Легионы идут за Дунай - Бакиев Амур. Страница 71

После падения Тибуска римская армия, разделившись на четыре группировки, перешла в решительное наступление. Стремясь уничтожить центр сопротивления даков, Траян направил главный удар на Сармизагетузу. Другие корпуса наступали на городки Альбурнус-Мацор, Напока и Пороллис, распыляя силы дакийского царя.

Параллельно с действиями на западе и севере выступили три легиона и развернули боевые операции против кочевавших между Пиретом и Тирасом степных сарматов. Положение Децебала резко ухудшилось. Союзная кавалерия Адномата и Борака покинула царя для защиты родных очагов. На бескрайних равнинах за Пиретом заполыхали пожары. Горели хижины бастарнов и войлочные кибитки на колесах – жилища сарматов. Ревел угоняемый скот. Теряя воинов под залпами метательных машин Адриана, бессильная против густой щетины копий римской пехоты степная конница откатывалась все дальше, в глубь материка.

Отогнав варваров насколько хватило сил, Адриан, выполняя распоряжение Траяна, принялся возводить грандиозный вал от берегов Пирета до Тиры на побережье Понта. Глубокие рвы, волчьи ямы, земляные насыпи и башни с катапультами преградили дорогу дружественной дакам кавалерии степняков. Устье Данувия и римские крепости вдоль него стали недосягаемы.

Молодой легат I Минервиного легиона наравне с рядовыми солдатами рыл землю, устанавливал в траншеях плетенки от осыпей. Ветераны в редкие минуты отдыха с упоением пересказывали новобранцам подвиги командира.

– Сиятельный! В кастра Пироборидава прибыл императорский корникулярий с известиями для вас! – центурион щурился под козырьком кожаной каскетки.

Адриан воткнул в откос лопату, вытер грязные руки о тунику и, подтянувшись, ловко выпрыгнул наверх.

– Ювений! Продолжать в том же темпе! До вечера закончите до третьей отметки и снабдите кольями волчьи ямы, которые нарыли вчера.

Сотник, переведенный за храбрость при штурме Тибуска из II Траянова в I Минервин легион с повышением (центурионом третьей когорты), уважительно вытянулся:

– Будет исполнено, сиятельный! Лутаций! – заорал помощнику. – Передать по рядам: полчаса перерыв!

Легат вскочил на подведенного коня и наметом поскакал по пыльной степной дороге, протоптанной тысячами людских и лошадиных ног.

Полевой лагерь римлян, выстроенный неподалеку от небольшого дакийского городка Пироборидавы, рос и преображался буквально на глазах. В отдельных местах вместо палаток стояли уже добротные саманные домики под черепичной крышей. Две главные улицы – Кардо Максимус и Декуманус Максимус – обозначены бордюром из кусков известняка и плотно утрамбованы деревянными битами. На южной стороне Кардо находилась гордость префекта лагеря – приземистое здание провиантского склада и легионной тюрьмы. Курились высокие конусы гончарных печей. Команда солдат с приданным отрядом рабов месила в ямах глину, формовала кирпичи и черепицу, закладывала на обжиг готовые просушенные изделия. Проехав ворота декумануса, Адриан бросил мимолетный взгляд на оконный проем караульного помещения. Наметанный взгляд командира сразу выхватил из тьмы обнаженное женское плечо и длинные распущенные волосы. Гастаты отвели глаза.

– Слава Адриану! – чересчур истово заорал начальник караула.

Возле коновязи три пожилых ликтора с невыразимым удовольствием лупили по обнаженному заду распластанного легионера. Лежащий только крякал. На площадке претория легат остановился. Спешился. Бросил поводья дежурному центуриону.

– Корникулярий здесь?

– Так точно, мой легат! Трибун Светоний Транквилл отдыхает в доме самого командующего.

Адриан просиял:

– Так прибыл Светоний?

– Так точно!

– Ну спасибо, Лукиан, за хорошую новость! Да, распорядись, чтобы мне доставили подогретой воды и поесть! Два дня толком не ел. Потом пришлешь префекта кастры для доклада.

– Будет исполнено! – Вояка вскинул подбородок и ушел выполнять приказ.

