Зловещая лесопилка - Сникет Лемони. Страница 6

— Вы, наверное, Вайолет, Клаус и Солнышко Бодлеры, — проговорил кто-то, и, обернувшись, дети увидели очень высокого мужчину с короткими волосами. На нем был ярко-голубой жилет, и в руке он держал персик. Мужчина улыбнулся и направился к ним, но, подойдя ближе, нахмурился:

— Надеюсь, вы не бродили по лесопилке. Для маленьких детей это может быть очень опасным.

Вайолет посмотрела на персик и подумала, хватит ли у нее смелости попросить кусочек.

— Мы все утро там работали, — сказала она.

Мужчина поднял брови:

— Работали?

Клаус посмотрел на персик и с трудом удержался, чтобы не выхватить его из руки мужчины.

— Да, — подтвердил он. — Мы получили ваши инструкции и сразу отправились на работу. Сегодня был бревно вый день.

Мужчина почесал голову.

— Какие такие инструкции? — спросил он. — О чем, собственно, вы говорите?

Солнышко посмотрела на персик и с трудом удержалась, чтобы не подпрыгнуть и не впиться в него зубами.

— Молуб! — пояснила она, что, наверное, означало нечто вроде: «Мы говорим про отпечатанную на машинке записку, в которой говорится, чтобы мы шли работать на лесопилку!» — Право, не понимаю, как можно было послать вас работать на лесопилку, пожалуйста, примите мои нижайшие извинения и позвольте сказать вам, что впредь это не повторится. Боже мой, ведь вы же еще совсем дети! С вами будут обращаться как с членами семьи!

Сироты переглянулись. Неужели все, что они пережили в Полтривилле, случилось по ошибке?

— Вы хотите сказать, что нам больше не придется очищать кору с бревен? — спросила Вайолет.

— Разумеется, — ответил мужчина. — Я просто поверить не могу, что вас туда пустили. Ведь там столько опасных машин. Я сейчас же поговорю с вашим новым опекуном.

— Так это не вы наш новый опекун? — спросил Клаус.

— О нет, — ответил мужчина. — Простите, что не представился. Меня зовут Чарльз, и мне очень приятно видеть вас троих на лесопилке «Счастливые Запахи». — Нам очень приятно здесь быть, — из вежливости солгала Вайолет.

— Мне трудно в это поверить, — сказал Чарльз, — особенно если учесть, что вас заставили работать, но забудем об этом и начнем все сначала. Не хотите ли персика?

— У них уже был ланч! — пророкотало у них за спиной, и сироты, резко повернувшись, во все глаза уставились на человека, которого увидели. Он был очень низкого роста, ниже Клауса, и одет в костюм из очень блестящего темно-зеленого материала, который делал его больше похожим на рептилию, чем на человека. Но больше всего детей поразило его лицо, или, скорее, облако дыма, заволакивающее его лицо. Человек курил сигару, и сигарный дым окутывал всю его голову. Облако дыма не на шутку растравило любопытство Бодлеров: каково же лицо в действительности? Возможно, вам тоже любопытно это узнать, но вам придется унести любопытство вместе с собой в могилу, поскольку, прежде чем продолжить, я вам признаюсь, что ни Бодлеры, ни я лица этого человека никогда не видели, не увидите и вы.

— Ах, привет, сэр, — сказал Чарльз. — Я как раз разговаривал с бодлеровскими детьми. Вы знали, что они прибыли?

— Разумеется, я знал, что они прибыли, — ответил дымнолицый. — Я не идиот.

— Нет, разумеется нет, — сказал Чарльз. — Но было ли вам известно, что их послали работать на лесопилку? Ни более ни менее как в день новых бревен! Я как раз объяснял им, какая это ужасная ошибка.

— Никакой ошибки. Я не делаю ошибок, Чарльз. Я не идиот. — Новый опекун повернулся, и облако дыма оказалось прямо перед детьми.

— Привет, Бодлеры. Я подумал, что нам следует посмотреть друг на друга.

— Батекс! — выпалила Солнышко, что, пожалуй, означало: «Но мы вовсе не смотрим друг на друга!»

— У меня нет времени на разговоры, — сказал новый опекун. — Вижу, с Чарльзом вы уже познакомились. Он мой компаньон. Мы все делим пополам, это хорошая сделка. А вы как думаете?

— Думаю, что да, — ответил Клаус. — Я не очень разбираюсь в лесопильном бизнесе.

— О да, — сказал Чарльз. — Конечно, я думаю, что это хорошая сделка.

