Бриллиантовый джокер - Соболев Сергей Викторович. Страница 29

Да, это он высвистал подругу к гаражу — в тот злополучный вечер, когда сам на свою голову нашел «тайник», устроенный кем-то в форинской «лагуне». Прозвонил ей на сотовый, — Жанка отмокала в ваной — сказал, что есть еще одно дело и что пусть она приезжает в то место, где они расстались всего несколько часов назад. Деловая подруга уже через каких полчаса нарисовалась в нужном месте — без косметики, с непросушенными волосами. Поскольку сам Сирейка был посажен на цепь, то в тачку к ней подсел Шуми, который и показал дорогу к гаражу. Жанка до последней секунды не подозревала, что ее заманивают в западню. В гараже на нее набросился громила Крюк. Обыскал, отобрал мобилу, связал руки. Наверное, именно в гараже, когда шмонал Жанку, и запал на ее женские прелести…

Все, что происходило с ним потом, воспринималось, как один непрерывный, нескончаемый кошмар. Шумахер — или это был Крюк? — велел ему «кончить» телку. Прямо там, в гараже. Дали ему узкий и острый штык-нож… Все это время Шуми держал его на мушке трофейного ствола. Жанке заклеили рот пластырем… ее выпученные глаза в тот момент, когда он двинулся к ней с тесаком, Сирейка запомнит на всю оставшуюся жизнь… Казалось бы, не такая уж это неразрешимая задачка, — сунуть перо в бок человечку — особенно если речь идет о целостности собственной шкуры. Ан нет… не смог, не хватило духа. Помнится, он тогда сказал, что не мастак действовать пером, это не его «профиль». Да и зачем разводить кровищу? Не лучше ли ее, партнершу по делам и лучшую подругу жизни — придушить на фиг?! «Валяй! — сказал Шуми. — Вот тебе веревка заместно удавки… души ее!». Что дальше? Дальше ему как-то поплохело и он, помнится, как девчонка, подточился, упал, лишившись на какое-то время способности не только действовать, но и соображать…

Когда он очнулся, — его обдали водой из шланга — то заметил, что Шуми щелкает на фото Жанку, в руке у которой почему-то вдруг оказался ломик, которым немногим ранее был убит Бугор. Он тогда натурально не вьехал, зачем Шумахеру и его корешу понадобился весь этот «театр». Его, кстати, тоже «фоткнули» на фоне дохлого «купца». Он хотел поинтересоваться, на фиг сдалась эта «фотосессия», но боксерский кулак вышиб из него на какое-то время всякое желание задавать вопросы…

Когда он очнулся по второму разу — его опять посадили на цепь — этих двух уродов в гараже уже не было. Как не было в боксах и обеих тачек: по-видимому, они решили куда-то перегнать не только машину Бугра, но и угнанную всего несколько часов назад форинскую «лагуну» (черти бы ее побрали со всем ее опасным содержимым!). Свежеиспеченный «жмур» тоже куда-то подевался, по-видимому, они увезли тело с собой. Его место заняла подруга; она лежала на полу, связанная по рукам и ногам и даже пыталась трепыхаться… впрочем, безуспешно. Пришедший немного в себя Сирейка как-то даже удивился, обнаружив, что Жанка все еще жива. Почему ее не прикончили в тот вечер? А ему, Сирейке, зачем оставили жизнь? Если уж эти двое бролюкасов решили прикопать где-то «купца», то им не составило бы труда вырыть несколько более вместительную яму — сразу на троих. И потом: что придумал Шуми в отношении найденного ими в «лагуне» контейнера? Как он собирается поступить со всем этим добром? Почему им — Серому и его подруге — решено сохранить жизнь? Куда, в какое место их перевезли — кажется, их погрузили в микроавтобус — той же ночью, предварительно напоив какой-то дрянью? На эти вопросы, наверное, сейчас один только Шуми способен ответить…

Жанна прекратила хныкать и браниться только тогда, когда послышались чьи-то шаги. Натужно просрежетал ключ в замке; грюкнул засов, заскрипели давно не видавшие смазки дверные петли — от всего этого возникает такое ощущение, как-будто кто-то водит напальником по твоим обнаженным нервам…

Мощный луч «бошевского» фонаря, ударивший от входа, осветил сначала Сирейку, а затем переместился на девушку, которая от страха закрыла себе голову руками, превратившись в смертельно напуганного зверька.

