Волшебник в Мидгарде - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер. Страница 40

— Когда же перевес оказывается на стороне женской ипостаси, а мужская слабеет, воцаряется хаос. И тогда все хватаются за оружие, начинают возводить мощные стены, потому что больше не доверяют соседу, а в любую минуту ждут его нападения: вдруг он придет и попытается отнять у вас ваше добро, ваш урожай, вашу жену и детей. По дорогам бродят банды мародеров, бароны перестают заботиться о своих подданных, короли слишком слабы, чтобы защитить своих крестьян. И это тоже зло.

— А добро есть равновесие между обеими половинами? — спросила Алеа.

Колесо остановилось, и мужская и женская половины снова приобрели одинаковые размеры.

— Да, равновесие есть добро, — торжественно подтвердил Демонстратор истинного правопорядка. — Например, в правительстве, когда есть либо монарх, либо совет, либо и то, и другое. В стране царит порядок, но при этом люди имеют право на собственные решения, как, например, у гигантов. Каждый несет ответственность за свои поступки.

— И мужчины не эксплуатируют женщин!

— Совершенно верно... а женщины не мучают мужчин, — строго добавил голос. — Никто не пытается взять верх, и счастье каждого заключается в том, чтобы сделать счастливой другую половину.

— Звучит красиво, — заметила Алеа с горькой усмешкой, — но как часто такое случается? И как долго длится?

— Согласен, такое бывает редко, — признал Чародей, — хотя, если к этому стремиться, то можно достичь идеала. Видишь, колесо так и хочет сделать новый поворот. Чтобы удержать его в равновесии, требуются усилия, постоянные усилия... Гармония не приходит сама по себе, ее надо достичь и постараться сохранить. А это нелегкий труд.

Алеа подумала о Гаре, но ее мысли вскоре устремились куда-то дальше.

— Значит, если бы жители Мидгарда того захотели, у них воцарился бы мир?

— Именно, — ответил Чародей, — а гиганты и карлики могли бы им в этом помочь. Никто не сможет обрести счастье и процветание в одиночку, потому что все они — части единого целого.

— Получается, что единственный способ обрести счастье — это всем подружиться и взяться за руки, чтоб не пропасть поодиночке? Что ж, гиганты и карлики будут не против, но Мидгард вряд ли пойдет на это, ведь ненависть вошла там в плоть и кровь людей. Они скорее умрут, чем прекратят войну!

— Всегда можно найти выход из положения, — возразил Чародей. — Надо постараться найти этот выход, ведь будущее благо гигантов зависит от Мидгарда, а благо Мидгарда — от карликов, и наоборот. То есть благо всех зависит от других. Если хочешь быть счастлив сам, сделай хорошо другому. Иначе не бывает.

— Интересная мысль, — задумчиво проговорила Алеа. — Но в Мидгарде и слушать такого не станут!

— Придется, или люди там захлебнутся собственной ненавистью, — сурово изрек Чародей. — Все должны научиться сосуществовать в гармонии и согласии, в противном случае этот мир расколется на части, которые уже никогда не собрать воедино. Но всем от этого станет только хуже, все до единого останутся в проигрыше.

Алеа почувствовала, что от слов лице-вещателя ей стало не по себе. Диск возобновил вращение.

— Колесо вращается, — продолжал Чародей. — И если тебе кажется, что ты обретаешь счастье, то вскоре на тебя обрушатся беды, ведь половинки поочередно берут друг над другом верх.

— Но ведь те, в чьих руках власть, угнетают остальных! Единственный способ быть счастливым — это обрести власть.

— Сегодня власть в твоих руках, а завтра, глядишь, уже в чьих-то еще, — гнул свое Чародей. — Единственный способ сохранить себя как человека — это объединить целое, мужское и женское, гигантов и карликов, и тех, кто между ними — Мидгард!

— Но как убедить в этом жителей Мидгарда? — в отчаянии воскликнула Алеа.

— Рассказать им предание о Таммузе, — ответил Чародей. — Сделать так, чтобы его передавали дальше, из уст в уста.

— О Таммузе? — нахмурилась Алеа. — А это еще кто такой?

— Бог. Твои предки забыли тебе о нем поведать, — пояснил Чародей. — Но гигантам он известен.

