проговорила:

— Пойдем, теперь я удовлетворена. Они молча спустились во двор, пересекли его и скрылись за маленькой дверкой, оставив позади терзаемую и униженную Шаннез. С тех нор Зулейка-кадина больше не вспоминала о своем прошлом.

Султан вернулся в Константинополь вместе с караваном в восемьсот пятьдесят верблюдов и пятьсот ослов, нагруженных золотом, серебром, драгоценными камнями и прочим добром.

Кроме того, он пригнал вместе с собой свыше десяти тысяч рабов. Границы Османской империи раздвинулись за счет присоединения к ней Диарбакыра и Курдистана. Персидская кампания закончилась весьма успешно.

Перед возвращением домой Селим распорядился умертвить сорок тысяч шиитов, которые отказались вернуться в лоно истинного ислама. Молодой персидский шах был настолько подавлен случившимся, что с тех пор никто и никогда не видел на его лице улыбки.

Турки зазимовали в Тебризе. Присоединение к Османской империи персидских земель официально состоялось весной 1515 года, а ранней осенью великая армия со своим предводителем вернулась домой.

Кадины султана после кампании заключили между собой уговор никогда больше не сопровождать своего господина в его военных походах. Они соскучились по Константинополю, по Фирузи и Сарине, но больше всего по своим детям. Трое сыновей Селима уже погибли, и женщины поняли, что отныне семья для них важнее всего.

На какое-то время султан стал прежним, веселым и деятельным. Строительство сокровищницы, затеянное еще его дедом Мухаммедом Завоевателем, наконец закончилось, и она готова была принять в свои недра богатства, которые Селим привез из Персии. Золото уложили в металлические сундуки и спрятали в подвале. Драгоценности разложили по комнатам сокровищницы. Серебро пошло на покрытие расходов от военной кампании и на нужды дворца. После этого была составлена опись всей привезенной добычи, и дверь сокровищницы была запечатана личной печатью султана Селима I.

В тот день Селим сказал:

— Я наполнил казну золотом. Если кто-нибудь из моих потомков наполнит ее медью, пусть запечатает дверь своей печатью. А нет, пусть продолжает использовать мою.

Затем султан обратил внимание на другие вещи. Первым делом отправил старшего сына Сулеймана с Гюльбсйяр и со всем его двором править в Магнезию, дабы проверить способности наследника к государственному управлению.

Принц Мухаммед должен был отправиться с той же целью в Эрзурум. Принцы Мурад, третий сын Сайры, которому исполнилось шестнадцать, и тринадцатилетний сын Сарины Баязет уехали в дальний военно-тренировочный лагерь, чтобы совершенствовать свое ратное искусство.

Из сыновей султана в Константинополе в итоге остались только малолетний принц Карим, а также принцы Хасан и Нуреддин. Если первый жил с матерью, то сыновьям Фирузи и Зулейки, соответственно одиннадцати и десяти лет, Селим распорядился выделить собственные покои, и они покинули гарем.

Кадины были недовольны решением султана. Они не доверяли молодым евнухам и пытались воздействовать на мужа, говоря, что сыновья их еще совсем дети, но Селим был неумолим. Фирузи и Зулейке осталось только поместить в покоях своих сыновей преданных шпионов, которые должны были держать их в курсе всех событий и предупредить в случае опасности.

Султан вновь вернулся к вопросу о дочерях. Хале и Гуэель уже исполнилось по шестнадцать, и их необходимо было без промедления отдавать замуж. К счастью, в этом вопросе Селим проявил уступчивость. Он сказал, что девочки выйдут замуж не за чужаков и притом сами выберут себе женихов.

Селим всегда баловал двойняшек и потому ради них организовал церемонию знакомства с кандидатами в мужья. Девушки, укрывшись за плотными вуалями и ширмой, внимательно вглядывались в лица тех, кто претендовал на их руку. Из общего списка двойняшки для начала отобрали шестерых, детально познакомились со всей доступной информацией о каждом кандидате и наконец сделали свой выбор. Султан объявил, что его дочери выйдут за сыновей паши Исмета бен Ормана, верного служаки и храброго солдата Османской империи. Одному жениху было восемнадцать лет, а другому девятнадцать.