Легионы идут за Дунай - Бакиев Амур. Страница 73
– Император Марк Ульпий Нерва Траян Август Германский, принцепс римского народа, приветствует Децебала, царя даков!
– Децебал из рода Дадеса, царь гетов и даков, живущих за Данувием, приветствует повелителя римлян!
– Итак, согласно нашей договоренности, мы встретились, Децебал, обговорить условия, на которых римляне и даки могли бы заключить мир и подписать таковой, призвав в свидетели бессмертных богов.
– Да.
Траян сделал жест пальцами. Из свиты легатов выдвинулся военачальник в белоснежной тоге поверх фигурного серебряного панциря. Авл Корнелий Пальма. Разгладил приколотый на сандаловой подставке лист папируса.
Децебал не слушал, что читал надменный выбритый римлянин с энергичным лицом. Он прекрасно знал, о чем будет идти речь. Лишь изредка ухо его вырывало из потока слов переводчика отдельные положения.
«...Уплатить сенату и римскому народу за понесенные издержки 5000 фунтов золота и 8000 фунтов серебра...
...обязуется ...распустить постоянные отряды конницы и части, обученные легионному строю. Выдать Великому Риму припасы, снаряжение и оружие дакийского войска, ...метательные машины...
...передать в руки сената и... всех инженеров, кампигенов и перебежчиков, как предоставленных по договору с Домитнационом Флавием, так и пришедших к царю позднее...
...очистить от проживания подвластных племен территорию царства Дакия от Тапэ до Суцидавы по линии Мисна, Сармизагетуза, Ромула, включая и перечисленные города...
...царь даков обязуется... иметь общих друзей и врагов с сенатом и римским народом... выставлять в случае надобности союзное империи войско в пять тысяч конных и тридцать тысяч пеших воинов...»
Пальма закончил и, передав текст договора двум трибунам-преторианцам, отступил на прежнее место.
Пораженные непомерностью требований, даки молчали. По существу, услышанное было самым настоящим насилием, не оставлявшим побежденным никакой надежды. Несогласие влекло за собой продолжение войны. В полном безмолвии Децебал снял с пальца перстень с личной печатью и, окунув в поднесенный Мамутцисом сосуд с краской, приложил резной камень к папирусу. Тотчас взорвались римские трубы и горны.
– Ave, imperator!!! – неслось от когорты к когорте.
Лица приближенных императора сияли неприкрытой радостью. Децебал повернулся к победителям. Усмешки разом исчезли с их губ. Глаза царственного варвара горели холодным насмешливым огнем.
– Через месяц цезарь Траян Август может войти в Сармизагетузу. Надеюсь, императору римлян понравится столица даков!
Дакийский царь, не прощаясь, повернулся и, поднятый соратниками в седло, рысью потрусил к ставшему чужим городу.
Авидий Нигрин тронул за локоть друга.
– Марк, этот человек никогда не сложит оружия и не оставит помыслов о войне с нами. Храни нас, Юпитер Всеблагий!
Траян холодно побарабанил пальцами по барельефам доспехов:
– Да, Нигрин. Мы еще встретимся с ним. – И немного помолчав, добавил: – Не знаю... Децебал достоин уважения...
– Волк и лиса воедино! Ранен, но не добит, – бросил Авл Пальма.
8
Стон и плач витали над древней землей даков. Казалось, плакали сами горы и реки, долины и небо. Народ покидал свою родину. Уложив скарб на телеги, люди многотысячными колоннами уходили на северо-восток. Черная туча беды затмила солнце над царством Децебала. Это было немыслимо! И все-таки это было. Закованные в бронзу и железо римские когорты на перекрестках дорог, безмолвные, тяжелые, угрюмые, пристально следили за соблюдением условий мира. Для них не существовало ни могил предков, ни безысходности потери отчих очагов. Легионы ликовали. Завоевана еще одна провинция. Дакия. Значит, будут новые наделы. Новые поселения, новые награды и почести. Обеспеченная старость! А варвары – вон! Вон! Опустив головы и не глядя на жен и детей, трясущихся на перегруженных повозках, дакийские воины шли по обочине. Деревья цепляли их своими ветвями, полотно дороги суживалось, исчезло под ногами. Куда вы? Неужели вы сможете жить без родины? В те горестные дни августа четырнадцатилетние мальчики становились мужчинами. Мужчины – стариками. Уходящие из Сармизагетузы из уст в уста передавали увиденное. Диег, брат Децебала, когда мимо него потянулись матери с младенцами на руках, упал им в ноги и лежал до тех пор, пока не прошли все. Старая Мерса вынесла сыну лук и фалькату. Перепоясала его и, кивнув на ощерившийся копьями римский манипул, сказала:
– Я уже не в том возрасте, сынок, когда бросают свой дом. Ты пойдешь вместе со всеми. И отомстишь римлянам за поруганную честь и свободу Дакии и... мою.
