Отречение - Байерс Ричард Ли. Страница 64

Может быть, для них явилось утешением то, что я вернулся совершенно безумным. Они на тележке отвезли меня домой, где женщины моего семейства привязали меня к кровати и начали обсуждать вопрос, не стоит ли придушить меня подушкой. Сэйбл стала моим защитником и сиделкой. Она не могла позволить себе потерять единственного постоянного и решительного союзника.

Давай пропустим период моего бреда и галлюцинаций. В конце концов, ко мне вернулся разум, и, размышляя над своим опытом, приобретенным в Абиссе, я пришел к выводу, что Ллос, показавшаяся мне бесконечно ужасной, злобной и смертоносной, была еще и божественно прекрасной. Просто тогда я совершенно обезумел и не мог этого признать.

Разглагольствуя без остановки, Фарон продолжал думать. Итак, если он разделается с талисманом, то тот в реальном мире, может быть, потеряет свою магическую силу. Хотя возможно, и нет, но сейчас появился хоть какой-то шанс, а другого могло и не быть.

— Конечно, она являла собой ту самую, высшую, власть, к которой стремятся все темные эльфы, особенно мы, маги, — продолжал молоть чепуху дроу. — Я с восхищением чувствовал, что она — наша покровительница. Она достойна нас так же, как мы достойны ее.

— Она поразила твое воображение, — произнес Сирзан, шевеля щупальцами-усиками, — так всякое, даже самое несимпатичное, божество может вызвать благоговение в смертном. Однако ты — маг и, хорошо разбираясь в таинственном, должен знать, что существуют силы гораздо более мощные, чем Ллос. Если они считают пригодным…

Фарон резко сорвал треугольную брошь слоновой кости с потертой одежды иллитида и ударил ею о перила моста. Украшение не сломалось. В отчаянии он отвел руку назад, чтобы отшвырнуть его подальше; может быть, оно останется навсегда на дне угрюмого водоема.

Холодная, грубая рука схватила его за воротник и рванула вниз. Сопротивляться он был не в силах. В этой реальности алхун был силен, как титан.

Лич вырвал у мага брошь и засунул ее в карман. Затем наклонил его голову пониже и обхватил ее щупальцами сухого, шелушащегося рта. Фарон понял, каким образом живодер обдирает чужие мозги для собственного пропитания. Он заползает своими усиками в наиболее удобные для него отверстия и выдергивает мозги из черепа жертвы.

— Тебе не понравилась моя история? — задыхаясь спросил Фарон. Хватка лича едва позволяла дышать. — Казалось, ты совершенно ею поглощен.

— Ты поднял на меня руку! Это недопустимо! — Сладкозвучный голос Пророка огрубел, представляя собой противную смесь шипения и глухого вибрирующего жужжания. Щупальца стиснули голову еще сильнее.

— С формальной точки зрения это не мои руки, — попытался оправдаться Фарон. О богиня! Такое ощущение, что череп вот-вот расколется! — Поскольку ведь все это существует только в воображении.

— Как ты узнал, какой талисман выбрать?

— Мое кольцо. Ни один маг не обходится без него.

— Ты — глупец, если решил, что можешь расстроить мои планы здесь, в моем приватном мире. Неужели ты не понимаешь, что в этом пространстве я — бог?!

— Я был ужасно небрежен, — ответил Фарон, — но, видишь ли, когда дроу знает, что подходит его последний час жизни, он сразу начинает думать о мести.

Сирзан немного ослабил хватку щупальцев.

— Но ты ошибся. Я не собирался убивать тебя. Это было бы расточительством. Поскольку моя цель — подчинить Мензоберранзан, то из тебя получился бы полезный раб. Не подними ты на меня руку, твоя неволя была бы относительно легкой, поскольку я люблю общество других магов. Теперь, боюсь, ты ни в малейшей степени не сможешь на это рассчитывать.

Боль взорвала голову Фарона. Он закричал.

ГЛАВА 20

— Дай я, — проворчал Хаундэр.

Держа наготове ятаган, он подкрадывался к Рилду.

Мастер Мили-Магтира попытался подняться, но потерпел неудачу. Никакие специальные приемы для преодоления боли не помогали — таким сильным был невидимый удар лича, похожий на вонзившееся прямо в мозг копье.

Сирзан моментально вышел из транса и ответил:

— Нет.

Хаундэр обернулся:

— Нет? — переспросил он. — Ты был прав насчет их. Впрочем, как всегда.