В комнате царил полумрак. Оконца завешаны бурыми солдатскими плащами. Глиняный пол чисто подметен и сбрызнут водой. Светоний, свалив грудой всю амуницию возле стены, спал на походной кровати Адриана в чем мать родила. Коротко остриженные надо лбом волосы торчали дыбом. Легат набрал в легкие воздуху:

– Тревога! Даки! Горим!

Трибун, не открывая глаз, вскинулся с постели и метнулся к оружию.

– Ха-ха-ха!!!

Ошалело присел прямо на пол. Протер глаза:

– Э-э... Это ты, Элий? Н-да, шутка? Сколько я спал?

Глядя на заспанное лицо друга, Адриан не мог остановить смех.

– Представляю, Транквилл, как разбежались бы даки, увидев тебя во главе когорты в таком виде... Ха-ха-ха!

Снаружи раздался стук.

– Входи!

Центурион Лукиан лязгнул подковками каллиг о порожек:

– Купальня давно готова! Кушанья занести сюда или сиятельный поест во дворе под навесом?

Светоний, отыскав в куче снаряжения меч, нацепил его на голое тело.

– С позволения легата, – поклонился он Адриану и, повернувшись к прибывшему, продолжил: – Еду принести в помещение. Две простыни и раба для купальни! Заранее благодарю!

Старый служака, много повидавший на своем веку, вытаращил глаза. Беспомощно посмотрел на начальника. Адриан незаметно кивнул.

– Есть!

Когда изумленный сотник вышел, они всласть похохотали. Час спустя, посвежевшие, смывшие с себя вместе с пылью и потом всю усталость, легат и трибун сидели за деревянным дакийским столиком и, разговаривая, наслаждались бесхитростной пищей – копченой сарматской кониной, дакийским овечьим сыром, ячменным солдатским хлебом и красным дакийским же вином.

– Император очень интересуется, как у тебя продвигаются работы по строительству «вала Траяна»?

– За лимес он может не беспокоиться. Так и передай! Завтра проедем вдоль линии работ, посмотришь все сам. Потери в когортах минимальные. Всю добычу я отправляю в Диногенцию. Ну, а что у вас? Как идут дела цезаря под Сармизагетузой?

Светоний допил вино из кованого серебряного стаканчика Перевернул вверх дном и постучал пальцем по полированной поверхности.

– Изящная вещица. Стоит около пяти денариев. Как ни парадоксально, варвары умеют делать красивые вещи. Где ты раздобыл этот кубок?

– Принесли солдаты в числе моей доли из какого-то селения даков. Тебе нравится? Дарю!

Посланец императора пошевелил бровями:

– Благодарю, Элий! Но мои легионеры не забывают своего трибуна, когда шарят по домам. Впрочем, они не забывают в первую очередь себя. Не знаю, насколько пополнится казна Рима, но и император, и солдаты в этой войне не остались обездоленными.

– Светоний, не тяни.

Корникулярий налил себе еще вина.

– Ну, ладно. Известия просто прекрасные. Под Сармизагетузой Децебал потерпел поражение. Признаться, я сам удивился, до чего быстро на этот раз варвары обратились в бегство. После Берзовии, Адамклисси, Тапэ и Тибуска такое могло показаться невероятным. Хотя почему нет? У варваров почти не было кавалерии. А тот немногочисленный отряд, что был, первым и побежал с поля боя. Пешие даки дрались, как звери. Но, сам понимаешь, пять наших полных легионов загнали в их город. Убитых у них было в четыре раза больше, чем у нас.

– Так Сармизагетузу нам все-таки придется штурмовать?

– Не думаю! Траян отправил меня сразу после сражения к тебе. Он беспокоится о строительстве. Положение Децебала отчаянное. В лагерь императора прибыли послы царя. Похоже, на этот раз мы заключим мир, которого добивались. А может, уже заключили. Твои успехи здесь и взятие Нигрином крепости Альбурнус-Мацор сильно повлияли на события. Да, самое главное: император наградил тебя, Элий, золотым венком!

– Ave, imperator!

Транквилл поднялся со своего места и подошел к кожаной курьерской сумке. Сорвал печати, распорол ножичком для еды швы:

– Тебе. Письмо от Траяна. От Нигрина, от Матидии из Рима и еще – угадай от кого? – Трибун поднял маленький свиток папируса. Неповторимый запах аравийского нарда наполнил воздух.

– От Сабины.

– Верно. Ну, читай! А я пойду проверю, как разместили мою охрану.