Старуха вошла в дом и подожгла жилище изнутри. Когда языки огня рванулись из оконных проемов, юноша подошел к двери и взял горсть земли с родного порога. Глаза его были сухи. Только из-под шлема выбивались абсолютно седые пряди. В немом изумлении наблюдали за происходящим легионеры. И иммун Меммий, повидавший на своем веку немало смертей, извлек из ножен меч и ударил в щит, отдавая доблестной дакийке воинские почести. Весь манипул последовал его примеру.
...Децебал стоял на ступеньке подвала. Свеча в руке царя сильно чадила. Гвардейцы-патакензии, сковырнув налипшую землю с лопат, вышли из темноты прямо на крошечный язычок пламени.
– Готово, царь.
– Уходите. И помните о клятве. Лопаты заберите с собой. Быстрее.
Даки, неслышно ступая подвязанными постолами, проскользнули наверх. Царь вышел следом за ними и прикрыл резные половинки дверей. Мукапиус, в кожаной куртке поверх белоснежного жреческого одеяния, терпеливо ждал.
– Ты думаешь, Децебал, Траян не отыщет подземный ход?
– Не отыщет, святой отец. Мужи дакийские постарались на совесть. А нам он еще понадобится. А как с сокровищами храмов?
Жрец иронически усмехнулся:
– О! Они в более надежном состоянии, нежели калитка подземного хода в твой дворец.
Децебал поднял с пола плащ и накинул на плечи:
– В таком случае нам нечего больше делать в этом жилище. Теперь дорога одна. Ратибор карпский предоставил нам свои земли. Отправляйся туда, Мукапиус, и ободряй даков!
– А ты, Децебал?..
– А мой путь лежит на северо-восток Дакии. В верховьях Сирета я заложу новый город и оттуда буду ждать ниспосланного богами знака к возвращению. И... возмездию.
– Да помогут тебе Величайший Безымянный, Замолксис и Тебелейзис!
– Помогут, почтенный Мукапиус, помогут. Но к их заботам нужно еще и золото, и старания нас, смертных, и вера. Вера. Тогда не останется никаких преград!
В сопровождении священнослужителя царь даков и гетов спустился во двор и, сев на коня, во главе личной дружины поскакал по таким знакомым и таким пустым улицам Сармизагетузы. Он нарочно распахнул полы куртки, чтобы все встречные могли видеть золотой пояс Буредисты. Он не сложил с себя полномочий верховного вождя дакийских племен. Значит, не снял с плеч забот о своем народе.
– Децебал помчался! – говорили друг другу воины. – С поясом и в диадеме. Нет! Нашего царя так просто не возьмешь. Мы еще вернемся!
И это «вернемся» витало над скорбными колоннами. Поднимало головы. Внушало надежду, ненависть и жажду действовать.
Часть седьмая ДО ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА
1
Пьяных собирали специальные команды, созданные из членов городских коллегий. На этом здорово нагрели руки воры. Пользуясь случаем, обирали жертвы дочиста. Ожиревшие бродячие псы с лоснящейся шерстью лениво бродили по кварталам. Мусорщики не успевали убирать присутственные места и улицы со столами общественных угощений. Горы объедков, костей и хлебных корок ежедневно на фургонах вывозились за стены города или сбрасывались в Тибр. Владельцы загородных вилл за десяток медных ассов скупали отходы на прокорм свиней.
Проститутки устали от оргий. Актеры охрипли от сонма представлений. Почти девять десятых гладиаторов империи были изранены и лежали в эргастулах и лечебницах при храмах. Воистину небывалый триумф отпраздновал Нерва Траян Август после победы над бешеным варваром Децебалом. Празднества длились почти месяц. Помимо дополнительных раздач хлеба, масла и вина, цезарь трижды устраивал грандиозные угощения римскому плебсу. В цирках билось две тысячи гладиаторов. На арене Колоссеума разыгрывались миниатюрные сражения с участием пленных даков. Римская чернь и патрициат воочию могли убедиться, сколь грозный враг замирен на восточных границах империи.