Алеа в немом изумлении уставилась на Чародея. Как же так?! Почему это предки не раскрыли ей секрета всеобщего счастья?..

— А моим предкам было известно об этом твоем Едином Целом?

— Увы, у них был несколько иной образ мышления, — помявшись, ответил Чародей и продолжал сурово:

— Но не следует забывать, что система миропостроения определяет очень и очень многое. Мое колесо — это проводник и наставник, помогающий обрести ясность сознания, хотя сам по себе он еще не есть истина. Цвета, например, можно распределить по-другому, а главное — это можно сделать самому. Да и само колесо когда-то было начерчено людьми, и в мире есть многое такое, что с трудом поддается объяснению с его помощью.

— По-моему, оно объясняет многое, — робко возразила Алеа. — Но как мне узнать предание о Таммузе?

— Спроси у гигантов, — прошелестел хитрый Чародей.

Тут колесо снова превратилось в Лицо, а потом стало поспешно удаляться, пока пропало в туманной дымке, скрывающей остальную часть Вселенной.

— Эй! Ты куда?! Расскажи мне все сам! — в гневе выкрикнула Алеа.

— Нет, ты узнаешь подробности от гигантов! — донесся до нее еле различимый голос, исполненный доброй ехидцы.

То, что только что было лицом Чародея, превратилось в едва различимое пятнышко. Еще мгновение, и оно исчезло, словно растворившись в окружавшей его бездне, черной и теперь бархатистой, которая тотчас обволокла и девушку, согревая и убаюкивая.

Алеа погрузилась в сон.

Солнце вставало на ясном, безоблачном небе, и в утреннем тумане, змейками вившемся над лугом, дома гигантов приобрели нечеткие очертания, словно на картине, нарисованной акварелью.

Вскоре из этих сказочных жилищ начали появляться и их обитатели. Шли они молча и медленно, стараясь не смотреть в глаза друг другу, влекомые к угольной яме, словно мотыльки, что слетаются на огонь лампы.

Исола уже была там, разводила костер, на который вскоре поставили огромный котел, а в него набросали трав. Гиганты расселись вокруг огня, подрагивая от утреннего холода. Вид у всех был серьезный. Все хранили молчание.

Великаны, насупясь, ждали, когда в котле закипит вода.

Никто не хотел говорить.

— В вашей деревне почему-то чувствуешь себя в полной безопасности, — нарушил первым молчание Гар. — Я видел такие сны, какие не снились мне уже давно.

Услышав слово «сон», сидевшие вокруг костра встрепенулись, но лишь Гарлон задал вопрос:

— Неужели, чужестранец? И что же тебе приснилось?

— Какой-то старик, или по крайней мере голова старика, — отвечал Гар. — Он назвался Чародеем Пути и поведал мне об одной вещи — Великой Монаде, или Едином Целом.

— Подумать только, ведь и мне приснилось то же самое! — воскликнул Скораг, словно у него отлегло от сердца. — Помню, он действительно рассказывал о Великой Монде!..

— Монаде, — поправила Орла и посмотрела в его сторону. — Чародей сообщил мне, как мужчины и женщины составляют одно целое.

— А еще он рассказывал про гигантов и карликов, — добавил Корлан. — Этот чудной дядька показал мне колесо из двух половинок, вот такое.

С этими словами он взял в руки палку и начертил на земле мандалу.

— Вот, — сказал Корлан гордо. — Это мандула.

— Мандала, — опять поправила Орла.

— Да-да, точно! — воскликнула Риара. — Только в моем сне там еще были зернышки — в каждой из половинок!

— Верно, я и забыл, — согласился Корлан и добавил «головастикам» глаза.

Люди стали обмениваться впечатлениями о своих сновидениях, сравнивать подробности. Вскоре стало понятно, что все они видели один и тот же сон. Гар молча наблюдал за ними, и глаза его горели задорным огнем.

— Должно быть, это колдовство! — предположила Исола. — Раньше мы ни разу не видели одинаковых снов!

— Если это и колдовство, то доброе, потому что оно указало нам путь к миру и гармонии, — горячо возразила Риара. — Скажи, найдется ли среди нас хоть одна семья, чей сын или дочь не погибли бы в сражении? Если этот сон поможет положить конец ненависти Мидгарда, то я буду благословлять Чародея до конца моих дней.