Игра в бары - Стаут Рекс. Страница 3

– Я должен проследить за тем, как вы распакуете свои вещи.

Ее глаза расширились.

– Проследить за мной? Чем же это вызвано?

– Знакомства ради, – ответил я не очень любезно, так как был немного сердит на нее. – Мне известно, что в самой столице и ее окрестностях имеется немало людей, которые считают, что Ниро Вульф слишком зажился. Некоторые из них могут решить, что пора уже приступить к делу. А комната Вульфа, как вы, очевидно, знаете, находится как раз под вами. Так что я ожидаю найти в вашем чемодане бур и распорки, а в шляпной коробке – динамит. Ваш чемодан заперт на ключ?

Она посмотрела на меня, чтобы удостовериться, не шучу ли я. Но потом, видимо все же решив, что не шучу, открыла чемодан. Я поспешно подошел. Сверху лежал голубой шелковый пеньюар, который она тут же положила на кровать.

– Это только ради нашего знакомства, – с упреком сказала она.

– Считайте, что меня здесь нет, – сказал я, – и продолжайте распаковывать вещи. Я, конечно, не эксперт по дамскому белью, но твердо знаю, что мне нравится.

У нее в чемодане был целый набор различных принадлежностей дамского туалета. Одно белое одеяние было прозрачное, как паутина, с самой прекрасной отделкой, какую я когда-либо видел. Когда она положила его на кровать, я вежливо спросил:

– Это блузка?

– Нет, пижама.

– О, такая одежда для жаркой погоды великолепна!

Когда чемодан был уже опустошен, я внимательно осмотрел его и ощупал все стенки, как внутренние, так и наружные. И при этом совсем не переигрывал. Среди нежелательных предметов, оставленных как-то в этом доме в некоем подобии контейнера, находились острога, бомба со слезоточивым газом, баллон с цианидом. Но в данном случае в конструкции чемодана и шляпной картонки не было ничего хитроумного. Что же касается содержимого, то трудно было бы обнаружить более красивую и полную коллекцию дамских вещей, приготовленных для спокойной, безоблачной недели, которую необходимо провести в частном доме у частного детектива, каковым и являлся Ниро Вульф.

Я выпрямился и милостиво заметил:

– Думаю, что такого осмотра достаточно. Я, конечно, не стану обыскивать вас лично и вашу сумочку, поэтому надеюсь, что вы не станете возражать, если я запру дверь. Ведь стоит вам проскользнуть вниз, в комнату Вульфа, и подложить цианид в бутылочку с аспирином, – а он примет его и умрет, – и я останусь без работы.

– Конечно. – Она буквально прошипела эти слова сквозь зубы. – Да, да, заприте ее получше.

– Именно этим я каждый день и занимаюсь. Теперь вы видите, что вам необходим сторож, а я именно его и представляю. Ну а как теперь насчет выпивки?

– Не откажусь, – ответила она с живостью, – если это не сложно.

Я удовлетворенно кивнул и оставил ее, все же заперев дверь на ключ, который принес из кабинета. Пройдя на кухню, я предупредил Фрица о том, что у нас гостья, которая сидит сейчас взаперти в Южной комнате. Я попросил его отнести ей наверх напитки и передал ему ключ, после чего прошел в кабинет, вытащил из кармана семь пятидесятидолларовых банкнотов, сложил их и положил под пресс-папье на столе Вульфа.

Глава 2

Часы пробили шесть, когда послышался шум опускающегося лифта. Я сделал вид, что так занят разборкой письменного стола, что даже не повернулся при появлении Вульфа. Но все его действия я безошибочно определял на слух. Вот он идет к своему креслу за огромным письменным столом, вот он старается поудобнее разместить в нем свои четыре тысячи унций, потом нажимает на кнопку, вызывая Фрица с пивом, ворчит, потянувшись за книгой, которую оставил двумя часами раньше с фальшивой десятидолларовой бумажкой вместо закладки.

Я даже ухватил краем уха разговор Вульфа с Фрицем, когда тот принес пиво.

– Это ты положил сюда деньги, Фриц?

Но тут я, конечно, вынужден был вмешаться:

– Нет, сэр, это я.

