Волшебник и узурпатор - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер. Страница 35

— Меня больше волновало, чтобы они не набросились на меня, — объяснил Гар. — Поэтому я ничуть не стеснялся наносить удары в спину. Мы же не хотим, чтобы на меня началась охота.

— Тебя это так беспокоит?

Гар покачал головой, обдумывая вопрос.

— Было бы неплохо убедить несколько сотен крестьян устроить засаду для Малахи и его бандитов. Но раз нам это не силам, то лучше не привлекать к себе излишнего внимания.

— Согласна. — При мысли о генерале и его подручных Алеа вздрогнула. — Кстати, ты уже одет?

— Одет, — ответил Гар. — Ты молодец, что припасла одежду коробейника. Сейчас мы далеко от генеральского логова, так что здесь меня никто не узнает. Спасибо тебе.

— Не за что. — Алеа обернулась в его сторону. — А теперь давай-ка, пойдем в город.

Дорога вывела их к широкой реке. Город вырос в том месте, где пеший путь пересекали два водных потока. Местные жители были заняты тем, что загружали и разгружали подводы и баржи. Путники примерно час поплутали по улочкам городка, окунулись в суету его торговой части, понаблюдали, как подмастерья катят тяжело груженные тачки, погонщики подгоняют телеги с товарами, торговцы громко и с видимым удовольствием торгуются друг с другом. Казалось, на странников никто не обратил ни малейшего внимания. Действительно, какая разница — одним коробейником больше, одним меньше.

Алеа с Гаром нашли рынок, где шла бойкая торговля всякой всячиной: здесь меняли что угодно на что угодно — железные клещи на шерсть для платья, янтарь — на специи. Имелись поблизости и постоялые дворы с харчевнями, куда захаживали купцы и крестьяне. Гости платили тем, чем были богаты — кто гвоздями, кто веревками, кто ниткой бус. Гар и Алеа обнаружили улицы мастерового люда — здесь работали кузнецы и серебряных дел мастера, плотники и ткачи. Кого здесь только не было, и все готовы обменять изделия своих рук на любой немудрящий товар.

Здесь было все — но только не правительство.

Они остановились перекусить у ларька в небольшом парке.

Спутницу Гара так и подмывало с торжествующим видом сказать ему: «Ну, что я тебе говорила!»

Но Алеа вовремя одернула себя и вместо этого сказала:

— Помнишь ту улицу мастеровых? Мне показалось, что кузнец у них действительно кем-то вроде начальника.

— Верно, я тоже заметил, что другие прислушиваются к его мнению. А один ремесленник пришел к нему обсудить какой-то спорный вопрос со своим сыном, — добавил Гар. — Но это еще не правительство. Тут далеко до настоящих правительственных декретов и принудительных мер по их неукоснительному выполнению.

— А разве правительство должно принуждать людей? — удивилась Алеа.

— Должно, в противном случае оно превращается в дискуссионный клуб.

Алеа на минуту задумалась над его словами и, не найдя ответа сама, спросила:

— А что, если этот твой дискуссионный клуб начнет решать, что люди имеют право делать, а чего не имеют, и в случае неповиновения станет применять кулаки?

— Вот это и будет правительство!

— Но ведь нечто подобное мы видели в каждой деревне! — воскликнула Алеа. — Просто там не было официальных властей.

— По-своему ты права: человек действительно имеет право голоса, что касается того, как поступить его соседу в той или иной ситуации, — признал Гар. — Здесь не принято размахивать кулаками. Для этого используются такие меры, как осуждение и порицание. Я даже готов признать, что в некотором смысле это негласное принуждение сравнимо с правительством.

— Тогда что же ты ищешь?

— Нечто большее. То, что мы с тобой видели, касалось только положения дел в той или иной деревне, — пояснил Гар. — Но кто координирует действия деревень? Кто заботится о том, чтобы в случае неурожая эти склады оставались полными? Кто следит за дорогами, чтобы те были безопасны и свободны от разбойников? Никто!

— Но зерновой амбар есть в каждой деревне! — возразила Алеа. — И судя по всему, даже случись здесь недород, люди не страдают от голода. — Алеа вспомнила родную деревню, и сердце ее сжалось. — Согласна, неплохо, если кто-то возьмет на себя борьбу с генералом и его бандитами. Но ведь люди уверены, что Алая Рота рано или поздно остановит зарвавшегося самозванца.

— У меня язык не повернется назвать группу наемных убийц правительством, — буркнул Гар. — Более того, вспомни, чему нас учит история. Сколько раз глава такой кучки наемных убийц сколачивал армию и в конце концов выбивался в короли. Однако я не слышал, чтобы об Алой Роте говорили нечто подобное.

— Но местное ее подразделение не испытывает недостатка в средствах, — возразила Алеа. — Ты заметил, что у них здесь на каждой площади ящик для пожертвований.

— Интересно, а как они производят их выемку? — вслух размышлял Гар — Или ящики эти крепятся к полым столбам, по которым кусочки металла затем ссыпаются в подземные хранилища?

— Мне кажется, что люди просто предпочитают не знать, как это делается. Они не смотрят, а если видели, то молчат, — сделала вывод Алеа. — К тому же, если заниматься выемкой пожертвования в два часа ночи, то можно рассчитывать, что тебя никто не увидит.

— Что ж, члены Алой Роты должны быть преданы своему делу, иначе кому захочется вставать с постели в глухую полночь? Да еще каждую ночь подряд? Если, конечно, не предположить, что они вообще не спят ночами.

— А кто еще кроме них предается ночным бдениям? — допытывалась Алеа.

— Как кто? Жрецы и жрицы. Они служат своим божествам круглосуточно. — С этими словами Гар выпрямился и поднял посох. — Предлагаю посетить храм.

Естественно, он выбрал самый большой храм — но выбор этот был случайным, поскольку на вершине холма, вокруг которого вырос город, располагалось два храма одинаковой величины. У местных жителей не было в обращении монет, поэтому Гар подбросил свой башмак. Он приземлился подошвой вверх, и Гар направился к тому храму, что находился слева.

Алеа вздохнула и покорно поплелась вслед за ним.

Храм представлял собой пещеру, на стенах и потолке которой располагалось несколько рядов маленьких окошек. В дальнем конце зала находилась статуя мужчины, сидящего на причудливом мраморном троне высотой около двадцати футов.

Лицо каменного мужа с правильными чертами, серьезное и доброе, обрамляла аккуратная короткая бородка. Одет человек был в просторную, ниспадавшую складками тунику, а в руке держал странного вида скипетр, на конце которого располагалась лампочка в форме луковицы. По виду это был мужчина в самом расцвете сил.

— Выходит, это бог.

Гар, нахмурившись, изучал статую, как будто сравнивая свой рост с размером скульптуры.

— Полагаю, что, как и женщинам, мужчинам тоже нужно кому-то молиться, — произнесла Алеа с иронией в голосе. — Они ведь не наделены воображением.

— Зато наделены памятью. — Гар указал на скипетр. — Это громоотвод!.

Присмотревшись, Алеа узнала форму скипетра — она видела нечто подобное на экране Геркаймера.

— Другие боги метали молнии, — сказал Гар. — А этот отклоняет ее, защищает людей от ее удара. Это бог-защитник.

— Защитники иногда становятся тиранами, — возразила Алеа.

— Здесь — вряд ли. — Гар оперся на посох и, положив подбородок на руки, принялся задумчиво рассматривать статую. — У него и щита нет. Это божество защищает людей от природных катастроф, а не друг от друга.

Значит, ему нужно учиться, подумала Алеа.

— Наверное, он предоставляет это богине, — пошутила она.

— Ты хочешь сказать, что Алую Роту, возможно, возглавляет жрица? — Гар повернулся к ней. — Хорошая мысль. Только вот как проверить?

Алеа уставилась на своего спутника. Вопрос застал ее врасплох.

— Надо найти жреца, — быстро нашлась она. — Ты будешь задавать ему вопросы, а я — слушать его мысли.

— Пусть будет так.

Гар посмотрел на человека средних лет в жреческих одеждах, который вышел откуда-то из-за статуи. Завидев спутников, он, дружелюбно улыбаясь, подошел к ним.