Девять граммов пластита - Баконина Марианна Станиславовна. Страница 4

– Вчера около одиннадцати я была в Сохо. По-моему, половина гуляющих там в это время – школьники лет шестнадцати.

– Это не наш участок.

Путешествие, точнее, патрулирование продолжалось. Резко и невнятно пролаяла рация. Уолтер взял трубку, коротко с кем-то переговорил. Сказал несколько слов напарнику. Тот ударил по газам. Теперь они не тащились, а неслись по внезапно стемневшим улицам, лихо вписываясь в крутые повороты. Вообще-то Лизавета не боялась скорости, но в Англии она никак не могла привыкнуть к левостороннему движению, и всякий раз, когда они круто сворачивали от поребрика влево, ей казалось, что они лоб в лоб поймают встречный автомобиль. Молчаливый Джимми был классным водителем, и в аварию они не попали.

– Куда мы приехали? – поинтересовалась Лизавета, когда «Фольксваген» остановился у темного многоэтажного дома.

– Был звонок, что здесь подростки курят травку, – охотно ответил Уолтер. – Пойдем проверим…

– Можно я с вами?

– Только тихо!

Они крались по черной и темной бетонной лестнице. От лифта, к которому было шагнула Лизавета, полицейские отказались, пояснив, что шум может вспугнуть теплую компанию.

Ступеньки были грязные и крутые, от стен пахло не то рыбой, не то кошками, в общем, бедностью. «Самое подходящее место для жуткого преступления», – подумала Лизавета. А заодно стала прикидывать, как они втроем, вернее, вдвоем – свои бойцовские качества Зорина оценивала не слишком высоко, – справятся с группой обдолбанных тинейджеров, которым после двух-трех косячков и море по колено, и вообще все по барабану.

Однако ни преступников, ни преступления они не нашли. Благополучно дотопали до шестого этажа, где, по словам заявительницы, обосновалась компашка курильщиков. Кроме тяжелого запаха конопли и горки окурков, там ничего не было.

– Ушли, – вздохнул Уолтер. Лизавета не поняла, что скрывал вздох – сожаление или облегчение.

Джимми опять ничего не сказал. Молча повернул к лифту. Вниз они уже ехали, а не шли. Лифт был как лифт, если не считать того, что здесь писали и рисовали на стенах с таким же удовольствием, как и в далекой варварской России. Значит, Россию считают варварской не поэтому.

Когда они вернулись к машине, рация пищала отчаянно. Уолтер – вероятно, из опасения нашуметь – оставил трубку в «Фольксвагене». Не особенно прислушиваясь к писклявым выкрикам, он схватил трубку и принялся названивать в участок. Затем, переговорив с дежурным, запрыгнул в автомобиль. Джимми и Лизавета сделали то же самое. Уолтер продиктовал Джимми адрес, и опять началась гонка по темным улицам. Лизавета не спрашивала, что происходит, – сами скажут. И сказали.

– Разбойное нападение на винный магазин, здесь неподалеку. – Уолтер чуть не подавился последним словом – Джимми выжимал из быстрого «Фольксвагена» все, что тот мог дать умелому шоферу.

Тем не менее они опять опоздали – возле магазинчика уже стоял полицейский фургон. Впрочем, патруль без дела не остался. Уолтер и Джимми даже не вылезли из машины – снова короткие радиопереговоры, и они опять в пути. Но теперь ехали медленно, даже очень медленно. Уолтер решил разъяснить иностранной журналистке, что, собственно, происходит.

– Понимаешь, они приехали поздно. Налетчики успели скрыться. Однако, судя по показаниям хозяина, далеко уйти не могли. У нас есть приметы. Сейчас попробуем их найти. Они, конечно, уходили дворами, но путь через дворы ведет именно сюда. Так что никуда они не денутся.

И не делись. Буквально через десять минут Лизавета заметила низкорослого негритенка, уныло бредущего по обочине.

– Этот похож, – почти не разжимая губ, бросил напарнику Джимми.

Он резко затормозил, и оба полицейских бросились наперерез мальчику. При этом хором приказали Лизавете не двигаться. Она послушно осталась на месте и только смотрела в два глаза и слушала в два уха, благо по теплой погоде окна в автомобиле были открыты.