– Разумеется. Спасибо, Фриц, – сказал Вульф, открыл бутылку и наполнил стакан.

Он дал пене осесть, но не слишком, поднял стакан и сделал два солидных глотка. Поставив его обратно на стол, постучал пальцем по пачке новеньких пятидесяток, все еще лежавших под пресс-папье, и спросил:

– Ну? Опять какой-нибудь вздор?

– Нет, сэр.

– Тогда что?

Я заговорил, и речь моя потекла плавно, с проникновенной искренностью:

– Я вспоминаю, сэр, наш разговор в пятницу о моих чрезмерных трудах и вашем банковском счете. Конечно, все это верно, но в то же время очень обидно. Я почувствовал, что, видимо, не вношу, как того следует, своей доли в общее дело, в то время как вы полностью отрабатываете свой хлеб в поте лица в оранжерее по четыре часа в день. Вот я и сидел сегодня здесь, переваривая все это, причем моему пищеварению никогда еще так не доставалось. И как раз когда я был погружен в глубокие размышления, позвонили во входную дверь.

Он прореагировал на мои откровения именно так, как я и ожидал. Нашел в книге нужное ему место и с невозмутимым видом принялся за чтение, как будто я ничего и не говорил. Я продолжал:

– Это была особа женского пола, лет двадцати с небольшим, с не имеющими себе равных глазами, прекрасной фигурой, очень блестящим, довольно внушительных размеров чемоданом и шляпной картонкой.

Она похвасталась прекрасной осведомленностью относительно расположения комнат вашего дома и нас с вами. Впрочем, мне кажется, она почерпнула эти сведения из газет. Я провел ее сюда, и мы некоторое время поболтали. Она не пожелала сообщить мне свое имя и вообще что-нибудь о себе. Она не желает ни совета, ни какой-либо информации, ни даже детективных услуг – вообще ничего. Все, чего она хочет, это крова в нашем доме, а конкретнее – комнату с южной стороны, на неделю с питанием. Эта комната, как вы знаете, находится на том же этаже, что и моя. Вы, с вашим тренированным умом, конечно же, уже пришли к выводу, с которым я всегда вынужден смиряться под давлением вашей неоспоримой логики. Как оказалось, она не только читала обо мне, но также видела и мою фотографию и, естественно, не могла побороть непреодолимого желания провести вблизи меня, как она выразилась, «хоть одну восхитительную неделю». К счастью, монета у нее водится, и она оплатила свое недельное пребывание у нас вперед, по пятидесяти долларов за день. Я, конечно, сказал, что беру эти деньги условно, в ожидании вашего согласия. И только после этого провел ее в предназначенную для гостей комнату. Я помог ей распаковаться, просмотрел все ее вещи, после чего запер. Сейчас она там.

Вульф повернулся в своем кресле так, чтобы на его книгу падало как можно больше света, то есть практически спиной ко мне.

Но я спокойно продолжал:

– Она мне сказала, что ей необходимо куда-нибудь уехать и задержаться там до 30 июня. Но это должно быть такое место, где никто не сможет найти ее. Короче, ей понадобилось солидное прикрытие. Я, конечно, не стал давать ей никаких обязательств, но и не возражал против того, чтобы пожертвовать своим временем и удобствами, отказаться от привычки к восьмичасовому сну. Эта женщина показалась мне в достаточной степени образованной и воспитанной, и я подумал, что она, возможно, захочет, чтобы я читал ей вслух, так что мне придется просить вас одолжить мне несколько книг. Ну, например, «Странствующие пилигримы» или «Евангелие от Ильи». Кроме того, она выглядит довольно неиспорченной и милой и к тому же обладает отличными ногами, так что, если она нам понравится во всех отношениях и окажется полезной, один из нас может на ней жениться. Как бы там ни было, поскольку за появление этой небольшой суммы денег ответствен я, вы можете теперь считать меня вполне достойным чека в оплату за мой скромный труд, первый вариант которого я разорвал в пятницу.

Я достал чековую книжку из ящика письменного стола, где она уже лежала у меня наготове, и положил ее перед Вульфом. Он опустил книгу, взял с подставки ручку, подписал чек и протянул мне. Его взгляд должен был означать дружеское одобрение и расположение.