Пора надежд - Сноу Чарльз Перси. Страница 82

— Она совсем не похожа на девушек, которых я раньше знал, — изрек наконец Хью. И с веселой, какой-то по-детски открытой улыбкой он добавил: — Но в конечном счете она стремится к тому же, что и все. Ведь все девушки к этому стремятся, правда?

— По-видимому, да.

— Хотят, чтобы вы уговорили их лечь в постель, а потом требуют, чтоб вы женились.

— А вы не собираетесь на ней жениться? — спросил я.

— Что ж, я не прочь причалить в тихой гавани, как и вы, наверно, — ответил Хью. — Шейла очень мила. Правда, — добавил он, — до сих пор я всегда выбирался из таких переделок. Но ей, пожалуй, стоит сделать предложение. Во всяком случае, эта идея мне улыбается.

Огни на пустынной улице длинной цепочкой уходили вдаль, — огни под черным куполом неба.

— Кстати, — заметил Хью, — если я вторгся в чужие владения, то очень жаль. И тем более жаль, если я стал вам поперек дороги. Впрочем, в таких делах никто не волен, не правда ли?

Огни фонарей вдруг показались мне столь ослепительными, а небо столь черным, что у меня даже закружилась голова, как от сильного опьянения.

Но через миг я вновь обрел способность ясно мыслить.

— Мне хотелось бы поговорить с вами об этом, — сказал я. — Но только не сегодня. Лучше завтра или послезавтра.

— А о чем, собственно, нам говорить? — сразу настораживаясь, спросил Хью.

— Мне надо кое-что рассказать вам.

— Знаете ли, я не думаю, чтобы из этого вышел какой-либо прок, — возразил он.

— Это необходимо! — настаивал я.

— На этой неделе я очень занят…

— Дело это совершенно неотложное!

— Ну, если вы так настаиваете… — не скрывая своего раздражения, сдался он.

Прежде чем расстаться, мы условились о встрече. Хью никак не мог решить, где и когда нам встретиться; наконец я все-таки вырвал у него обещание прийти ко мне через день, вечером.

Когда я вернулся домой, огонь в камине уже погас. Спать мне не хотелось, и холода в комнате я не замечал. Не снимая пальто, я присел на край дивана и закурил.

Долго просидел я так. Голова у меня была ясная. Ясная, как никогда. Я был убежден, что Хью как раз тот человек, какой нужен Шейле. Во всяком случае, он может дать ей счастье, не требуя многого взамен. С интуицией, свойственной страстно влюбленному человеку, я умел читать в душе Шейлы, и мне казалось, что я понял, в чем дело. Существо он, конечно, ничтожное, но в его присутствии Шейла чувствует себя легко и свободно. Значит, самое для нее лучшее — выйти за него замуж.

Но женится ли он на ней? Он явно колеблется. И подтолкнуть его можно и в ту и в другую сторону. Он эгоист, однако сейчас не понимает, чего требуют его интересы. Он влюблен в Шейлу, но страстного влечения к ней не испытывает. Она не имеет над ним большой власти, и тем не менее он подумывает о ней как о будущей жене. Он нерешителен. Он ждет, чтобы ему подсказали, что делать.

Возвращаясь мысленно к этому вечеру — а я неоднократно делал это впоследствии, — я старался помнить об одном обстоятельстве. О нем легко было забыть, но ведь я так много думал о том, как оберечь счастье Шейлы. «Самое для нее лучшее — выйти за него замуж», — твердил я себе и прикидывал, как мне убедить Хью, какие доводы привести, на каких струнках сыграть. Знает ли он о том, что в один прекрасный день Шейла будет богата? Не польстит ли его самолюбию то, что я стремлюсь любой ценой завоевать ее? Не станет ли он, узнав о моем соперничестве, иначе относиться к ней? И я уже представлял себе Шейлу замужем за Хью, такую же веселую и игривую, как сегодня вечером. Я был преисполнен нежности и самопожертвования.

Если я хорошо сыграю свою роль, моя страсть к Шейле только подхлестнет Хью.

Да, самое лучшее для Шейлы — выйти за него замуж! Я понимал, что могу повлиять на решение этого вопроса. От меня зависит — подарить ей счастье или разрушить его.

