Отречение - Байерс Ричард Ли. Страница 27

Мастер Оружия сел, достал из карманов тряпку, точильный брусок и склянку с маслом и снял с пояса короткий меч. Он собирался очистить оружие от крови и, когда клинок не удалось вытащить из ножен с первого раза, недовольно прищелкнул языком.

Фарон смотрел на друга каким-то недоуменно-насмешливым взглядом.

— Говори, — разрешил воин. — Я могу одновременно заниматься своим снаряжением и слушать тебя.

— Так-то ты относишься к самому потрясающему открытию нашего времени? Полагаю, я должен радоваться, что в такой момент ты хотя бы не потягиваешь свой джейк или какой-нибудь еще суррогат джина. Ну ладно, так вот… Ллос исчезла. Ну, может, не совсем исчезла, но, по крайней мере, ее заклинания стали недоступны для наших жриц.

Рилд на мгновение решил, что ослышался.

— Наверное, это розыгрыш? Рад, что ты не шутил так, когда мы были не одни. Не хватало еще, чтобы нас обвинили в ереси.

— Ересь или нет, но это правда.

Рилд тщательно стирал липкую кровь с короткого меча.

— Какие у тебя предположения? — спросил Мастер Оружия. — Еще одно Смутное Время? Разве возможен второй такой период?

Фарон усмехнулся:

— Вероятно — да, но не думаю, что сейчас именно это происходит. Когда боги были вынуждены постоянно пребывать в мире смертных, мы, маги, управляя тайными силами, умели лепить мир как из глины. А потом, когда пробил час, мы не могли превратить лед в воду. Сегодня мое могущество остается таким же, как и прежде, поэтому я предполагаю, что это не приближение Смутного Времени, а нечто иное.

— Что именно?

— А я, думаешь, уже знаю? Хорошо бы, вообще как-то определить, из какого оно разряда.

— Если это на самом деле происходит.

Рилд разглядывал пятно на острие короткого меча, потом подышал на него. Ошеломленный заявлением Фарона, он удивлялся, как может его благоразумный, осторожный и осмотрительный друг относиться серьезно к таким измышлениям.

— Я хочу, чтобы ты подробно вспомнил заварушку, из которой мы только что выбрались, — очень серьезно произнес Мастер Магики. — Ты за все сражение видел хоть раз, чтобы Грейанна или другая жрица метали заклинания самостоятельно, применяя собственную силу, а не считывая их из свитка или используя какие-нибудь магические предметы?

— Я сражался со скелетами.

— Ты следишь за каждым противником на поле боя. Я знаю тебя. Итак, ты видел, чтобы они это делали самостоятельно?

Рилд подумал и покачал головой.

— Что это означает? — задал вопрос Фарон. — У них больше нет заклинаний, а оставшиеся они с отчаянием экономят, поскольку не могут выпросить новых у своей богини. Ллос лишила Мензоберранзан своей благосклонности…

— Из-за чего она это сделала?

— Нужен ли ей повод? Во всяком случае, постичь ее не сможет ни один смертный. Она — божество хаоса! Может быть, она решила испытать нас или почему-то рассердилась и считает нас недостойными своего покровительства. Или ее безмолвие, когда жрицы возносят ей молитвы, объясняется не просто нежеланием откликнуться, а чем-то другим. А вдруг это какая-то случайность? Или произошло нечто касающееся всех богов? До сих пор у нас в Мензоберранзане была только одна религия. Так что об этом судить трудно.

— Подожди-ка, — остановил друга Рилд, он откупоривал склянку с маслом. Резкий запах внес приятное разнообразие в зловоние унавоженных полей. — Я согласен, что не видел, как Грейанна или младшая жрица творила магию, но разве ты сам не говорил мне однажды, что в разгар сражения легче и надежнее использовать талисманы или пергамент?

— Ну и что ж, что говорил. Тем не менее, при нормальных обстоятельствах пара жриц не станет извлекать подобным образом каждое отдельное заклинание? В момент нашего исчезновения оттуда я видел, как Грейанна пыталась найти в воздухе оружие, которое не торопилось попасть ей в руку. Прежде сестра с ее характером послала бы все это в преисподнюю и незамедлительно обрушила б на наши головы что-нибудь другое. Но что-то ограничивало ее выбор.

