Колибри - Спенсер Лавирль. Страница 43

Когда мисс Абигейл отважилась посмотреть на Джесси, он выглядел очень безобидным. Забавно, но она не хотела видеть в нем только плохое, хотя никогда не знала, что у него на уме. Она посмотрела на его усы – они стали почти такими же густыми, как когда она их впервые увидела – потом на воду, потом обратно на Джесси. Она осмотрелась в поясках чего-нибудь, во что можно было набрать воду, но ничего такого не нашлось. Она не делала таких вещей в жизни, но сама мысль о том, что ей предстоит сделать то, чего она никогда не делала, эхом отзывалась каким-то новым чувством внутри мисс Абигейл. Вода была восхитительно прохладной. Даже лошадь не могла от нее оторваться. А Джесси несомненно было очень жарко. Мисс Абигейл помнила, как он снова расстегивал рубашку. Теперь он мирно дремал. Мисс Абигейл взглянула на воду.

Джесси широко открыл глаза, когда вода обожгла его голую грудь, и подпрыгнул, но потом улыбнулся: мисс Абигейл стояла над ним, сложив ладони в пригоршню.

– Открывайте рот, – приказала она. Черт бы меня подрал, подумал Джесси, и открыл рот, будто что-то хотел произнести. Она соединила ладони лодочкой, но вода потекла по ее рукам за манжеты, закапала грудь и подбородок Джесси, но на губы не попало ни капли. Она испугалась, что он вскочит и оттолкнет ее руки, как когда она ударила его ложкой по зубам, но Джесси, к ее удивлению, только потер темной рукой грудь, вытирая воду.

– Ах, как прохладно, – удовлетворенно сказал он с огоньком в глазах и добавил. – Но мне бы хотелось и попить.

– Я замочила свои манжеты, – пожаловалась мисс Абигейл, видя, как они плотно охватили запястья.

– Раз уж они мокрые, можно попробовать еще раз.

На этот раз получилось лучше. Джесси обхватил ее руки своими и выпил с ее пальцев, словно это был носик кувшина.

Мисс Абигейл было приятно видеть, как Джесси пьет из ее рук. Она испытала странный трепет в низу живота. На усах блестели капельки воды. Как завороженная, мисс Абигейл смотрела, как он слизывает их, но, осознав, что она неприлично долго не отрывает взгляда от него, она уставилась на куст.

– Почему бы вам тоже не попить?

Мисс Абигейл дотронулась до своего горла прямо под подбородком.

– Н... нет, я не хочу.

Джесси знал, что она лжет, но понимал – она уже и так зашла слишком далеко.

– Давайте присядем. Здесь приятно и прохладно, и удобно.

Она оглянулась вокруг, словно кто-то мог подсматривать за ней и, найдя своего рода компромисс с самой собой, сказала:

– Я присяду здесь, – и села на камень возле ног Джесси.

– Вы никогда не были здесь раньше? – спросил он, глядя на ее спину, пока она смотрела в сторону ручья.

– Была, еще девочкой.

– С кем?

– С отцом. Он заготавливал дрова, а я ему помогала.

– Если бы я жил здесь, я бы приезжал сюда часто. На равнине слишком скучно и жарко. – Он закинул руки за голову и смотрел на кроны деревьев. – Когда я и мои братья были маленькими, мы часами просиживали на Мексиканском заливе, ловили крабов, качались на волнах, собирали ракушки. Я скучаю по океану.

– Я никогда его не видела, – с грустью сказала мисс Абигейл.

– Он не лучше этого места, он просто красив по-своему. Вы хотели бы?

– Хотела бы что? – Мисс Абигейл вопросительно посмотрела на Джесси.

– Увидеть океан?

– Не знаю. Ричард... – Но тут мисс Абигейл замолчала и повернулась лицом к ручью.

– Ричард? Кто это Ричард?

– Никто... Я даже не знаю, почему у меня это вылетело.

– Он должен быть кем-то,иначе бы вы его не вспомнили.

– Ох... – Мисс Абигейл обхватила колени руками. – Просто это один человек, которого я знала когда-то, и он всегда говорил, что хочет жить на океане.

– И он стал?

– Не знаю.

– Ты потеряла с ним связь? Мисс Абигейл и пожала плечами.

– Какое это имеет значение? Это было очень, очень давно.

– Как давно?

Но она не ответила. Она боялась признаться ему в том, о чем никогда никому не говорила.

