Невольница любви - Смолл Бертрис. Страница 90

Щеки Фортейн жарко вспыхнули.

— Вижу, мне многое предстоит узнать об Ирландии. Надеюсь, мастер Магуайр поможет мне и не допустит, чтобы я чем-то оскорбила его соотечественников. Но скажи, как вышло, что все эти годы на моих землях царит мир?

— Потому что все арендаторы, и бедные преследуемые католики, и протестанты, приучены уважать друг друга. Для них выстроены отдельные церкви, и мы стараемся, чтобы наши люди как можно реже бывали в других поместьях и городах и не заражались всеобщей ненавистью к людям иной веры и обычаев. Всякий, кого не устраивают наши законы, свободен уйти и поискать счастья в другом месте, — пояснила герцогиня Гленкирк. — Я не позволю, чтобы наши владения раздирали постоянные распри. Люди должны не ссориться по пустякам, а честно трудиться и в поте лица своего зарабатывать на хлеб. Только ненависть и злоба стали причиной гибели твоего отца, и я никогда этого не забываю.

— Не знаю, смогу ли и дальше поддерживать такой порядок, — нервно пробормотала Фортейн.

— Ты госпожа замка Эрн-Рок, — заметила мать. — С помощью Рори и умного, осмотрительного мужа поместье по-прежнему будет процветать. — И, повернувшись к Индии, добавила:

— Дочь моя, тебе пора переодеться и отправиться в путь. Впереди долгая дорога, и лучше поскорее выехать, пока солнце еще высоко.

Индия, не удостоив мать ответом, поднялась и вышла. Спальня ее оказалась почти пустой, если не считать разложенного на кровати дорожного платья. Как и хотела Индия, все ее вещи уже были упакованы: недаром для багажа потребовалось великое множество телег.

Мегги помогла ей снять подвенечный наряд.

— Уложить и его? — спросила она.

— Нет, оставь. Я подарила бы его тебе, но не желаю, чтобы хоть что-то напоминало мне о сегодняшнем дне.

— Слишком большая роскошь для меня, — жизнерадостно прощебетала Мегги, — и потом, куда мне его надевать? Я приготовила вам костюм для верховой езды. Наверное, вы предпочтете скакать верхом, а не сидеть в душной карете.

Индия, согласно кивнув, натянула штаны из оленьей кожи и плотные шерстяные носки. Кожаные сапожки оказались куда удобнее тесных туфель. Белая рубашка и безрукавка оленьей кожи с роговыми пуговицами, оправленными в серебро, дополнили ее наряд. На голове лихо сидела маленькая шапочка зеленого бархата с орлиным пером. Индия взяла у Мегги надушенные кожаные перчатки и шагнула было к порогу, но остановилась и в последний раз оглядела комнату. Мегги потихоньку ускользнула.

Хотя Индия все еще злилась на отца, но при мысли о расставании с Гленкирком ее охватили смешанные чувства. Много лет она считала его своим домом. Приехала сюда совсем ребенком, с матерью, Генри, Фортейн и Чарли. Они выросли здесь: бегали по коридорам, играли в прятки в огромных нежилых комнатах донжона. Здесь она была счастлива и довольна. Гленкирк — ее убежище… но теперь он всегда будет напоминать ей о потере Роуэна. За это следует благодарить исключительно отчима. Его бесчеловечность зачеркнула ничем не омраченное прошлое. Нет, Джеймсу Гленкирку не будет прощения.

Индия решительно направилась к двери, поспешила вниз и вскоре оказалась во дворе, где нежно распрощалась со старыми слугами, желавшими ей долгой светлой жизни, поцеловала крошку Отем, не понимавшую, что расстается с сестрой навеки, чмокнула Адама и Дункана, но Патрик торжественно протянул ей руку. Индия бросилась ему на шею и крепко обняла.

— Не спеши вырастать, Пэдди, — прошептала она. — Когда-нибудь ты поймешь, как трудно быть взрослым.

— Не слишком дергай узду, — посоветовал он, вырываясь. — Вечно ранишь лошади рот. Ты слишком нетерпелива. Осторожнее, ясно?

— Ясно, — улыбнулась Индия, взъерошив ему волосы. Взгляд ее упал на отчима. — Прощайте, сэр, — холодно бросила она и повернулась к матери. — Помните свои клятвы, мадам. Я извещу вас, когда прибуду в Куинз-Молверн и Окстон-Корт.

Жасмин прижала дочь к груди.

— Ты родилась от глубокой и верной любви, Индия, и, что бы ни думала, я всегда старалась быть тебе хорошей матерью. Господь да хранит и направляет тебя, — выдохнула она, целуя Индию в щеку. — Прощай.

— Я тоже люблю тебя, мама, — прошептала Индия, чувствуя, как слезы жгут глаза. Если она и сердилась на мать, за последние недели гнев ее угас. Во всем виноват герцог, будь он проклят!

Она поцеловала Жасмин и вскочила в седло.

— Прощайте, — повторила она, подняв руку, и, пришпорив коня, ускакала.

За ней последовала сотня солдат Гленкирка, провожавших невесту до границы с Англией. Мегги сидела одна в удобном дорожном экипаже, за которым тянулся обоз из пятнадцати тяжело груженных телег и дюжины лошадей, бывших частью ее приданого. Индия жадно вглядывалась в знакомый пейзаж: в каком уголке поместья спрятан ее сын? Она найдет его. Костьми ляжет, но найдет. Сын Кейнана-реиса. Ее родную кровь не будут растить чужие люди. Роуэн где-то здесь, в покрытых зеленью холмах или уединенной лощине, и она отыщет его.

И исполненная решимости юная графиня Окстон повернула коня на юг, к Англии.

Деверелл Ли, граф Окстон, провел утро, объезжая свои владения. После одиннадцати лет, проведенных на побережье Средиземного моря, он не мог наглядеться на зеленые луга Англии. Его земли, расположенные в широкой долине между реками Северн и Эйвон, были одновременно и живописными, и плодородными. На лугах паслись огромные стада овец. Яблони и груши, которыми славились эти места, стояли в полном цвету, залитые бело-розовыми кружевами. Поросшие высокой травой пастбища ожидали коней, которых приведет невеста:

Деверелл намеревался разводить чистокровных лошадей.

Его невеста. Леди Индия Энн Линдли, дочь герцога, сестра маркиза и герцога. Расчетливая лживая сучонка, таявшая в его объятиях, клявшаяся в любви, при первой же возможности сбежала из Эль-Синута с сыном Деверелла в чреве. А может, никакого ребенка вообще не было и это очередная сказка, предназначенная усыпить его бдительность? Господь знает, он еще с юности приучен не доверять женщинам и все же позволил златоглазой ведьме вонзить коготки в его сердце. Как только это ей удалось, она немедленно бросила глупого вздыхателя.