Поцелуй в темноте - Сойер Мерил. Страница 63

Наконец Митч встал и отбросил ручку.

– Полагаю, ты ожидаешь, что я буду твоим защитником на процессе?

– Да. – Она выдавила это слово на пределе сил. Значит, разговор пойдет о суде, а не об их личных отношениях. А чего, собственно, она ожидала? Извинений? Клятвы в вечной любви?

Он обошел стол, уселся на лучезарную крышку, задрав одну ногу, и учинил бесстыдный осмотр ее тела.

– Давай кое-что выясним.

Он прикоснулся к ее щеке, провел костяшками пальцев от виска к подбородку. Она стояла неподвижно, не зная, чего от него ожидать, зато отлично зная кое-что другое: от ее реакции зависело все ее будущее, то есть его способность простить ей поцелуй Брента.

– Что именно выяснять? – пролепетала она.

Теперь его рука сползла ей на плечо – теплая, сильная, волнующая рука. Ей не нравился его пристальный взгляд. Она была знакома с этим взглядом и знала его назначение. Митч был мастером сексуального устрашения. Несмотря на все, он знал, что она по-прежнему вожделеет его, не может уснуть по ночам, мечтая о нем, что из-за него она не желает вспоминать собственного отца.

– Ты серьезно относишься к моей защите, да, Митч? – спросила она, стараясь придать разговору профессиональное направление.

– Конечно – если мы договоримся.

– О чем?

– Я получил то, что хотел. Ты тоже получила то, что я хотел. – Он взял ее за подбородок, провел большим пальцем по ее нижней губе от одного уголка рта до другого. Он заставил ее запрокинуть голову, и у нее не осталось иного выхода, кроме как посмотреть ему в глаза.

Его взгляд был прикован к ее губам. Потом их взгляды встретились. В его глазах горел такой недвусмысленный призыв, что она затаила дыхание.

Он усмехнулся, наслаждаясь непреодолимой силой телесного притяжения, грозившей расплющить обоих. Не дав ей заговорить, он накрыл ее рот своими раскаленными губами. Его поцелуй был совершенно бесхитростным, он выдавал одно – его безудержную похоть.

Она хотела было вскрикнуть, но крик захлебнулся в горле; в следующее мгновение по ее телу разлился жар страсти. Его язык трепетал у ее неба, руки ерошили волосы, удерживая ее голову в удобном для поцелуя положении.

После стольких дней – и особенно ночей – одиночества, после жарких мечтаний о нем она наслаждалась поцелуем и лелеяла ответное пламя, крохотное, непрошеное, занимавшееся у нее внутри. Он, должно быть, почувствовал, что сопротивления не предвидится, и оторвался от ее губ.

– Сегодня же, до моего возвращения, ты перенесешь все свои вещи ко мне. Расположишься поудобнее и приготовишь ужин. Учти, ты подашь его в постель.

На столе ожил коммутатор, и он отвернулся от нее, совершенно уверенный в ее согласии.

Вот оно что! Пока она шагала прочь из кабинета, у нее постепенно прояснилось в голове. Секс! Именно к этому сводилось отношение Митча. Она задохнулась от негодования. Попытки взять себя в руки оказались бесплодными. На сей раз она не запрыгнет к Митчу в постель.

Возня у двери отвлекла Митча от телефонного совещания с несколькими абонентами. Ройс рвалась обратно, секретарша преграждала ей путь. Снова что-то не так? Он думал, что все утряслось, но бешенство на лице Ройс напомнило ему, как она набросилась на него на похоронах своего отца.

Он жестом приказал секретарше впустить Ройс, надеясь, что она остынет, пока он будет совещаться. Она обежала стол, не удосужившись поправить растрепанные волосы, и решительным нажатием кнопки прервала связь.

– Ты разъединила меня с четырьмя ведущими юристами штата. – Его тон был шутливым. Он еще не понял, что происходит.

