Я умру завтра - Спиллейн Микки. Страница 18

Они даже не слышали, как старик Харт хрипло орал им, что это трюк, а я веселился, потому что старый лис все понял правильно, но у него были нарушены линии связи.

Он сидел в своем кресле-каталке, и на лице его читалась неподдельная ненависть ко мне. Прежде чем я оказался рядом с ним, он сделал то, чего никто не ожидал от него и даже не мог себе представить. Шевельнув рукой, он выхватил древний револьвер типа «кольт», и я еле успел выбить его выстрелом.

– Тебе повезло, старик, – сказал я, – что твоя рука ничего не чувствует.

– Еще как чувствует.

– Болит?

– Болит, – признался он.

Повернувшись, я посмотрел на обступившие нас горы.

– Мне доводилось видеть и более толковых горцев – пусть даже и в белых рубашках с галстуками.

– Тебя все равно возьмут, – сообщил он мне.

Покачав головой, я ухмыльнулся.

– Может быть. Но вот что я скажу тебе, старик. Если уж меня накроют, первым делом я постараюсь прихватить с собой побольше народу. И тебя тоже. Сдаваться я не собираюсь.

– Из этих гор непросто выбраться, Митч. Очень непросто. Будь я помоложе, я бы сам тебя сделал.

– Ничего бы у тебя не получилось. Ты был бы трупом, как и остальные твои глупые отпрыски, если они рискнут приблизиться ко мне. Не стоит думать, что животное испугано, когда оно пускается бежать. Порой оно просто обманывает преследователя. И успешно.

– Тебе не удастся унести ноги, парень. И ты сам это знаешь. – Глаза у старика были водянисто-голубыми, как у мертвеца. – Ты проиграл. Если даже ты уйдешь от моих ребят, то погибнешь в горах. Отсюда нет пути, парень, – для тебя-то уж точно. Так что тебе лучше пустить себе пулю в лоб – и поскорее. Даже прирожденному горцу нелегко выбраться отсюда, если он не выйдет к перевалу, а тебе его не найти. К тому же у тебя за спиной будут мои ребята. Ты...

Но тут он замолчал, смекнув, что я намерен делать. Он оцепенел. Пусть в моем распоряжении была всего лишь секунда, я не стал отказываться от задуманного. У тебя ничего не получится, если ты сильно не разозлишься, подумал я. У тебя не будет времени выкрутиться или хотя бы прикинуть, как это сделать, пока они не поймут, что ты не уступаешь им в жестокости. Я ухватился за боковое колесо каталки и выдрал его с корнем. Старик, проклиная меня, вывалился из него.

Вот только тогда я снялся с места – и не раньше. И тут же началось то, чего я ждал. Две пули врезались в землю у меня под ногами, а третья свистнула над ухом. Сделав рывок, я укрылся за валуном, на котором лежала тень горного склона. У меня был один шанс из тысячи спасти свою шкуру, и, заняв оборону, я присел на корточки и перевел дыхание.

Теперь ветер дул в мою сторону, и я слышал их голоса. Крики были полны злобы и досады, и, перекрывая их, орал старик. Я знал, что один из них, скорее всего Большой Джордж, пустится выслеживать меня.

Я сидел в ожидании, пока не увидел шевеление высокой травы. Схватив камень размером с кулак, я швырнул его по крутой дуге.

Порой обстоятельства складываются самым удивительным образом. Я сам этого не ожидал, но Большой Джордж, позеленев, рухнул ничком, когда бросок камня размозжил ему пальцы, и он куда быстрее, чем его брат, кинулся обратно в лощину.

Наверно, не менее полуминуты там царило полное молчание. Оттуда не доносилось ни звука, но я отчетливо, как запах, уловил царящие там изумление и ярость. Привалившись спиной к камню, я уставился на струящуюся по склону речушку и подумал, что тут не самое плохое место, чтобы умереть.

Разве что мне и дальше повезет. Но как бы тебе ни везло... другим тоже может улыбнуться удача.

С Кэролайн все складывалось как нельзя лучше. Просто прекрасно.

А теперь я не знал, как выпутаться.

Просто смешно, как порой складываются обстоятельства.

