«Всех, кроме пса, в полицию...» - Стаут Рекс. Страница 5

Черныш вел себя совершенно спокойно. Когда стало ясно, что кровь не прольется, Пурли спросил.

— Вы знаете эту собаку, мистер Шеффи?

— Разумеется. Чудесный пес.

— Погладьте его.

— С удовольствием, — Шеффи грациозно нагнулся, — Черныш, ты знаешь, что твоего хозяина больше нет? — Он почесал пса за ушами и выпрямился. — Что-нибудь еще? Я работаю — люблю утренний свет.

— Все, спасибо. — Пурли повернулся.

Спускаясь, мы не проронили ни слова. На втором этаже нас перехватил Виктор Таленто.

— Звонили от прокурора. Меня вызывают на службу. Я свободен?

— Да, — сказал Пурли. — Можем вас подвезти.

Таленто обрадовался и попросил минутку подождать. Стеббинс велел отдать мне собаку, и я взял поводок.

На улице стояла такая же чудесная погода. Мы остановили первое свободное такси Я вытащил из бумажника пять долларов и протянул водителю.

— Спасибо, — произнес он с чувством. — За красивые глаза?

— Тебе придется отработать их, браток, — заверил я. Здесь можно где-нибудь остановиться и подождать — от тридцати минут до трех часов?

— Три часа за пятерку?

— Конечно, нет. — Я добавил еще одну. — Вряд ли придется ждать долго.

— Неподалеку есть стоянка. На улице без пассажира ко мне могут сесть.

— У тебя будет пассажир — собака. Давай-ка поищем местечко.

Мы изрядно покрутились, прежде чем смогли припарковаться на Корт-стрт в двух кварталах от Арбор.

Толпа у дома No 29 уже разошлась. Меня это устраивало. Миган на мои звонок не ответил, и я постучался к Аланду.

Из-за двери донесся скрипучий голос:

— Кто там?

— Гудвин. Я был здесь с полицией. Собаки нет. Дверь приоткрылась. Джером Аланд все еще щеголял в своей полосатой пижаме.

— Чего вам надо? Я хочу спать.

— Я собирался задать вам несколько вопросов, но помешала собака. Это не займет много времени.

Так как он не был настолько вежлив, чтобы пригласить меня зайти, мне пришлось попросту отодвинуть его в сторону.

Я оказался в комнате обставленной мебелью, которая и привила Джуэль Джонс ненависть к подобным домам. Аланд присел на край хлипкого стула и потребовал:

— Спрашивайте!

Щекотливое положение. Ведь он предполагал, что я из полиции. И Джуэль Джонс упоминать рискованно — до нее могли еще не докопаться.

— Давно Ричард Миган занимает квартиру под вами?

— Я говорил вам уже десять раз.

— Не мне. Я перепроверяю. Давно?

— Девять дней. Он въехал во вторник на той неделе.

— А кто занимал квартиру раньше?

— Никто.

— То есть при вас она пустовала?

— Нет. Я же объяснял: там жила девушка, съехавшая три месяца назад. Ее зовут Джуэль Джонс, артистка. Именно она нашла мне работу в ночном клубе. — Он изменил тон. — Я знаю чего вы добиваетесь. Вы хотите, чтобы я все перепутал. Привели сюда эту собаку — ну, что мне делать, если я не люблю собак?!

Он взъерошил волосы и взмахнул рукой как комедиант, каким, в сущности, и был.

— Умер, как собака! — воскликнул он. — Вот как умер Фил, как собака!

— Вы говорили, — осмелел я, — что дружили с ним…

Его голова дернулась.

— Я этого не говорил!

— Может быть, в других словах.

— У меня нет друзей.

— Вы только что сказали, что жившая здесь раньше девушка нашла вам работу. Это похоже на дружескую услугу. Или она вам чем-то обязана?

— Конечно, нет. Почему вы все время ее упоминаете?

— Не я упоминаю ее, а вы. Я лишь спросил, кто жил внизу раньше Вы предпочли бы ее не впутывать?..

— Джуэль тут совершенно ни при чем.

— Она знала Филиппа Кампфа?

— Пожалуй. Да, разумеется.

— Близко!?

Он покачал головой.

— Это надо спрашивать у Фила.

Я улыбнулся.

— Любопытно, мистер Аланд. Один из жильцов дома — убийца. А вы увиливаете от вопросов касательно Кампфа и девушки. Подумайте, что это может означать. Предположим, Кампф отбил ее у вас, и вы его задушили.