— И я надеюсь, — сказал лич, и щупальца вокруг его рта опять начали извиваться, — что ты хорошо это запомнишь. Однако теперь, раз они уже здесь, то могут оправдать твои ожидания и очень хорошо послужить нашему делу. Надо всего лишь восстановить первоначальный вид их мозгов.

Бард выгнул бровь:

— Ты можешь это сделать?

— Да, — ответил Сирзан, — но не теперь и не сразу. Сейчас мне нужна моя сила, чтобы дать сигнал.

Он стащил серебряное кольцо с пальца потерявшего сознание Фарона.

— Присматривайте за ними, — распорядился алхун.

— Хорошо, — сказал Тсабрак. — Я надеюсь, ты пристроишь их так, чтобы они у всех были на виду.

Он тоже приблизился к Рилду, который снова попытался подняться. Кто-то съездил ему по голове плоской стороной клинка, и последние, силы покинули его.

Обоих Мастеров изменники перетащили в другую комнату, такую же запущенную и грязную, как и весь замок, но кто-то, проявив догадливость, потрудился восстановить все необходимое в тюремной камере.

Изменники сняли с Рилда плащ и кольчугу, затем приковали его к стене. С Фароном обошлись гораздо более жестко, несмотря на то, что он был без сознания и вряд ли скоро пришел бы в себя. Они прислонили его к стене, голову обхватили стальной затяжкой, заткнули рот, чтобы не прозвучали слова заклинаний, а руки его вставили в специальные приспособления, не позволявшие делать движения не только руками, но и пальцами, исключая, таким образом, любой магический жест со стороны пленника.

Заговорщики так долго возились, что к Рилду начали возвращаться силы.

— Тебя это тоже ждет, — прохрипел он.

Хаундэр обернулся:

— Что?

— Лич. Он не захочет делиться властью. Он намерен превратить всех мензоберранзанцев, в том числе и тебя, в рабов. Это его цель.

— Ты думаешь, мы как идиоты верим этой скотине? — фыркнул Тьюн'Тал. — Посодействуем ему, окажем посильную помощь, а потом просто избавимся от него.

— Это вы так предполагаете, а если Сирзан уже обрабатывает вас так незаметно, что вы этого даже не чувствуете? И когда придет время…

Хаундэр ударил своего бывшего преподавателя по зубам, и голова Рилда врезалась в кальцитовую стену.

— Заткнись, — посоветовал аристократ. — Один раз ты уже обвел меня и выставил дураком. Больше этого не будет.

Стражи направились к выходу. Тсабрак огромной нижней половиной своего тела еле протиснулся наружу. Последним вышел бард, послав Рилду кривую улыбку и пожав плечами. Дверь с грохотом захлопнулась.

Рилд слизнул кровь с разбитой нижней губы.

— Фарон, — полушепотом позвал он, — ты и впрямь без сознания или притворяешься?

Мастер Магика, весь опутанный цепями, не откликался. Если бы не едва заметное дыхание, Рилд испугался бы, что Фарон умер.

Мастер Оружия попытался добраться до мага, но его цепи были слишком коротки. Тогда он принялся изучать свои кандалы. Сидели они плотно, замки были крепкие, цепи кованые, тяжелые и прочно закреплены к стене. Когда-то, в дни бурной молодости, Рилду приходилось освобождаться из похожих ситуаций, но эти оковы без инструментов или чуда ему не разбить.

И тут воину стало по-настоящему страшно. Он почувствовал, что Фарон — его единственная надежда. Его друг умный, если он придет в сознание, то обязательно придумает какую-нибудь вполне осуществимую хитрость.

— Очнись! — заорал Рилд. — Очнись, будь ты проклят! Ты должен что-нибудь сделать, чтобы мы выбрались отсюда!

Чтобы еще добавить шума, он цепью начал колотить по каменной стене.

Все напрасно. У него уже запершило в горле, но Фарон так и не пошевелился.

— Тьфу, злость берет! — выругался Рилд. Потом он присел на корточки и тихо произнес:

— Ты должен очнуться. Иначе они сделают из нас отбивную, а мы с тобой никогда и никому этого не позволяли. Помнишь, как мы охотились за теми замаскированными лордами? И слишком поздно обнаружили, что потайных ущелий, расходящихся лучами во все стороны, намного больше, чем воинов в нашей поисковой группе. Казалось, нам не справиться с таким делом. Но ты сказал: «Все хорошо. Требуются только подходящие заклинания, чтобы уравнять счет». Сначала ты наколдовал стену огня…