Обрести любимого - Смолл Бертрис. Страница 96

Дерзкий взгляд визиря неожиданно встретился с глазами Валентины, и он улыбнулся ей медленной, понимающей улыбкой, заставив зардеться ее щеки. Она была потрясена увиденным, не веря, что один мужчина может пользовать сразу трех женщин. Он прочитал ее мысли.

— Говорят, Великий Могол Индии способен развлекаться сразу с шестью женщинами и полностью удовлетворять их, моя красавица. Девушка скакала на нем, как сейчас Сах скачет на мне. Две удовлетворяются так, как сейчас получают удовольствие Гюльфем и Хазаде. Еще две забавлялись большими пальцами на каждой ноге Могола. Последняя получала удовольствие от его умелого рта.

— Вы отвратительны, — сумела выдохнуть она. — Как вы могли сотворить такое со мной? Мой жених найдет вас, а когда он сделает это, он убьет вас, господин визирь! Если он не сделает так, султан воздаст вам должное! Я сама возьму в руки меч, который снесет с плеч вашу надменную голову!

Визирь расхохотался, по-настоящему веселясь. В отличие от трех маленьких конфеток, которые сейчас трудились, чтобы доставить ему удовольствие, Валентина была как уксус и пряности. Подобно всем женщинам, она в конце концов поддастся страсти, а когда это произойдет, именно он будет наслаждаться ее покорностью.

Три молодые женщины довели себя до неистовства и со стонами удовлетворения отвалились в сторону от Чикала-заде-паши. Визирь улыбнулся, сверкнув зубами, сам полностью удовлетворенный.

— Твой жених перевернул вверх дном весь Стамбул, моя красавица, и даже сейчас изливает свое раздражение во внешнем дворе Нового дворца, — издевательски сообщил ей визирь. — Валида резко пожаловалась султану на это происшествие, но, увы, прекрасная леди Бэрроуз исчезла без следа, и не осталось ни одного свидетеля ее насильственного похищения. Это делает положение очень затруднительным. Ходят слухи, что тебя унес джинн, который, узрев твою красоту, сильно возжелал тебя. — Он хихикнул.

Валентина была потрясена, но храбро ответила:

— Они найдут меня! Обязательно! И тогда, я надеюсь, султан позволит мне отделить голову от вашего тела!

Чикала-зале-паша снова рассмеялся с большим удовольствием. Три его наложницы торопливо обмывали его большие мужские части и руки ароматной водой. Они бросали потрясенные и неодобрительные взгляды на Валентину. Когда они кончили мыть его, визирь слез с большой кровати и встал прямо напротив своей пленницы. Он ленивым движением потискал округлость ее грудей, и в их взглядах скрестилась в яростной схватке их воля.

— Ты даже красивее, чем я предполагал, — сказал он спокойно, как будто они были одни. — Ты разожгла в моем сердце огонь страстного желания, которого я не испытывал годами. Кровь кипит в моих венах, и я жажду обладать тобой, Накш. — Его губы легко прикоснулись к ее щеке.

— Никогда! — с презрением бросила она, не в состоянии освободиться от его хватких рук и сопротивляясь ему, несмотря на цепи.

Он улыбнулся, и она могла поклясться, что улыбка его была сочувственной.

— Не говори глупостей, ведь ты неглупая женщина, — нежно упрекнул он ее. — Я увидел и захотел тебя. Я человек, который привык получать все, что хочет. Знаю, что ты понимаешь это, потому что ты не такая безмозглая или скучная, как эти три милые девицы, которые услуживают мне. — Его большие пальцы настойчиво терли ее соски. — Я могу быть терпеливым, Накш. Я хочу, чтобы ты захотела меня, до того как я возьму тебя. Наше обоюдное удовольствие будет от этого еще больше. — Он поцеловал ее в губы.

— Желать вас? Я никогда не захочу вас! — прошипела она, откидывая голову назад. — Вы сумасшедший, если рассчитываете на такое! — Она не знала, сколько еще может выносить его руки на своем теле, потому что ее приводили в смущение ее противоречивые чувства. Она ненавидела его, тем не менее его руки возбуждали.

— Ты уже хочешь меня. Ты еще недостаточно опытна, чтобы понять это, — насмешливо сказал он, убрав руку с ее груди и просунув ее между бедер, накрывая ладонью ее бугорок Венеры. Его палец легко проник внутрь, и она стала отчаянно извиваться, чтобы избавиться от этого издевательства.

