Сама невинность - Смолл Бертрис. Страница 19

– Спасибо, – кивнула аббатиса. – У меня не было ни малейших сомнений, но епископу потребуются не просто слова девушки. Однако он обязан поверить свидетельству монастырской лекарки.

Эльф пришла в себя и с помощью подруги слезла со стола.

– Но что будет теперь? – встревоженно спросила она.

– Я пошлю епископу письмо, в котором расскажу, как все было, но пока он не даст разрешения, ты не можешь принять постриг. Кроме того, я сообщу, что ты готова защищать Артура в суде, объясню, что дала ему убежище, а он пусть поклянется бессмертием души, что Саэр де Бад пытался изнасиловать тебя, но не сумел. Этого будет достаточно.

Возможно, ко Дню святого Мартина ты сможешь принять обеты.

– Хорошо, – вздохнула Эльф.

Несколько недель спустя епископ сообщил, что удовлетворен клятвами Элинор де Монфор и доказательствами, представленными сестрой Уинифред, однако король приказывает Элинор и аббатисе прибыть в Вустер ко Дню святого Андрея. Его величество тоже посетит епископа и собирается сам решить судьбу Элинор.

Эльф едва ли не впервые в жизни вышла из себя.

– Неужели нет конца мерзостям де Бада? Он что, воображает, что король может вынудить меня выйти за него? Да я скорее умру, чем стану чьей-то женой! Это невозможно! Да чтоб у него чирей на носу сел!

Аббатиса закусила губу, чтобы скрыть смех.

– Дитя мое, ты не должна желать зла никому, особенно сэру де Баду. Совершенно очевидно, что Господь не дал ему разума, а это тяжкое бремя для любого мужчины. Ничего, мы поедем в Вустер, все выясним и выпросим прощения для Артура.

– Да, матушка, – кивнула Эльф. – Мне стыдно за свою вспыльчивость.

– Дочь моя, – заметила настоятельница, – ты стремишься стать монахиней, но не забывай, что при этом ты всего лишь простая смертная. Может, когда-нибудь тебя и канонизируют, но большинство из нас – обыкновенные женщины, с такими же человеческими недостатками, как и все люди. Нет греха в том, чтобы испытывать праведный гнев. Только не стоит держать камень за пазухой, это куда хуже. Боюсь, что ты чересчур усердно стремишься добиться совершенства, ведь самое главное – чистота бессмертной души нашей.

В конце ноября они отправились в Вустер. Четырех монахинь сопровождали с полдюжины вооруженных воинов., хотя вряд ли кто-то осмелился бы напасть на служительниц Божьих. Настоятельница попросила сестру Уинифред сопровождать их, считая, что показания лекарки будут бесценными в столь запутанном деле. Кроме того, она пригласила также сестру Коламбу. Пусть девушки немного поболтают и отвлекутся от невеселых мыслей. Пожилая сестра Уинифред была слишком слаба, чтобы ехать верхом, и восседала в маленькой тележке, чем, разумеется, сильно задерживала небольшую процессию. Вместо обычных трех дней они пробыли в пути четыре.

Стояла поздняя осень. Серое небо низко нависало над землей. Тут и там коровы и овцы щипали последнюю травку.

Первую ночь они провели в доме барона, родственника аббатисы, а следующие две – в монастырях. Наконец к вечеру четвертого дня показался Вустер. На башне епископского замка красовался королевский штандарт. Монахини остановились в странноприимном доме при соборе, где никого не было, кроме них, и немедленно послали воина к епископу с известием о своем приезде.

Король, епископ и придворные обедали в большом зале. Его величество, выслушав гонца, кивнул.

– Итак, настоятельница привезла свою подопечную, – заметил король – невысокий человек с грустным лицом, рыжеватыми волосами и бородой, в которой блестело серебро. Добрые голубые глаза задумчиво прищурились. – Пора решить это дело раз и навсегда.

– Вы уже знаете, как поступить, сир? – осведомился его друг Джеффри де Боун.

– Весьма неприятная история, – отозвался король. – Хью де Варенн просит сделать его опекуном девушки. Его младшая дочь – вдова усопшего владельца Эшлина, брата молодой леди. Если я исполню просьбу де Варенна, он, вне всякого сомнения, заберет девушку из монастыря и выдаст замуж за своего племянника Саэра де Бада, чтобы прибрать к рукам поместье. Де Бад утверждает, что согрешил с ней, но и она сама, и монастырская лекарка клянутся, что это ложь.