И вот с неведомым мне дотоле жестоким сознанием своей власти я подумал о том, что могу ведь и разрушить его…

Глава 42

В МОКРОМ КОСТЮМЕ У КАМИНА

Ждать мне оставалось два дня. В течение этого бремени, где бы я ни был и с кем бы ни говорил, всеми своими помыслами, всем своим существом, каждой частицей своего тела, своего мозга я готовился к предстоящей встрече. Ощущение власти пульсировало во мне. Мысль по-прежнему работала ясно, несмотря на владевшее мной возбуждение. Все воспоминания прошлого, все надежды, вся решимость настоящего слились воедино. Каждой частицей своего существа я предавался жестокому ликованию.

Оба эти утра я заходил в контору, но всего лишь на час, чтобы договориться о необходимых вещах с Перси. В четверг следовало ожидать судебного решения по одному отложенному делу. «Значит, на следующее утро после моего разговора с Хью…» — подумал я, продолжая составлять с Перси подробную программу моей работы на ближайшее время. Февраль обещал быть очень хлопотливым.

— Дела так и сыплются! — заметил Перси.

Погода в эти дни была холодная и сырая, но я не засиживался ни в конторе, ни дома. Причиной этого было не чувство нетерпения, а избыток энергии. Меня тянуло потолкаться среди людей. Я упивался затхлым, сырым воздухом Ковент-Гардена, шепотом влюбленной парочки, сидевшей позади меня в кино, забавными гримасами какой-то возмущенной, чванливой дамы, но ум мой ни на минуту не переставал вынашивать задуманный план.

Настал второй день ожидания. Я не спеша пил вечерний чай. Хью должен был прийти в половине седьмого. По дороге домой мне надо было купить бутылку виски, но я решил, что еще успею это сделать. Большую часть дня я провел в кафе — пил чай, читал газеты. Прежде чем отправиться домой, я купил последний вечерний выпуск и прочел его от начала до конца. Шел сильный дождь, и посетители вбегали в кафе насквозь промокшие, стряхивая у дверей воду со шляп.

Когда я подходил к дому, дождь немного поутих, но все же я основательно вымок. Переодеваясь, я невольно с нежностью и в то же время с горечью вспомнил, как вот так же вымок, когда впервые приехал к Шейле. Зеркало отразило мое улыбающееся лицо. Сменив одежду, я стал готовиться к приходу Хью. Прежде всего я развел огонь в камине. Я еще не задернул занавеси, и в оконных стеклах заплясали яркие отсветы пламени. Я поставил на стол бутылку виски, графин с водой и стаканы, раскрыл коробку сигарет. Теперь наконец я задернул занавеси, отгородив комнату от внешнего мира. До прихода Хью оставалось десять минут. Я чувствовал необычайное возбуждение, прилив энергии и сил; руки у меня от волнения дрожали.

Хью опоздал на четверть часа. При его появлении я поднялся. Он улыбнулся мне сияющей улыбкой, которая так же быстро исчезла, как и появилась. «Ужасная погода», — сказал я и осведомился, не промок ли он. Хью ответил, что ему удалось найти такси, но брюки его ниже колен все же промокли. Нельзя ли посушить их перед камином? И, сев в кресло, он протянул ноги к огню. У него слабые легкие, хмуро заметил он, так что надо беречься.

Я предложив ему выпить. Сначала он отказался, затем согласился, но тут же остановил меня, сказав, что много пить не может. Он сидел, держа стакан в руках, а я стоял по другую сторону камина. От брюк Хью стал подниматься пар, и он придвинул ноги ближе к огню.

— Вы уж извините меня за то, что я заставил вас выйти из дому в такую погоду, — сказал я.

— Ничего, ведь я уже здесь!

Когда Хью не был настороже, он держался свободно и мягко.

— Как жаль, что именно сегодня, когда вам так досталось, мне придется сообщить вам досадные вещи, — сказал я.

Хью смотрел на меня, ожидая, что последует за этими словами. На лице его читалось недоумение.

— А может быть, вы предпочли бы сначала сходить куда-нибудь перекусить? — с самым невинным видом спросил я. — В таком случае лучше не начинать серьезного разговора, пока мы не вернемся. То, о чем я намерен с вами говорить, должно быть сказано наедине. Не знаю только, что сейчас творится на улице.

Я подошел к окну и приподнял занавеску. За-окном, не переставая, лил дождь.