— Так вот, — сказал новый опекун, — вам троим я тоже хочу предложить хорошую сделку. Я слышал о том, что случилось с вашими родителями, это действительно очень скверно. Также я слышал и про этого субъекта Графа Олафа, который, похоже, изрядная дрянь, и про нелепого вида типов, что работают на него. Поэтому, когда мистер По мне позвонил, я придумал сделку. Состоит она в следующем: я постараюсь гарантировать, что Граф Олаф со своими сообщниками и близко к вам не подойдет, а вы будете работать на моей лесопилке, пока не станете совершеннолетними и не получите все свои деньги. Это честная сделка?

Бодлеровские сироты не ответили, поскольку сочли, что ответ и так ясен. Как известно, при честной сделке обе стороны предлагают что-нибудь более или менее равноценное. Если бы вам надоело играть со своим химическим набором и вы бы отдали его брату в обмен на кукольный дом, это была бы честная сделка. Если бы кто-нибудь предложил тайно вывезти меня из страны на парусной лодке в обмен на контрамарки на выступление балета на льду, это была бы честная сделка. Но работать годы и годы на лесопилке в обмен на старания ее хозяина держать Графа Олафа подальше — сделка чертовски нечестная, и дети это знали. — Ах, сэр, — сказал Чарльз, нервно улыбаясь Бодлерам, — вы, конечно, шутите. Лесопилка не то место, где могут работать маленькие дети.

— Очень даже то, — сказал новый опекун, запуская руку в свое облако, чтобы почесать лицо. — Это научит их ответственности. Это научит их ценить работу. И это научит их делать из деревьев плоские деревянные доски.

— Что ж, наверно, вам виднее, — сказал Чарльз, пожимая плечами.

— Но мы могли бы прочитать обо всем этом, — сказал Клаус, — и таким образом научиться.

— Правильно, сэр, — сказал Чарльз. — Они могут заниматься в библиотеке. Дети они, похоже, послушные и не причинят никаких хлопот.

— Опять вы про свою библиотеку! — фыркнул новый опекун. — Что за вздор! Не слушайте его, дети. Он настоял на том, чтобы мы создали библиотеку для наших рабочих, и я разрешил. Но она не заменяет упорного труда. — Сэр, пожалуйста, — взмолилась Вайолет, — по крайней мере, позвольте Солнышку оставаться в общежитии. Она ведь совсем маленькая.

— Я предложил вам очень хорошую сделку, — сказал человек. — До тех пор, пока вы остаетесь на территории лесопилки «Счастливые Запахи», этот Граф Олаф к вам и близко не подойдет. Вдобавок я даю вам место для сна, хороший горячий обед и жевательную резинку на ланч. И все, что вы должны мне взамен, — это какие-то несколько лет работы. На мой взгляд, это прекрасная сделка. Ладно, было приятно с вами познакомиться. Если у вас нет вопросов, я ухожу. Моя пицца остывает, а если я что и ненавижу, так это холодный ланч.

— У меня есть вопрос, — сказала Вайолет.

По правде говоря, вопросов у нее было много и большинство начиналось с фразы «Как вы можете». «Как вы можете заставлять маленьких детей работать на лесопилке?» — был один из них. «Как вы можете так жестоко с нами обращаться после всего, что мы пережили?» — был другой. Был и такой: «Как вы можете платить своим рабочим купонами вместо денег?» И такой: «Как вы можете кормить нас во время ланча только жевательной резинкой?» И еще: «Как вы можете терпеть, чтобы ваше лицо заволакивало облако дыма?» Но задавать эти вопросы было не слишком уместно, во всяком случае вслух. Поэтому Вайолет посмотрела прямо в облако своего нового опекуна и спросила:

— Как вас зовут?

— Не важно как, — сказал новый опекун. — Мое имя никто не может правильно произнести. Называйте меня просто Сэр.

— Я провожу детей до двери, Сэр, — поспешно проговорил Чарльз.

Хозяин лесопилки «Счастливые Запахи» махнул рукой и ушел. Чарльз дождался, чтобы Сэр отошел подальше, затем наклонился к детям и протянул им персик.

— Хоть он и сказал, что у вас уже был ланч, — проговорил Чарльз, — вот вам персик. — Ах, спасибо! — воскликнул Клаус и, торопливо разделив персик на три части, большую отдал Солнышку, потому что она не ела даже резинки. Бодлеры с жадностью проглотили персик. При нормальных обстоятельствах съесть что-нибудь так быстро и с таким шумом, особенно в присутствии человека, с которым они едва знакомы, было бы невежливо. Но обстоятельства были отнюдь не нормальными, и поэтому даже эксперт по хорошим манерам извинил бы Бодлеров за спешку.