Сладкий запах смерти - Спиллейн Микки. Страница 7

— Так получается, и ты должен был исчезнуть? — предположил Джерри.

— Да. Или я, или досье, которое я собрал.

— Но почему ты не привез весь материал сюда?

— Потому что это был особый случай. Мы ведь хотели уличить не только Маркуса, а и остальных, взорвать весь синдикат на восточном побережье. А потом те, кто остались бы на свободе, все равно бы попались.

— Да, а теперь весь материал исчез.

Я пожал плечами.

— Это уже не важно. Многое я мог бы восстановить, но это вряд ли помогло бы. За это время они реорганизовались. Остается только это убийство в Джорджии. Оно, конечно, могло привести Маркуса на электрический стул.

Нолан подал знак Винни, чтобы тот принес кофе.

— В синдикате, конечно, нервничали. Даже самые крупные боссы не могут себе позволить убивать кого-нибудь — хоть бы и из-за личных счетов.

— И все-таки случается...

— Редко, очень редко... Люди стали осторожнее. А с другой стороны каждому можно найти замену. Если кто-то, какой бы важный пост он ни занимал, все же позволяет себе наплевать на законы синдиката, его без малейшей жалости убирают, чтобы не повредить всей организации. Все знают, что случилось с Шульцем, когда он решил, что может расправиться с Дэни.

Я отпил глоток кофе и поднял глаза на Джерри.

— Понимаю. Я сам об этом думал. И как раз это меня удивляет.

Нолан нахмурился, но промолчал.

— Они еще никогда, даже при чистке, не думали пойти на такое. В крайнем случае давали очередь из автомата и дело было кончено.

Джерри отодвинул пустую чашку и вытер рот.

— Но иногда они способны на большее, особенно если им попадется такой первоклассный козел отпущения, как, например, ты, — заметив, что я поджал губы, он усмехнулся и спросил:

— Ну, так чего ты от меня хочешь? Ты же, наверное, пришел не только для того, чтобы рассказать мне что я и сам знаю?

— Кто сообщил Ардженино о взятке? — неожиданно спросил я.

Он, казалось, застыл, только в углах рта появились морщинки.

— Ты же знаешь, как бывает с анонимными звонками, Реган.

— Знаю... но не когда речь идет о полицейском с отличной репутацией, вроде меня. И прежде всего, почему такая спешка?

Он молча кивнул и откинулся на спинку стула. Я понял, что эта тема ему не по душе.

— Только между нами, — предупредил Джерри. — Когда зазвонил телефон, трубку снял сам Ардженино. Он выслушал, что там ему сказали и сразу же доложил начальнику управления, потому что так ему велел тот, кто звонил.

Ну а шеф поручил Ардженино немедленно ехать к тебе и проверить сигнал.

— Звонили через коммутатор?

— Да, но его не прослушивали. Звонок был в одиннадцать вечера, а Джексон был занят чем-то серьезным, чтобы слушать все разговоры.

— Чисто сработано, да? — заметил я.

— Я бы сказал эффектно, — сказал он и добавил:

— Что тебя еще интересует?

— Что ты можешь сказать об Ардженино?

Мой вопрос ему опять не понравился, это было ясно написано у него на лице.

— Он в полиции уже четырнадцать лет, очень хорошо себя зарекомендовал. Имеет две благодарности.

— У меня их двенадцать. Я не об этом.

Нолан подался вперед, его пальцы вцепились в край стола. Заговорил он спокойно, но в голосе его была сухость.

— Слушай, Ардженино мой напарник уже два года, и он несколько раз вытаскивал меня из самых трудных положений. Так чего ты ждешь от меня?

— Напарник и должен помогать в трудном положении. Деньги он, кстати, получает именно за храбрость и решительность. А теперь все-таки ответь на мой вопрос.

Пальцы Джерри разжались и отпустили стол, а на лице появилось выражение неуклонной решимости.

— Не знаю. Он довольно суровый человек — ко всем и к себе в первую очередь. Правда, можно сказать, он немного странный.

— Как ты думаешь, его можно купить?

— Нет! Я знаю, однажды ему предлагали кучу денег, но он отказался.

— И все же он тебе не нравится, или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься. Он мне действительно не особо нравится, да только дела это не меняет. Он чертовски прилежный полицейский, и о нем нельзя сказать ничего плохого. Есть и другие полицейские, которых я не очень уважаю, но разве это имеет какое-нибудь значение? И к чему ты, собственно, клонишь?

— Тебе не кажется подозрительным, что после этого звонка он слишком поспешно забрался ко мне в квартиру?

— Ему приказали!

— Он мог для начала связаться со мной. Всем известно, где меня можно найти.

— Тебе что, непонятно: исчез материал, а он нашел у тебя эти пять тысяч, и ты не смог объяснить, откуда они у тебя?

— А ему не пришло в голову, что эти деньги могли мне подбросить?

— Нам всем это приходило в голову, Реган. Вывод напрашивался сам собой. Может быть, мы и смогли бы что-нибудь сделать, поведи ты себя иначе...

Он замолчал и покачал головой.

— Ты и впредь будешь держать глаза открытыми? — тихо спросил я.

— Конечно!

Я допил кофе и произнес:

— Если захочешь связаться со мной, действуй через Данингера.

— А чем ты собираешься заниматься сейчас? — поинтересовался он, но вопрос прозвучал как-то фальшиво. Это уже нельзя было назвать разговором двух полицейских, которые занимаются одним делом.

— Кое-что после всего этого случилось.

— Что?

— Кто-то ведь должен занять место Маркуса.

Остаток дня я потратил на то, чтобы обойти все рестораны, какие знал и показать всем, что я опять на свободе.

Мне требовалось время.

Но время требовалось всем. А к главарям преступного мира просто так, безо всякого, не подступишься. Поэтому я решил: пусть все решат, что я усиленно ищу, и пусть убедятся, что не так-то легко меня остановить.

Скоро об этом узнают и те, кому надо, и им это не понравится. Конечно же, не понравится, но они ничего не смогут сделать. Вернее, смогут только одно — попытаться меня прикончить.

Вернувшись домой, я почувствовал, что устал и разбит. Под душем я смыл грязь и пот, накопившиеся за день. Потом, не вытираясь, побрился, надел халат и вышел на кухню, чтобы достать холодного пива и бутерброд.

Еще долго я стоял у окна, жевал и думал. Вечер был спокойный, и движение на улице почти прекратилось. Но по опыту я знал, что за ночь произойдет от десяти до пятнадцати загадочных смертей, несколько убийств, несколько сот стычек и драк с применением ножей и огнестрельного оружия.

Из задумчивости меня вывел телефонный звонок. Я поставил стакан с пивом на стол и снял трубку. Чей-то голос на другом конце линии спросил:

— Реган? Это Реган?

В первый момент я не узнал этот голос.

— Да, это Реган.

— Я же вам сказал, что позвоню. Говорит Шпуд из «Клаймэкса». Помните?

— Да-да, конечно, Шпуд. Что у вас новенького?

— Я нашел ту рыжую; и Ривера говорит, что это она.

На стене напротив висело зеркало, и я случайно увидел свою невеселую усмешку. Но ведь у меня не было никаких причин ухмыляться, совершенно никаких, и поэтому она показалась мне довольно странной.

— И где же вы ее нашли, Шпуд? — я постарался сказать это как можно спокойнее.

— В вечернем выпуске. «Ньюс» дал две фотографии: на первой полосе и на третьей. Ее мертвую вытащили из реки. Полиция предполагает, что это самоубийство.

Усмешка испарилась и на душе стало тяжело и грустно. Чтобы понять это, не надо было смотреть в зеркало.

— Большое спасибо за то, что сообщили, Шпуд.

— Надеюсь, это не изменило ваши планы?

— Не изменило, Шпуд, — заверил я его и повесил трубку.