– Тринадцать лет назад? – предположил Джесси.

Мисс Абигейл по-прежнему не отвечала и, подумав некоторое время, Джесси добавил:

– Я знаю о Ричарде, Эбби.

Он услышал, как она затаила дыхание. Она вскинула на него свои ошарашенные глаза:

– Как вы узнали?

– Доктор Догерти сказал.

Ее ноздри затрепетали, губы сжались.

– Доктор Догерти слишком много говорит.

– А вы слишком мало.

Мисс Абигейл поерзала и отвернулась.

– Мои личные дела никого не касаются.

– Да? Тогда зачем вы упомянули Ричарда?

– Не знаю. Его имя сорвалось с моих губ непроизвольно. Я не говорила о нем с тех пор, как он уехал, и, уверяю вас, не собираюсь начинать теперь.

– Почему? Он такое же табу, как и все остальное?

– Вы говорите глупости.

– Нет, подозреваю, что кто-то начал это делать задолго до того, как я здесь очутился, иначе вы не были бы так зажаты и расслабились.

– Даже не знаю, зачем я вас слушаю... такого взбалмошного человека. Вы понятия не имеете о самоконтроле и самоограничении... Вы... вы прожигаете жизнь, словно пытаетесь все время напомнить себе, что живете. Для вас это, возможно, хорошо, но, уверяю вас, это не для меня. Я придерживаюсь строгих правил.

– Вам не приходило в голову, Эбби, что вы установили для себя слишком жесткие правила, или это сделал кто-то еще?

– Такое никто не сможет сделать.

– Тогда скажите мне, почему вы сидите здесь, в пяти милях от цивилизации, и до сих пор не сняли шляпку, или не расстегнули манжеты, которые натирают вам кожу. Но хуже всего, что вы не говорите о том, что доставляет вам боль, так как какой-то дурак сказал, что леди не должна этого делать. Она не должна выказывать ни сожаления, ни гнева, так? Леди не выставляет напоказ свои внутренние переживания, она оставляет их при себе – ив итоге – запутана, сбита с толку. Конечно, если вы заговорите, раскроете свои слабости, а вы думаете, что стоите выше всего человеческого.

Джесси знал, что злит мисс Абигейл, но знал также, что настал момент, чтобы она наконец раскрылась.

– Меня учили, сэр, что причитания о своей неудовлетворенности жизнью свидетельствуют об испорченных манерах и не к лицу леди. Этого нельзя делать.

– Кто это сказал, ваша мать?

– Да, если хотите знать!

– Ха! – Джесси представил себе мать мисс Абигейл. – Лучше всего было бы сейчас высказать все до конца: «однажды я любила человека по имени Ричард, но он бросил меня, и это чертовски разозлило меня».

Мисс Абигейл сжала руки в кулаки и повернулась к Джесси:

– У вас нет права!

– У меня нет, но у вас есть, Эбби, неужели вы этого не понимаете?

Он выпрямился и напрягся в ожидании.

– Все, что я понимаю, так это то, что не должна была приезжать сюда с вами сегодня. Вы опять разозлили меня так, что я бы... я бы ударила вас по вашему ненавистному лицу!

– Это был бы второй раз за день, когда вы ударяете меня по лицу за то, что я пробуждаю в вас чувства. Вам страшно испытывать чувства? Если вам станет лучше, подойдите и ударьте. Как же мне надо вас довести, чтобы вы не сдерживались? Почему вы не можете просто выругаться или засмеяться, или закричать, когда что-то внутри вас говорит, что надо так поступить?

– Что вы от меня хотите?!

– Только научить, что все естественное не запретно.

– О, разумеется! Драться, кричать... а та сцена на кресле-качалке этим утром! Да чего уж там, вы бы с радостью превратили меня в распутную женщину!

В глазах мисс Абигейл появились слезы.

– Это не распутство, но вы не понимаете этого из-за глупых правил, по которым ваша мать учила вас жить.

– Оставьте мою мать в покое! С тех пор, как вы оказались в моем доме, вы перечите мне и придираетесь. Вашей собственной матери не мешало бы поучить вас манерам!

– Эбби, зачем же злиться на меня, когда единственные люди, которых вы осуждаете за то, что они сделали с вами, это ваш отец, мать и Ричард?

– Оставьте их в покое! Что они для меня значат, это не ваше дело!