— Ты уже истекаешь любовными соками, — пробормотал он, наклоняясь вперед, чтобы прошептать эти слова ей в лицо. — К тебе подкрадываются желания, которые ты сама не понимаешь. Как только твои мысли придут в согласие с твоим изумительным телом, в этот самый миг ты будешь готова принять меня.

Он отступил от нее на шаг и положил палец, которым дразнил ее, себе в рот, выразительно посасывая его и не отрывая глаз от своей пленницы.

— Ты свежа, как море, — объявил он ей. А потом резко отвернулся и вернулся к трем девушкам, которые ждали его на большой кровати.

Валентину трясло. Она неожиданно и необъяснимо испугалась. Суть его слов обожгла ее как огонь, выжигающий сухое поле. Она отвергала его всей своей душой, но, как оказалось, ее тело не подчинялось ей. Это тело начало откликаться на этого страшного мужчину, на его похотливые желания. Как могло быть такое? Она понимала, когда ее тело отзывается на действия любимого мужчины, но как могло оно откликаться так откровенно на действия человека, которого она ненавидела?

Чикала-заде-паша подмял под себя красивую Гюльфем. Глядя на Валентину, он взгромоздился на девушку.

Медленными, глубокими толчками своего могучего члена он приводил в изнеможение наложницу. Две другие девушки, сидящие на корточках с каждой стороны кровати, алчно наблюдали за своим господином и его избранницей. Блестящие глаза визиря ни на минуту не отрывались от Валентины, пока он удовлетворял свою похоть, и, к своему ужасу, Валентина угадала его мысли. Ему хотелось, чтобы сейчас под ним была она, и он представлял себе, что так оно и есть!

— Под нашим господином и хозяином могла быть ты, Накш, — прошептал Шакир, усиливая ее смятенное состояние. — Отдайся ему, и он сделает тебя счастливейшей из смертных.

— Оставь меня, — простонала Валентина. Великий Боже! Вид Чикала-заде-паши, совокупляющегося с Гюльфем, был отвратительно возбуждающим!

— Он подобен быку, наш хозяин! Неистощимый и искусный в обращении со своим огромным копьем, — шептал со знанием дела Шакир. — Ты, у которой был муж и жених, понимаешь в мужчинах. Мужской член нашего господина гораздо больше, чем у простых смертных, Накш. Ты же видишь это! Ты понимаешь! Представь, как он погружает свое копье в твои сладкие, ноющие глубины!

— Не-е-ет! — всхлипнула Валентина, изо всех сил пытаясь разорвать свои оковы.

— Даря тебе то, чего ты никогда не чувствовала, — продолжал евнух, горячо дыша ей в ухо. — Доставляя тебе сладкое удовлетворение, какого ты никогда раньше не знала! Ты его раба, Накш! Отдайся ему, и ты попадешь в рай!

Светлые серо-голубые глаза Чикала-заде-паши сверлили глаза Валентины, пока Шакир нашептывал ей свою молитву похоти. Она видела, как сильно хочет ее визирь, даже тогда, когда берет другую женщину. Сила его голодного желания перехватила ее дыхание. Беспомощно всхлипнув, Валентина потеряла сознание. Ее голова упала ей на грудь.

— Она упала в обморок, господин, — сказал евнух, точно определив ее состояние. — Что вы хотите, чтобы я сделал с ней?

— Освободи ее от оков и положи на кровать, — приказал визирь слуге.

С помощью одного из младших евнухов, ожидающих в полумраке, Шакир отвязал Валентину и положил ее на большую кровать. Потом он отошел к стене вместе с младшим евнухом. Там они сели на корточки, готовые прийти на помощь по первому зову.

— Бедная Накш, — сказала добрая Гюльфем. — Только вы, господин, можете утешить ее. Зачем она противится своей судьбе? Принадлежать вам, господин, — значит познать рай на земле. Неужели она не понимает?

Хазаде и Сах закивали в знак согласия.

Чикала-заде-паша улыбнулся своим трем нежным и покорным наложницам.

— Ей очень нужно утешение, цветы мои, но еще не сейчас. Накш упряма и чересчур горда. Она должна понять, как это поняли вы, что ее обязанность в жизни — доставлять мне удовольствие. Ничего больше. Разве не ради меня вы живете? — грозно спросил он.