— Я понял, что ты имеешь в виду, — уступил Рилд, — когда в Смутное Время духовные лица потеряли свою силу, нарушилось равновесие сил среди благородных Домов. Те, кто верил, что перемены, при этих условиях, сделают их сильнее, немало потрудились, чтобы потеснить соперников. А, насколько я знаю, сейчас ничего подобного не происходит; обычный уровень контролируемой вражды.

Он отложил в сторону короткий меч и взялся за Дровокол.

Фарон кивнул:

— Ты вспомни, ни один из Домов, пытавшихся воспользоваться Смутой, не получил какой-либо выгоды. Наоборот, и Бэнры, и другие были наказаны за свое безрассудство. Возможно, Верховные Матери хорошо усвоили этот урок.

— Так, значит, вместо того чтобы строить планы, как расправиться друг с другом, они… что? Объединились, чтобы скрыть правду о недовольстве богини? Если твоя сумасшедшая идея верна, то они именно так должны поступить.

— Это кажется неправдоподобным? Представь себе тот день, когда они лишились поддержки своей богини. Духовные служительницы Ллос регулярно совершают совместные магические обряды, так что они, должно быть, быстро обнаружили, что все находятся в одинаковом бедственном положении. Возможно, жрицы Арак-Тинилита, определив размеры постигшего их несчастья, посоветовались с нашей уважаемой наставницей Квентл, а также с Матронами Совета и решили, что необходимо связать всех клятвой, чтобы никто не проболтался о случившемся.

— Все равно слухи разносятся чертовски быстро, — возразил Рилд. Исследуя лезвие Дровокола, он убедился, что меч остался таким же острым и без единой зазубрины, вообще ни одного изъяна, хотя перерубил немало костей.

— Ну не знаю, — сказал маг. — Если бы ты лишился силы, то стал бы объявлять эту новость всем, в том числе и своим врагам? Во всяком случае, мы выяснили кое-что ценное для себя.

— И еще узнали, что все остается, как прежде, а заговор существует только в твоем воображении.

— О нет, это реально. Я уверен, что Триль считала такой шаг необходимым, хотя бы для того, чтобы ни один гость не смог обнаружить слабость Мензоберранзана. — Он помолчал, хмыкнул и добавил: — И сделать это нужно было тайно, чтобы мы, презренные мужчины, не свалились в обморок от ужаса, узнав, что наши лучшие из лучших не способны нами руководить и нас защищать.

— Что ж, занятная фантазия.

— Клянусь огнем и темнотой, почему с тобой так тяжело разговаривать?! Ты уже однажды пережил Смутное Время, предшествовавшее смерти Матери Бэнр, а также разгром Мензоберранзана сворой грязных дворфов. Так почему ж ты думаешь, что наш мир не может еще раз основательно измениться? Открой глаза, мои предположения могут объяснить многое из происходящего.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты только подумай! Почему в прошлом месяце так много мужчин осмелились бежать из своих семей? Да потому, что они каким-то образом заметили, что гнев жриц представляет собой уже гораздо меньшую угрозу.

— А служительницам Ллос, — подхватил Рилд цепочку аргументов, — не терпится схватить их, потому что они хотят знать, каким образом беглецы узнали о Молчании Владычицы, если это можно так назвать. Если все эти мужчины осмелились удрать, то, возможно, они знают об этой проблеме даже больше женщин!

— Логично, — согласился Фарон. — Но жрицы не смогут это выяснить и исправить положение, пока кто-нибудь из них не попадет на дыбу, не правда ли? И они против того, чтобы Громф занимался их поисками, потому что…

— …потому что не хотят, чтобы он узнал то, что известно беглецам.

— Отлично, ученик. Мы еще сделаем из тебя логика.

— Ты думаешь, Архимаг уже знает, что жрицы утратили свою силу?

— Голову даю на отсечение, но он с ними заодно. Громф, видимо, считает, что удравшие могут знать гораздо большее.

Рилд кивнул:

— Да, ситуации могут быть разные — нужно предусмотреть любые возможности.

— Если наши предположения верны, то понятно, почему в «Бриллиантовой шкатулке» было столько народу и при этом многие избиты и столь агрессивно настроены. Мужчины очень хорошо чувствуют, когда женщины теряют силу и становятся уязвимыми. Сознательно или нет, но они, женщины, беспокоятся, как бы не потерять контроль, а значит, и власть в своем доме.