– Барон Хью воевал на нашей стороне, сир? Заслуживает ли он награды? – справился де Боун.

– Барон Хью всю жизнь заботился о собственной выгоде. Поддерживал меня, когда это совпадало с его интересами, но при удобном случае готов был переметнуться к авантюристке Матильде, – с сухой улыбкой пояснил король.

Последнее время он редко улыбался, ибо недавно потерял жену, сильную и мужественную женщину, мудрых советов которой ему так недоставало. И сейчас он пытался представить, как поступила бы в подобной ситуации покойная супруга.

– А Ричард де Монфор был вашим человеком? – допытывался Джеффри.

– Ричард де Монфор подчинялся законам этой страны и поклялся в преданности его величеству, – вмешался епископ.

– Но разве его отец не сражался в войсках Матильды и не погиб на поле брани? Насколько поместье важно для вас, сир?

– Верно, что отец Ричарда считался сторонником претендентки на престол, но ведь не он один! Ричард был совсем мальчиком, когда лишился отца. Он никогда не был перебежчиком и свято чтил обеты верности, данные его величеству. Его сестра с пяти лет пребывала в монастыре. Сомневаюсь, что Элинор де Монфор что-то понимает в светской жизни, не говоря уже о политике, – горячо защищал де Монфоров епископ. Кому, как не ему, увидеть истинные намерения де Бада. Всякий мужчина стремится приобрести землю, основу могущества и власти, и де Варенн с племянником прекрасно это понимают.

– Расскажите, любезный мой епископ, об этом поместье, – спокойно потребовал король. Ему очень хотелось принять справедливое решение.

– Оно находится близ Уэльса. Небольшое и не слишком богатое, но довольно зажиточное. Вот, пожалуй, и все. Но у сэра де Бада совсем нет владений и денег тоже, и единственный способ заполучить Эшлин – жениться на наследнице.

– Девушка еще не приняла постриг? – осведомился король.

– Нет, сир. Она должна была принести обет Господу в июне, но пришлось отправиться в Эшлин ухаживать за умирающим братом. Дату перенесли на праздник святого Фрайдсуайда, но тут последовало обвинение де Варенна и его племянника, утверждавших, что последний вступил с Элинор де Монфор в плотские сношения. Девушка это отрицает, а лекарка монастыря подтверждает, что Элинор де Монфор девственна. Я уже хотел было разрешить девушке перейти в монашество, но барон Хью пожаловался вам, и вы потребовали привезти леди Элинор, прежде чем принять решение. Каков же будет ваш приговор, господин мой?

– Объявлю его после того, как выслушаю обе стороны, – ответил король. – Пусть все, кто замешан в этом деле, предстанут передо мной по завершении утренней мессы.

Епископ повернулся к гонцу:

– Ступай в странноприимный дом и скажи настоятельнице, чтобы вместе с леди Элинор пришла в большой зал завтра утром, после службы.

Молодой человек поклонился и почти выбежал из зала.

Три монахини и робкая послушница переступили порог зала, и эконом епископа немедленно о них доложил. Женщины вышли вперед, напоминая стайку черных лебедей с маленьким серым утенком. Настоятельница сначала встала на колени перед королем, потом поцеловала перстень епископа. Спутницы последовали ее примеру. Король, внимательно рассмотрев Элинор де Монфор, нашел ее настоящей красавицей и весьма скромной особой. Она всего лишь раз подняла на короля прозрачные серо-голубые глаза, но тут же застенчиво потупилась. Король невольно улыбнулся. Неудивительно, что молодой де Бад так добивается ее!

Барона Хью с племянником тоже позвали в зал. Рыцарь выступал гордо, голову держал высоко, уверенный в своей победе. Его дядя прошлой ночью бражничал с другом короля, Джеффри де Боуном, и поделился с ним кое-какими мыслями, которые де Боун наверняка не преминет передать королю. По мнению де Бада, услышав их, его величество непременно отдаст Элинор под опеку де Вареннов, а это означает, что Эшлин почти у него в руках.