Любовь бессмертна - Смолл Бертрис. Страница 27

Фиона не обращала никакого внимания на Колина и, казалось, забыла о его существовании. Для нее был один свет в окошке — Энгус Гордон, и при мысли о предстоящей разлуке тоска терзала душу. Но скоро она будет дома, в Лох-Бре. Именно так. Лох-Бре стал ее домом, а его владелец — почти мужем. Она была готова рыдать от счастья, которое обрела в его объятиях.

— Я люблю тебя!

Энгус мгновенно повернулся.

— Ты что-то сказала, девушка? — мягко спросил он.

— Я молчала. Говорило лишь мое сердце, Энгус, — призналась она.

Радостная улыбка зажгла зеленью глаза Энгуса. Он стиснул ее руку и потянул за собой.

— Пожалуй, настало время сбежать отсюда, — решил он. Фиона ответила такой же заговорщической улыбкой. Рука об руку они выскользнули из зала.

Король все заметил, но не испытал ни малейших угрызений совести. Женщина-шпионка, его шпионка, поможет усмирить горцев. Будь у него другой выход, он никогда бы не предал верного друга. Но второй такой Фионы просто нет. И выхода тоже. Фиону Хей нужно принести в жертву ради блага Шотландии.

Не ведая о своей участи, Фиона упивалась поцелуями возлюбленного. Они пробежали по каменным коридорам дворца, стремясь поскорее добраться до крохотного убежища, которое хотя бы на время могли считать своим. Любовники никого не встретили. А Нелли, осведомившись, не нужна ли хозяйке, поспешила уйти к себе. Они почти не обратили на нее внимания, но у Энгуса еще хватило сил задвинуть засов одной рукой, пока другая возилась со шнуровкой платья Фионы. Тихо смеясь, она помогла ему, и вскоре по полу уже были разбросаны предметы ее туалета, а Фиона, оставшись обнаженной, встала перед ним, гордо вскинув голову.

— Распутница, — простонал он, лаская ее, но ловкие пальчики порхали, как мотыльки, развязывая, распахивая, стягивая с плеч, пока на нем не осталось ни клочка одежды.

— Как ты красив, — выдохнула она. — Я поняла это в первый же раз, когда увидела тебя голым, и с тех пор мое мнение не изменилось.

Огромные теплые ладони, сомкнувшись вокруг ее талии, медленно подняли Фиону. Она прижалась к нему, и его губы обожгли чувствительную плоть, словно ставя на ней клеймо владения Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он опустил ее, и любовники, вздохнув, слились в хмельном поцелуе. Фиона обхватила руками шею Энгуса, привстала на носочки, и оба долго пили напиток любви, не размыкая губ, словно умирающие от жажды. Наконец они неохотно подняли головы.

— Каким волшебным зельем ты опоила меня, девушка? — изумленно прошептал Энгус, не ожидавший такого взрыва страсти. — Почему именно сегодня? Почему эта ночь так не похожа на остальные?

— Это ты опутал меня колдовскими чарами, мой Черный Энгус, — смеясь, запротестовала она, гладя его спину. Острые камешки сосков кололи его поросшую темными волосами грудь.

— Какими чарами? — переспросил он, сжимая ее ягодицы и с силой притискивая к своей алчущей мужской плоти.

— Разве ты не любишь меня, Энгус Гордон? — робко спросила она.

— Ах ты, дерзкая воровка, неужели тебе мало моего скота? Теперь ты позарилась на сердце? — нежно пробормотал он.

— Да! — вырвалось у Фионы. Будь он проклят! Отчего боится признать, что любит ее? Она знает, что это так и есть, иначе отчего он не желает с ней расставаться?!

Его пальцы погладили трепещущие полушария, губы прикоснулись ко лбу, щекам и, наконец, прильнули к губам во властном поцелуе. Энгус подхватил Фиону на руки и медленно понес к кровати. Потом уложил ее и сам лег рядом, опершись на локоть и нежно гладя ее шею и плечи. Они не сказали друг другу ни единого слова, лишь Энгус с тихим вздохом припал щекой к ее груди. Фиона едва не лишилась чувств. Он никогда не был груб с ней, но и такой нежности она не ожидала. Сегодня в их объятиях было нечто невыразимо волнующее и возбуждающее. Она запустила руку в его темные завитки, пытаясь вновь отведать вкус его поцелуев, пьянящих, как густой эль, но внезапно ощутила, как его губы сомкнулись на соске. Он принялся сосать твердое ядрышко с такой жадностью, что тело Фионы словно пронзила молния. Ах эта ночь, волшебная ночь! Ни одна из предыдущих не дарила столько счастья! Он прижал ее к кровати. Теплая рука скользнула по бедрам, протиснулась сквозь руно жестких волос. Фиона охнула, но неумолимые пальцы раздвинули розовые створки и стали ласкать бархатистую плоть. Энгус чуть шевельнулся, чтобы взять в рот второй сосок. Напряженный язык неумолимо обводил розовый камешек. Груди набухли и налились сладостной тяжестью. Фиона вздрогнула от наслаждения. Не желая оставаться в долгу, она взяла его руку, лежащую на ее лоне, и начала посасывать пальцы, один за другим. Волна чувственности нахлынула на Энгуса с такой силой, что он задрожал. Фиона знала, как привести его в исступление.

— Ведьма, — простонал он, сознавая лишь, что, если сию секунду не погрузится в ее послушное тело, рассыплется на сотни осколков.

Фиона инстинктивно ощутила его нетерпение.

— Войди в меня, любимый, — прошептала она, разводя ноги.

Он накрыл ее собой, безуспешно стараясь сохранить самообладание и взять власть над неотразимо-влекущей женщиной. Но вскоре осознал бесполезность сопротивления этому отдающемуся пленительному телу.

Немного приподнявшись, он вонзил жало в самую сердцевину цветка, в пылающий жар любовной бездны. Но как ни странно, ее податливость придала ему сил. Он снова стал хозяином положения, а она беспомощно забилась под ним, выгибая спину, чтобы встретить каждый выпад. Она поднималась и опадала в такт его движениям, горела пламенем, которое он так старался погасить. Фиона ощущала твердость его плоти, которую вбирала в себя все глубже и глубже.

Его могучее орудие пульсировало, словно живя собственной жизнью, и дарило ей блаженство, от которого, казалось, вот-вот разорвется сердце. Он пронзал ее насквозь своим раскаленным жезлом страсти, пока наконец она не достигла предела, за которым начиналась темная теплая пропасть. Чуть помедлив на самом краю, она ринулась вперед и смутно услышала ответный крик Энгуса, удовлетворенное рычание, напоминавшее рев дикого зверя.

После она тихо плакала, потрясенная великолепием их соития, но грусти, как ни странно, не испытывала. Одну чистую, незамутненную радость любить и быть любимой.

Перед отъездом лэрд еще раз попросил короля благополучно доставить Фиону в Лох-Бре.

— Не волнуйся, Энгус, — заверил король. — Я выполню твой наказ, и к тому времени, как ты вернешься вместе с Элизабет, мистрис Хей будет уже дома. Поверь, мы с ее величеством признательны тебе за доброту и преданность.

— О, не стоит благодарности! — скромно ответил лэрд. — Неудивительно, что королева желает видеть рядом с собой хотя бы одно дружеское знакомое лицо. Каждый день находиться среди необузданных дикарей нелегко для благородной дамы.

— Совершенно верно, — согласился Яков Стюарт. — Представляю себе, какое впечатление произведут мои подданные на эту милую девушку!

Фиона проводила любовника и протянула ему прощальную чашу, прежде чем он исчез за стеной дождя.

— Будь послушной девочкой, — пошутил он. — Поезжай домой и не впутывайся ни в какие неприятности, Фиона Хей.

Он подсадил ее в седло, припал к губам долгим поцелуем и пришпорил коня, Фиона изо всех сил старалась не заплакать. К чему грустить? В конце концов, он отправляется не на битву. Скоро они вновь увидятся. Последнее время она ведет себя как дурочка! Готова разреветься по любому поводу.

Но, вернувшись к себе, она бросилась на постель и разразилась таким потоком слез, что верная Нелли с полчаса не могла ее утешить.

— Вы почувствуете себя лучше, когда мы покинем двор, леди, — уверяла маленькая служанка. — Через несколько дней мы отправимся в Лох-Бре, и там вам будет спокойнее.

— Верно, — согласилась Фиона, громко шмыгнув носом. — Я хочу домой, Нелли, и чтобы мой лэрд был рядом.

— Да вы оглянуться не успеете, как время пройдет, — уговаривала Нелли. — Йорк совсем близко. Подумаешь, всего недельки две пути до Лох-Бре! Когда мы уезжаем?