Рабыня страсти - Смолл Бертрис. Страница 19

— Не спеши, — спокойно отвечал Карим. — А теперь повернись спиной, опускай руки… Медленнее, Зейнаб. Тебе, как я вижу, придется постичь науку терпения.

Риган послушно повернулась, но успела спросить:

— Почему ты так странно зовешь меня, господин? Зейнаб…

— На мавританском языке это значит «прекраснейшая», — объяснил он. — У тебя должно быть мавританское имя, и я тебе дал самое подходящее.

Глаза его скользнули от покатых плечей к ее округлому заду. «Словно две половинки твердого молодого персика, — подумал он… — Изгиб спины очень грациозен. Она высока для женщины, но не чересчур. И больше за счет длинной и гибкой талии, нежели ног… Какие изящные щиколотки…» Встав на колени, он приподнял одну ногу Риган. Узкая ступня, высокий подъем… У девушки тонкая кость. Сложена она дивно. Да, Донал Рай не солгал. Луна и солнце…

Карим поднялся и развязал ленту, поддерживающую ее волосы. Их золотой шелк рассыпался по плечам и заструился по спине, закрыв копчик. Он коснулся этих дивных волос — нежны, словно бесценные китайские шелка…

— Повернись теперь снова ко мне лицом. Когда она повиновалась, он приказал ей открыть рот. Риган пришла в неописуемую ярость. Она ведь думала, что он шутит… Теперь она совсем было вознамерилась грубо отказать этому бесцеремонному и странному человеку, но увидела глаза Морэг, полные мольбы и слез… И Риган подчинилась.

Карим заглянул ей в рот, отметив, что все зубы на месте, и ни на одном из них нет порока. Дыхание ее свежо. Это хороший признак. Потом взял девушку двумя пальцами за подбородок и стал поворачивать голову из стороны в сторону, на сей раз придирчиво осматривая кожу — что ж, кожа нежна, прозрачна и вполне здоровая. Точеный носик, чувственный рот и прелестный цвет глаз. Настоящий аквамарин, притом чистейшей воды.

Отпустив подбородок Риган, он как ни в чем не бывало обернулся к собеседникам, все еще сидящим за столом.

— У девушки недурные возможности, Донал Рай, и у нее сильная воля, ты не ошибся.

— Так ты возьмешь ее на выучку. Карим? Я никому другому ее бы не доверил. Я знаю двоих важных господ в Аль-Андалус, которые владеют Рабынями Страсти, которых вышколил ты. Карим. Эти девушки настолько околдовали своих повелителей, что те воздают им все возможные почести. Девушек зовут Айша и Субх. Ты занимался ими лет семь тому назад…

— Я помню их обеих, — отозвался Карим. — Айшу продали какому-то богачу из Севильи, Субх же попала прямиком к королю Гранады. И от того, и от другого я получил в благодарность богатейшие дары. А тут как раз мне и прислали эту злополучную девушку, которая потом убила себя… С той поры я не обучил ни одной, Донал Рай…

— Но вышколишь эту, не правда ли. Карим? — хитро усмехнулся Донал Рай.

Молодой человек рассмеялся, сдавая позиции:

— Хорошо, добрый друг отца моего, я вышколю для тебя Зейнаб. А когда она всему научится, я сам отвезу ее ко двору калифа Абд-аль-Рахмана и преподнесу ему от твоего имени. Но предупреждаю, с нею мне придется нелегко. Я вижу, как она горда и свободолюбива, я не встречал еще таких ни среди мужчин, ни среди женщин…

— Ты дал ей прекрасное имя! — широко ухмыльнулся Донал Рай. — Зейнаб… Оно мне по нраву! И подходит тебе, Риган Мак-Дуфф, сейчас я в последний раз называю тебя именем, данным тебе матерью при рождении. Морэг, одень госпожу и отведи ее в особый покой, который для нее приготовлен. Эрда проводит тебя, девочка. — Потом он повернулся к Кариму:

— Теперь эта девушка в полном твоем распоряжении. А сейчас продолжим беседу, друзья мои…

— Завтра, Донал Рай, — отвечал капитан. — Мы пробыли в море не одну неделю. Ты меня понимаешь? Теперь нам надобно лишь общество искусных куртизанок. Сегодняшний вечер, с твоего позволения, мы с Аллаэддином посвятим плотским утехам, а с завтрашнего дня я начну образовывать Зейнаб. Теперь я это тебе обещай, старый друг отца моего, Донал Рай! Так решено? — Карим протянул хозяину руку, и Донал Рай сердечно пожал ее.

— Решено, Карим-аль-Малика! — произнес он. — Абу, отведи женщин и препоручи их заботам Эрды.