– Скажи, что понимаешь, зачем мне понадобилось встречаться с Брентом.

Господи, вот это-то ему и не хотелось обсуждать! Фотография с целующимися Ройс и Брентом сильно его удивила. Что уж там, взбесила! Но он вопреки всякой логике простил ее.

– Понимаю, понимаю, – отозвался он тоном, не оставлявшим сомнений, что он как был, так и остался в горьком недоумении.

– Оставь свои шутки, Митч. Объясни, почему ты так взбесился.

Он почувствовал, что ей действительно требуется ответ по существу.

– Мы договорились, что я отвечаю за твое дело. Ты же пользуешься первой возможностью, чтобы броситься ему на шею. Тебе еще повезло, что все окончилось испугом. Фотография Ингеблатта могла бы перечеркнуть все наши усилия по лепке твоего положительного образа.

– Я была вынуждена рисковать. Мне было необходимо нейтрализовать Брента как свидетеля. Ты же сам втолковывал мне, как косо будут смотреть на меня присяжные после его показаний.

Он рассматривал ее и вспоминал, что тоже в свое время находился в ловушке, чувствовал себя беспомощной жертвой. С тех пор прошло немало лет, но ощущение не утратило живости.

– Я тебя не осуждаю, – сказал он. Он не простил ее до конца, просто сейчас у него не было выбора. Она требовала понимания, сочувствия. Он был принужден к сдаче, хотя при одной мысли о том, как Брент целовал Ройс, готов был придушить ее.

– Ты говоришь, что я поступила правильно?

– Да, – прохрипел он. Она облегченно улыбнулась.

– Ты поймешь и то, что Брент станет звонить мне каждый вечер, а я буду подолгу с ним разговаривать. Фаренхолты отказываются обсуждать мое дело, но от Брента я попробую чего-то добиться.

Теперь она зарывается. Зачем ей болтовня с Брентом? Кому, как не Митчу, было знать, что у этого придурка талант настоящего обольстителя?

– Брент уверен, что между тобой и мной ничего нет. Я не хочу, чтобы у него зародились подозрения, а ты?

– Тоже не хочу, – нехотя признал он. – Он спрашивал обо мне?

Она немного помедлила с ответом, и Митчу, съевшему собаку на допросах свидетелей, хватило этого, чтобы догадаться, что ответ будет не полностью правдивым.

– Брент думает, что меня мог подставить ты.

Опять он за свое!

– А что думаешь ты?

Теперь Ройс не колебалась. Бесстрашно глядя на него своими сияющими изумрудными глазами, она ответила:

– Я думаю, что ты единственный, на кого я могу рассчитывать.

Ему захотелось поцеловать ее, но он удержался. Он и так сделал слишком большую ставку на секс. Между ними должна была существовать и духовная связь. Установить такую связь было для Митча чертовски трудным делом, поскольку в этой области у него было совсем мало опыта. Он так истосковался по ней, что был рад любому предлогу, чтобы просто заключить ее в объятия.

– Так почему ты его целовала? – Боже, зачем он задал этот вопрос?

Вопрос прозвучал как бы между прочим, но она почувствовала, что от ее ответа зависят их дальнейшие отношения.

– Если бы я не поцеловала Брента, он бы заподозрил, что между тобой и мной что-то есть. – Последовала пауза – очередное свидетельство утаивания сведений. – А еще мне хотелось узнать, почувствую ли я то же самое, что чувствую, когда целуюсь с тобой.

Он сжал зубы, умело скрывая свои подлинные чувства. В этом разговоре победа осталась за ней. Теперь он будет разгадывать истинный смысл ее слов.

– Что же ты узнала?

Она с озорным выражением на лице поправила узел его галстука и чмокнула его в щеку.

– Узнаешь, когда вернешься домой. И, кстати, приготовься рассказать мне всю правду о себе и Бренте Фаренхолте.