Где-то там, по ту сторону хребта, она ломала и крушила те штуки, жалея лишь, что меня нет рядом. Она от всей души ненавидела меня, как никого на свете, но пусть даже она была вне себя от ярости, все равно она была красива и обаятельна. Копна ее спутанных светлых волос спадала мягкими прядями, а в лучистых серо-зеленых глазах застыл неутоленный голод желания. Что было, то было. Но потому, что я так поступил с ней, того, кто сделает смертельный выстрел, ждет за ужином особое блюдо.

А пока три стервятника в вышине зорко следили за их лакомым блюдом – за мной.

Кэролайн. Милая дикая Кэролайн.

Она вскинула испуганные глаза и плотно сжала полные губы, увидев, как я валюсь на нее с неба. Кэролайн не замечала меня, пока я не гаркнул ей, зависнув в двадцати футах от земли, и, разглядев меня под куполом парашюта, она застыла на месте.

– Эй, малышка... прочь с дороги! Черт возьми... да убирайся же! – заорал я.

С силой подтянув стропы, я все же успел уйти в сторону пологого склона. Она так и не шевельнулась. Она стояла и глазела на меня. И без того было непросто найти в этих местах единственную полянку и с высоты в пять с половиной тысяч футов точно выйти на нее – так еще не хватало спикировать на единственную девицу в этой округе. По земле шел низовой ветер, который мог снести меня в ущелье, но тут я шлепнулся о землю, и купол протащил меня еще футов десять – я как раз врезался в даму. В силу какой-то глупой причины ветер стих, и купол опустился на нас, как шатер палатки, у которой сломался центральный шест, после чего мне осталось только сказать: «Привет!»

– Ну, парень, – обронила она, – в жизни не видала ничего такого.

– Радость моя, – расплылся я в улыбке, – получше запомни этот день, потому что ты никогда не встретишь такого.

Ее лицо постепенно разгладилось, и я прищурился, чтобы убедиться, что это та же самая девушка. Она коснулась моей руки.

– Откуда ты свалился, парень?

– Из «кастрюли с омарами», моя сладкая.

– С омарами?

– Они похожи на раков, но с огромными клешнями.

Уголки рта у нее дрогнули в улыбке. Она уставилась в какую-то точку у меня над головой, и я увидел, как красивы ее глаза.

– Оттуда сверху?

– Совершенно верно. Сверху.

– Парень, я знаю, что ты не врешь. Я видела, как ты падал. Так в самом деле, откуда ты?

– Милая, – сказал я, – я бы сам хотел задать тебе этот вопрос. Я пролетал над этими краями, но они никогда не выглядели так, как сейчас.

– Почему?

– Когда тебя в последний раз целовали, счастье мое?

Глаза у нее стали огромными, и скулы побелели. Она застыла в каком-то странном оцепенении, и стало видно, какой у нее плоский упругий живот и какой совершенной формы те округлости, что вырисовывались под грубой тканью рубашки. Я взял ее за руку, легко притянул к себе и поцеловал. Сделал я это нежно и осторожно, почувствовав, как сначала напряглись ее губы, а потом ее поцелуй опалил меня жаром, хотя она еле коснулась моих губ.

Вот тут-то мне и стоило бы все понять. Пошевелить мозгами. Надо было улепетывать со всех ног, как гусенку несмышленому... но только меня никогда раньше так не целовали. Все было глупо до невероятия! Ну кому приходилось слышать, что человек валится с неба на парашюте и оказывается под его куполом в затерянном мире с блондинкой на пару?

Она оттолкнула меня, вспыхнув от возмущения. Лицо ее стало жестким и холодным, а губы задрожали от эмоций, в которых я не смог разобраться.

– Тебе стоит вернуться, парень. Возвращайся туда, откуда ты явился.

Очень мягко я объяснил ей:

– Обратного пути нет, моя милая.

– В таком случае у тебя будут неприятности, – мягко ответила она.

Я помог ей выпутаться из-под парашюта, подтянул его и сложил в плотный узел. На склоне холма была выемка, в которой он отлично уместился; я рассовал по наколенным карманам свой кольт 45-го калибра и две обоймы и снова повернулся к даме.

– И что теперь, девочка? – (Она нахмурилась при таком обращении.) – Куда мы теперь двинемся? – растолковал я ей.

– Домой. Куда же еще? Другой дороги тут нет. Через перевал мы не можем уйти.