Риган и Морэг вывели из комнаты. Когда они удалились, Аллаэддин спросил Донала Рая:

— Ты не возражаешь, если я займусь воспитанием этой малышки с толстыми косичками? Она заставила забиться мое сердце. Сколько ей лет?

— Вполне достаточно, — хохотнул Донал Рай. — У нее уже бывают регулярные истечения, как сказала Эрда, но предупредила, что она еще девственна.

— Приятно будет быть у нее первым! — чистосердечно признался Аллаэддин-бен-Омар.

— О, ты проторишь другим дорожку! — снова хихикнул Донал Рай — и все расхохотались.

Риган и Морэг слышали взрыв мужского смеха, идя за безмолвным малышом Абу на женскую половину, где их поджидала старая Эрда. Когда малютка передал их с рук на руки старой женщине, Риган дала волю чувствам:

— Можно было подумать, будто я кобыла! Или корова на продажу! — бушевала она. — Ненавижу этого человека! Он ужасен! Омерзителен! Он даже посмел заглянуть мне в рот! Нюхал мое дыхание, Морэг!

— А мне он показался очень вежливым и милым, — осмелилась возразить Морэг.

— Милым? — прошипела Риган.

— Он вовсе не был жесток, госпожа, — спокойно отвечала служанка. — И ни разу в его глазах не блеснула похоть…

— Как это ты заметила, моя милочка? Ты была слишком занята флиртом с его чернобородым дружком! — отрезала Риган.

Морэг захихикала, признавая свою вину:

—  — Но он так хорош собою, госпожа, к тому же он отвечал мне взаимностью…

— А Карим-аль-Малика запускал руку тебе между бедер? — поинтересовалась вдруг Эрда.

— Что-о-о-о? — задохнулась от ужаса Риган.

— Ну, трогал он тебя между ногами? — повторила Эрда. Касался ли потаенных местечек?

— Нет! — возмущенно отвечала Риган, придя в ужас от одной этой мысли.

— Тогда с чего это ты взбеленилась, моя курочка? — невозмутимо спросила старая женщина. — Он просто осматривал тебя. Разве это преступно — любоваться прекрасной девой?

— Он ощупывал мои груди! — выпалила Риган.

— Чтобы ощутить, достаточно ли упруга твоя плоть, — спокойно отвечала Эрда.

— Я не вещь и никому не принадлежу! — зло воскликнула Риган.

— А вот тут ты жестоко ошибаешься, моя птичка, — ответствовала Эрда столь же невозмутимо. — С того момента, как Гуннар Кровавый Топор продал тебя Доналу Раю, ты стала его вещью.

— Но этот проклятый викинг не имел никакого права меня продавать! — запротестовала Риган. — Моя семья отослала меня в обитель Святой Майры…

— Что означало, — продолжала Эрда, — что ты поступаешь под опеку аббатисы, матери Юб, которая и продала тебя Гуннару, а тот, в свою очередь, — Доналу Раю. А господин препоручил тебя Кариму-аль-Малике, чтобы, обучив тебя искусству любви, он передал тебя с рук на руки калифу Кордовы от имени Донала Рая. Ты станешь собственностью калифа, дитя мое. И чем скорее ты смиришься с этим, тем будет лучше для тебя самой, поверь. Это завидная доля, Зейнаб. Если бы в твои годы я блистала эдакой красой, я стала бы королевой!

— Мое имя Риган Мак-Дуфф! — заупрямилась девушка.

— Тебе дали другое, моя птичка, и отныне ты должна откликаться на имя Зейнаб.

— Никогда! — задохнулась Риган. Ведь если она смирится с новым именем, то перестанет быть самой собой. Она Риган, Риган Мак-Дуфф из клана Бен Мак-Дун, навсегда, до самой смерти! До самой смерти! Что это еще за Зейнаб?! Нелепое, варварское имя, никогда она не откликнется на него! Никогда! Никогда! Никогда!

Весь следующий день она отчаянно боролась со всеми окружающими. Как они ни бились, но она наотрез отказывалась откликаться на новое имя.

— Ну что я могу поделать с нею, мой господин? — жаловалась Эрда Доналу Раю. — Морэг — та сразу же стала отзываться на свое новое имя. Отныне она Ома. Но эта строптивица Зейнаб откликается лишь на старое свое имя! Даже Ома бессильна, а уж ближе нее у госпожи Зейнаб никого нет! Может, мне побить ее, господин? Раз больше ничто не помогает…

— Не тронь ее и пальцем! — властно сказал Донал Рай. — Этим ты ничего не добьешься — разве что того, что на ее нежной коже останутся синяки. Нынче же вечером ею займется Карим. Отведи Зейнаб в приготовленные для нее покои. Карим просил растереть ее вечером маслом гардении. Он считает, что этот аромат ей более всего подходит.