— Ну что, твари… — послышался женский голос, такой же скрипучий, как несмазанные петли. — Не разбежались еще, голубчики… а куда вы денетесь?! Держите вот… я вам пожрать принесла!

При этих словах какой-то сверток шлепнулся прямо на пол, в аккурат между двумя топчанами.

— Послушайте… э-э-э… матушка… не знаю, как вас звать… — начал было Серейка, пытаясь разглядеть женскую тень в дверном проеме.

— Нет у меня для вас имени, — проскрипела хозяйка. — Хотите, зовите — Чируха [29]… А нет, так Ведьмой [30] кличте… кха-ха-ха!.. — эта женщина, которой может быть как пятьдесят, так и все семьдесят лет, то ли закашлялась, то ли рассмеялась. — Когда я была ч у д а ч к о й [31], в таких годах, как твоя, ох-х, ш-шальная была, бедовая… Любила «зажигать»… мужчины, рестораны…в дорогих шубах форсила!.. Вот за то, верно, меня в молодости так многие звали — «ведьмой»!… Ну, а сейчас, как я уже стала старухой, погоняло [32] это мне будет в самый раз…

«Кажется, она слегка под балдой, — прислушавшись к ее чересчур громкой и не слишком четкой речи, подумал про себя Сирейка. — Как бы перехитрить эту чертову ведьму? Она языком молоть-то мелет, но фишку сечет четко: держится чуть на расстоянии, чтобы ни один из парочки „узников“ не смог ее ненароком цапнуть…»

Чируха внесла в помещение ведро с водой, поставив его почти у самого входа — ничего, если захотят попить или помыться, дотянутся; переставят потом так, как самим удобно…

— Послушайте, женщина…

— Закрой варежку, соколик! — проскрипела та. — Даже и не думай! У меня острога при себе… проткну на раз, как карася!

— Я хотел только спросить, когда вернется Шу… то есть, мне нужен — Йозас… У нас с ним общий интерес…

— Е…ть я хотела твой интерес! Оххх… заболталась я тут совсем!! А мне, голубки, велено в разговоры с вами не вступать!..

Жанна, которая насмерть боялась этой явно полусумасшедшей тетки, все же собрала остатки храбрости и спросила:

— Женшина… уважаемая… бабушка! Скажите, что с нами теперь будет?..

Чируха заперла дверь, после чего, прежде чем уйти, проскрипела своим наждачным голосом:

— Сдохнете вы тут, голубки! Все в землю пойдете… И зачем я только вас, голимых б е г у н о в [33], пою и кормлю…

Щуми и его приятель в это время находились километрах в пятидесяти от хутора, на котором им пришлось кантоваться последние два или три дня. На дело они поехали на красном «фордовском» микроавтобусе — том самом, на котором они привезли Серого и его подругу в известную только двум «братишкам» точку. На микроавтобус у Шуми имеются подложные документы, проведенные через базу данных Дорожной полиции. Но после нынешнего дела, конечно, придется с тачкой расстаться — разобрать, к примеру, на запчасти или вообще спалить ее на фиг…

В девятом часу вечера они подьехали к дачному поселку, расположенному неподалеку от Шилуте [34]. Потихоньку смеркалось. Машину оставили в одном из переулков. Крюк, которому уже доводилось здесь бывать, повел кореша на другую улочку, где как раз и находится нужным им дом…

— Какое он носит погоняло, Крюк? — поинтересовался Шуми. — Или вы обращались к нему по имени?

— Звать его — Антанас. Погоняло, как я слышал — Гема…Он уже в возрасте… типа на пенсии. Как я понял по прежним контактам, не любит, когда кто-то напоминает, что он барыжничал, скупал кое-что из краденной «ювелирки»…

— А скупкой «рыжья» он занимается?

— Не, ты чё?! Насчет золотишка… это не к нему! Подход к Геме мне дал один корешок… обойдемся без имен. Так вот. Антанас тот еще дока… круто шарит по части «камней»! Он, млин, для прикрытия сам лично с янтарем работал. Раньше, при Советах, имел патент и фигачил на продажу разную хрень, брошки там, кулоны с янтариками… но все это чисто для отмаза! Даже кагэбисты не смогли его за ж…пу взять, так он ловко крутился!