Маленький негритенок с круглой испуганной физиономией не производил впечатления особо опасного гангстера. Тем не менее первое, что сделали патрульные, – это развернули его лицом к стене и обыскали. Извлекли из-под курточки бейсбольную биту и только потом стали задавать вопросы. Негритенок молчал, молчал и вдруг плюнул на отглаженную форму Джимми. За что получил легкий подзатыльник от оплеванного. Уолтер повысил голос. Его пристойный английский тут же куда-то исчез. Лизавета сумела разобрать лишь одну фразу:

– Все, едешь с нами!

Они подвели негритенка к машине.

– Мы задержали его за ношение опасного оружия. – Уолтер, одной рукой сжимавший локоть мальчонки, а в другой державший бейсбольную биту, не забыл о своей роли гида.

Мальца усадили рядом с Лизаветой. Потом Уолтер галантно попросил леди переместиться на переднее сиденье, а Джимми не менее галантно защелкнул пряжку ремня безопасности. По дороге Уолтер что-то тихо втолковывал малышу, а Джимми вполголоса разговаривал по телефону. Лизавета прислушивалась, но разобрать ничего не сумела.

Они остановились возле винного магазина, строго параллельно полицейскому фургону. Уолтер вытолкал негритенка на улицу, там они пробыли несколько минут, затем вернулись в машину.

– Он тебя узнал с первого взгляда. – Теперь Уолтер говорил на своем прежнем языке, четком и разборчивом. Он наклонился к Лизавете и добавил: – Мы предъявили его хозяину лавочки, тот его опознал. Едем домой.

Домой – значит, в участок.

По дороге Уолтер беседовал уже только с задержанным, правда, достаточно громко, так, чтобы слышали все.

– Послушай, пострадавший тебя узнал, так что ты в большом дерьме. Мы тебя прокачали, имеется информация, что это не первое задержание. Сейчас в участок придет твой опекун, только вряд ли он сумеет тебя вызволить – вооруженный грабеж не шуточки. Лучше скажи, с кем ты был. Они ведь старше.

Негритенок, насупившись, молчал. Уолтер продолжал долбить в одну точку:

– Парень, ты прекрасно знаешь – мне для галочки хватит тебя одного, но я не хочу, чтобы ты пострадал за других. Зачем тебе расхлебывать чужую дерьмовую кашу? Лучше скажи…

Лизавета усмехнулась про себя. Эти английские парни, на синем новеньком «Фольксвагене», в синих свитерах с сатиновыми заплатами на локтях, на первый взгляд были совсем не похожи на российских парней в форме мышиного цвета, вечно жалующихся на плохой транспорт и отсутствие бензина. Но только на первый взгляд. Едва дошло до дела – и повадки те же, и аргументы.

Наконец негритенок не выдержал и назвал несколько имен.

Джимми тут же передал, чтобы по указанным адресам были посланы бригады.

Но когда они приехали в участок, выяснилось, что предполагаемые сообщники, названные негритенком, давно мирно спят в своих кроватях.

– Как же так? – спросила Лизавета.

– Значит, он боится своих больше, чем меня. – Уолтер пожал плечами. – Посидит – может, одумается.

– Вы его сейчас сдадите, и мы поедем дальше?

– К сожалению, нет, леди. По нашим законам тот, кто задержал, тот и оформляет все документы, так что нам предстоит много бумажной работы.

Лизаветино патрулирование закончилось досрочно.

Ее спутники отправились оформлять бумаги на несовершеннолетнего бандита, прекрасно понимавшего, что дружки гораздо опаснее мирной британской полиции, которая на патрулирование выходит без оружия.

На одной из лекций россияне были крайне обескуражены этим фактом, поданным как великое достижение. У нас спорят, как вооружить всех, чтобы избранные с пистолетами не становились всевластными. У них решили, что, выпустив на улицы безоружную полицию, они заставят криминальный мир закопать стволы в землю. То есть в Британии, конечно, имеются спецслужбы и особые, до зубов вооруженные подразделения полиции, которые могут достойно ответить и на гранатометный обстрел, и на шквальный огонь из «узи», но их мало, и в обыденной жизни они не встречаются. Обыкновенные же, рядовые полицейские вооружены лишь улыбкой и жетоном с номером, а единственная их защита – традиционное английское законопочитание и законопослушание.