— Она никогда не была моей подружкой!

— Угу. Или, например, Кампф плохо с ней обращался, она хотела от него избавиться, а вы в знак признательности повиновались.

— Вздор, — процедил он. — Вам бы писать киносценарии.

Везти его к Вульфу я не мог, долго разговаривать с ним — тоже, так как в любой момент ему вдруг могли позвонить из полиции. И я ушел.

Спустился еще на этаж и постучал. Послышались шаги, и дверь отворилась, Миган все еще был нечесан и не одет.

— Ну? — прорычал он.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов. Не возражаете? — вежливо, но твердо произнес я.

— Определенно возражаю.

— Мистера Таленто вызвали к прокурору. Наш разговор поможет вам сэкономить время. Он молча повернулся, и я пошел вслед за ним.

— Где-то я вас видел — пробормотал Миган.

— Конечно, мы приходили с собакой.

— Нет, раньше. Вы не были вчера у Ниро Вульфа?

— Верно.

— Так как же?

Я удивленно поднял брови.

— Неужели не ясно, мистер Миган? Я пришел, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на них. Я был у Вульфа по делам. Мне часто приходится туда заходить. А теперь…

— Жирный заносчивый полуумок!

— Возможно, вы правы… Но приступим, пожалуй, к делу. — Я достал записную книжку и карандаш. — Вы переехали девять дней назад. Пожалуйста, расскажите подробно, каким образом вы сюда попали.

Его глаза сверкнули.

— Я рассказывал, по крайней мере, три раза!

— Знаю, так и делается. Я не стараюсь поймать вас на какой-нибудь неточности, но вы могли упустить важную деталь. Предположим, что мне ничего не известно. Ну!

Он простонал и уронил голову на руки.

— Я профессиональный фотограф, работаю в Питтсбурге. Два года назад женился на девушке по имени Маргарет Райан. Через семь месяцев она меня бросила и уехала из Питтсбурга, во всяком случае, я не мог ее там найти. Примерно год назад один мои клиент вернулся из Нью-Йорка и рассказал, что видел Маргарет в театре с мужчиной. Он заговорил с ней, но она сделала вид, будто его не знает. Я поехал в Нью-Йорк, однако за несколько недель поисков ничего не добился. В полицию не обращался — не хотел, пусть это и покажется вам неубедительным.

— Ладно, — махнул я, — Продолжайте.

— Две недели назад в картинной галерее в Питтсбурге мне бросилось в глаза большое полотно, написанное маслом. «Три кобылицы на пастбище». На нем была изображена комната с тремя женщинами. Одна из них сидела на диване, две — на ковре, ели яблоки. Сидевшая на диване — моя жена. В этом нет никакого сомнения.

— Мы и не сомневаемся, — заверил я. — Что же вы сделали?

— Картину написал Росс Шеффи. Я навел о нем справки у администрации и, закончив неотложную работу, вновь отправился в Нью-Йорк.

Адрес Шеффи нашелся проще простого — в телефонной книге. Я встретился с ним здесь, в его студии. Сперва я сказал, что заинтересовался одной из женщин на картине, как возможной натурщицей для съемки. Но Шеффи ответил — его мнение о фотографии, как об искусстве, таково, что он и разговаривать не желает на эту тему. Пришлось открыть ему правду. Его поведение сразу изменилось. Он выразил мне сочувствие и сказал, что с удовольствием бы помог, но написал картину больше года назад и просто не помнит, где брал натурщиц. Миган замолчал, и я оторвался от записей.

— Повторяю, мне это показалось очень подозрительным, — сказал он агрессивно.

— Продолжайте-продолжайте, я слушаю.

— Я говорю это подозрительно. Может забыть фотограф, через которого проходят сотни моделей, но не художник. Поэтому я немного вспылил, но, впрочем, потом извинился. Он обещал вспомнить имена натурщиц и попросил ему звонить. Вместо этого я пришел сам. На мои вопрос Шеффи ответил что ни одного имени не вспомнил и вряд ли вспомнит вообще. На сей раз я сдержался. Поднимаясь, я видел объявление о сдаче квартиры и решил переехать. Для картины позировала моя жена и чтобы найти ее мне не мешало жить поближе к Шеффи и его посетителям.

У Мигана вероятно была фотография жены, но, разумеется просить ее я не осмелился — она либо давно в полиции, либо ее нет. Поэтому я просто спросил: