Невольница любви - Смолл Бертрис. Страница 52

После ее ухода евнух глубоко задумался. Стамбульские янычары пока еще не прислали в Эль-Синут ни одного гонца, но человек евнуха, живущий в столице, уже передал, что один шпион был направлен в области Берберии. Только один, чтобы избежать ненужных толков и подозрений. Весьма неглупо. И кто знает, в каком городе он начнет выполнять свою миссию? Отправится сначала в Алжир или в Эль-Синут? В каком обличье? И как подберется к дею? Какая жалость, что Арудж-ага еще не вернулся!

Баба Гассан тяжело вздохнул. Следует набраться терпения. На все воля Аллаха, но сама мысль о бунте ужасала его.

В Эль-Синуте давно царит мир. Самое маленькое из бер-берийских государств всегда находилось под угрозой захвата со стороны ближайших соседей. До сих пор этого удавалось избежать только благодаря сильным и мудрым правителям, да еще тому обстоятельству, что флот был куда больше, чем у остальных, и поэтому золото текло рекой в султанскую сокровищницу.

Но за все это время янычары ни разу не пытались свергнуть законного султана. Аллах да сохранит их всех от крови и смуты!

— Доброе утро, повелитель. Просыпайся. Я принес завтрак, — провозгласил Баба Гассан, не выражая ни малейшего удивления при виде открывшейся его взору картины.

Кейнан-реис перевернулся на спину и чуть приоткрыл правый глаз.

— Спасибо, Баба Гассан. Неужели пора вставать? Опершись на локоть, он наклонился и принялся будить Индию поцелуями.

— Сегодня господин принимает просителей с жалобами, — напомнил евнух. — Я, разумеется, могу объявить, что ты заболел, но тогда начнется переполох. Проводить тебя в баню, мой повелитель?

— Это моя обязанность. Баба Гассан, — вмешалась Индия, садясь и не обращая внимания на свою наготу.

— Твои обязанности с сегодняшнего дня изменились, сокровище мое, — улыбнулся дей, чмокнув ее в нос.

— Но я привыкла мыть повелителя, — возразила она.

— Будь по-твоему, — согласился он, и они рука об руку направились в баню.

Евнух расплылся в восторженной улыбке. Все идет как задумано. Любовь поразила обоих!

Но радость быстро померкла. Согласится ли Индия помочь ему и Азуре? Сумеют ли они предотвратить измену? Англичане известны своей независимостью, но и преданностью своим монархам. Кроме того, девушка неглупа. Если ей все как следует объяснить, она сумеет понять мудрость их плана и убедить дея ему последовать. Нужно поскорее поговорить с Азурой!

Однако, войдя в гаремные покои. Баба Гассан понял, что беседу придется отложить. Его старинной приятельнице приходилось нелегко. Завидев евнуха, женщины немедленно его окружили. При этом все одновременно трещали как сороки.

— Молчать! — загремел Баба Гассан, и перепуганные невольницы отступили.

— Видишь, что мне приходится выносить, — пробормотала Азура.

— Что случилось с деем? — дерзко выпалила Семара.

— О, Баба Гассан, скажи, не болен ли господин? — со слезами умоляла Мирма.

— Дей здоров телом и бодр духом, — заверил евнух.

— Но он ни за кем не прислал вчера! — воскликнула огненноволосая Серай. — Такого еще не бывало.

— Он провел ночь не один, — обронил Баба Гассан.

— Англичанка?! — злобно бросила Семара.

— О, только не она! — охнула Дива. — Она так прекрасна!

— Я выцарапаю ей глаза! — прорычала Семара.

— Только попробуй — и тут же окажешься на невольничьем рынке! — строго предупредила Азура. — До чего же вы все избалованны! Ваш долг — ублажать хозяина, и если господин избрал Индию, вам следует радоваться за него. Я не допущу ни ревности, ни зависти, и не дай Аллах обо всем узнать Кейнану-реису! Смиритесь с его волей. Или предпочитаете отправиться в янычарские бараки?! — И, повернувшись спиной к растерявшимся женщинам, Азура позвала евнуха:

— Пойдем, Баба Гассан, у нас много дел. Мы позавтракаем в моей комнате. Ты ведь еще не ел? Сядем рядом и спокойно все обсудим. Где повелитель?

— Я сам разбудил его. Принес еду, но Индия настояла на том, чтобы, как и раньше, собственными руками вымыть Кейнана-реиса. Прошлым вечером я сказал, что он любит ее, но сегодня утром понял, что и она питает к нему те же чувства. Все произошло, как мы надеялись, дорогая Азура, и теперь остается лишь уговорить Индию стать нашей союзницей, иначе попадем в беду из-за неразумного и опрометчивого поведения янычар.

— Я пойду к дею и спрошу, что он намеревается делать с Индией. Теперь, когда все изменилось, она больше не будет его рабыней. Сейчас принесу ей самый нарядный кафтан! Если она станет его любимой наложницей, значит, следует отвести ей отдельные покои и роскошно обставить, как подобает особе, занявшей столь высокое положение. Мы с ней давно подружились, и теперь настало время извлечь из этого пользу. Она умна и сразу поймет нашу правоту. И если любит его так сильно, как утверждаешь ты. Баба Гассан, то захочет уберечь повелителя от несчастий.

Она протянула евнуху блюдо с нарезанной дыней, и оба принялись с аппетитом жевать, не прекращая, однако, строить планы, как защитить дея и Эль-Синут.

Потом Азура разыскала изумительный кафтан бирюзового шелка, вышитый золотыми бабочками и жемчугом, несколько головных покрывал из светло-золотистого газа и поспешила в покои повелителя.

— Я взяла на себя смелость посчитать, что ты потребуешь для Индии другой костюм, — объявила она, кланяясь, — и поэтому принесла новую одежду.

— Что ты думаешь, сокровище мое? — спросил Индию Кейнан-реис.

— Изумительно, повелитель. Если прикажешь, я надену все это, чтобы порадовать тебя, но позволь мне сегодня присутствовать в зале. Я так люблю слушать, как ты выносишь приговор и судишь тяжбы! И буду счастлива обмахивать тебя опахалом, чтобы избавить от жары.

— Нет, ты сядешь у подножия моего трона, — возразил дей. — Пусть кто-то другой возьмет опахало. А теперь иди и оденься, пока я поговорю с Азурой.

Индия, собрав одежду, побежала в спальню.

— Я хочу, чтобы ты. Баба Гассан и гаремные невольницы тоже были сегодня в зале. Усади их за ширмы, чтобы они все видели, сами оставаясь незамеченными, — распорядился он.

— Сегодня какой-то особенный день? Праздник, о котором я забыла? — удивилась Азура.