Порт-Артур. Том 1 - Степанов Александр Николаевич. Страница 38

Сев снова на коней, Варя со Звонаревым продолжали свое путешествие, хотя прапорщик настойчиво предлагал своей спутнице вернуться в Артур.

– Все мои ссадины и царапины до свадьбы заживут. Нечего о них беспокоиться, – уверяла девушка.

– Вдруг вы завтра вздумаете с кем-либо повенчаться? Неприлично вам будет стоять под венцом с поцарапанной физиономией, – поддразнивал девушку Звонарев.

– Не говорите глупостей! – сердито отозвалась Варя и перевела лошадь на широкую рысь.

Вокруг виднелись голые скалы. Все пригодные к посеву площадки старательно возделывались китайцами. Работали они вручную, кирками и мотыгами. Только кое-где, на больших участках, можно было заметить осла или корову, которые влачили за собою примитивную деревянную соху. Требовались огромные усилия, чтобы обработать для посева чумизы или гаоляна [67] даже маленький клочок земли.

– Надо обладать огромным трудолюбием, чтобы заставить родить здешнюю землю, которая состоит наполовину из глины и наполовину из камней, – удивлялась Варя.

– Это исключительное трудолюбие китайцев роднит их с нашими русскими крестьянами. Тем тоже приходится в поте лица добывать себе хлеб, – проговорил Звонарев.

– Говорят, что мужики большие лодыри, – удивилась Варя.

– Не верьте этому. Подневольный труд на помещика, конечно, никому не может нравиться, а, работая для себя, наш мужичок чудеса творить может. В детстве мне приходилось бывать в новгородской деревне, и я видел, как напряженно трудятся крестьяне на своих крохотных полях.

– В Артуре китайцев тоже считают отъявленными лентяями, – начала Варя.

– Кто считает? Вера Алексеевна? А солдаты мне не раз высказывали свое удивление трудолюбию китайцев. За горсть риса они готовы работать целый день.

На обратном пути к Варе и Звонареву подъехали трое солдат пограничной стражи.

– Вашблагородь, разрешите присоединиться к вам, – обратился к Звонареву старший из них.

Прапорщик был удивлен этой просьбой и обернулся к Варе, чтобы узнать ее мнение по этому вопросу.

– Разрешите доложить, – продолжал солдат, – часа два как тут ограбили двух артурских лавочников, которые за товарами ехали к китайцам.

– Конечно, пусть едут с нами, – решила Варя. – Под охраной будет спокойнее.

Звонарев был благодарен солдатам за деликатное предложение своей помощи на случай неожиданного нападения хунхузов [68].

– Очень грабители сейчас осмелели. Японцы их снабжают оружием и патронами. Грабь кого хочешь, слова плохого им за это никто не говорит, – жаловались пограничники.

– Бороться с ними трудно, если население их прячет, – заметил Звонарев.

– Почему прячет? – удивилась Варя. – Хунхузы больше всего грабят китайцев. Ради чего им скрывать разбойников?

– Грабители не всегда обирают китайцев. Если население им платит определенную дань, то они не только не трогают тех, кто им платит, но и защищают от нападения других разбойников. Мы разбросаны по всему берегу небольшими постами. Живем вместе с китайцами. Они народ хороший, только ходят с косами и вместо хлеба рисом питаются. Коль к китайцу хорошо относишься, никакой хунхуз тебе не страшен. Китаец обо всем предупредит и спрячет при надобности. А ежели с ними ссориться, то лучше в пограничниках не служить, выследят и подстрелят. Виновных не найдешь, – неторопливо рассказывал пограничник. – Наш командир, подполковник Бутусов, Петр Дмитриевич, всегда пас учит в миру с китайцами жить и зря их не обижать.

Варя и Звонарев с большим интересом слушали рассказ солдата, который приподнимал перед ними завесу, обычно прикрывавшую официальные русско-китайские отношения. Беседуя с солдатами-пограничниками, Варя и Звонарев незаметно добрались до Артура. Поблагодарив солдат за охрану, они направились в Пушкинскую школу.

Мария Петровна приветливо встретила бросившуюся ей на шею Варю.

– Ты по-прежнему предпочитаешь скакать на лошади и стрелять из пистолета, чем заниматься музыкой и изящными рукоделиями? И чаще пахнешь конюшней, чем духами? – спросила учительница, улыбаясь.

– Конюшней, коровником или свинарником, только не опопонаксом и лориганом, – ответила девушка, прижимаясь к Желтовой.

– Рассказывай, что сегодня с тобою приключилось.

– Ничего как будто.

– С тобой всегда что-либо да приключается. Такая ты уж сорвиголова.

– Ему, – Варя кивнула на Звонарева, – вчера о вас много говорил Микеладзе.

– И, конечно, плохое? Мы к этому привыкли, не раз непрошеные гости по ночам заглядывали, – ответила Мария Петровна.

Звонарев подробно передал ей разговор с жандармом.

– Значит, и Стах тоже взят на подозрение, хотя он и офицер? – спросила вошедшая Леля Лобина. – Он догадывается об этом давно. Он в партиях не, состоит, а только критически относится к окружающему.

– Микеладзе хочет выслужиться и выдумывает про всех такое, что никому и не снилось, – заметила Варя. – Нам пора домой. Я по дороге еще хочу заехать к Стессель.

– Поменьше бы ты туда ездила, Варя; Вера Алексеевна-зелье хорошее. Держи язык за зубами и о нас не упоминай, – предупредила Желтова.

Стесселей Варя со Звонаревым застали за чаепитием. Генерал читал единственную газету, которую считал достойной своего внимания, – «Русский инвалид», где печатались все назначения, производства и увольнения по военному министерству.

– Кого это бог принес? – удивилась генеральша, заслышав звонок.

– Здравствуйте, Вера Алексеев – на! – подлетела к ней Варя. – Здравствуйте, Анатолий Михайлович, – присела она в реверансе перед Стесселем.

– Здравствуй, стрекоза. Откуда ты в таком походном виде?

– Ездила за город с мосье Звонаревым, – кивнула на своего спутника девушка, который тем временем успел приложиться к ручке Веры Алексеевны и подошел к генералу.

– Анатоль, познакомься! Это тот самый офицер, что помог мне вчера принести покупки, – отрекомендовала генеральша прапорщика своему мужу.

– Очень приятно, – приподнялся навстречу Звонареву генерал. – Прошу садиться с нами за стол, побаловаться китайским чаем.

– Мы сейчас видели, какие китайцы труженики! Не разгибая спины работают в поле, – заметила Варя.

– Зачем ты ездишь за город, да еще без конвоя? – умышленно переменил разговор генерал. – Только сегодня ограбили двух китайцев на Мандаринской дороге. Надо брать трех, четырех вооруженных солдат. Тогда можно быть спокойным, что никто не осмелится напасть за городом.

– Да они нам только мешали бы, стесняли нас, – горячо возразила Варя.

– Ах, вот как! – удивленно проговорила Вера Алексеевна и внимательно посмотрела на Звонарева.

Варя поняла свою оплошность и вспыхнула.

– Совсем не потому, что вы думаете, – забормотала она.

– Молодо-зелено, погулять ведено, – усмехнулся Стессель. – Вы на какой батарее находитесь?

– На батарее Электрического Утеса, – ответил прапорщик.

– Прекрасно действует батарея, да жаль, солдаты распущены свыше меры. Слабоват у вас командир. Я об этом и Василию Федоровичу говорил, но тот за него стоит горой. Лучший командир у меня в артиллерии. А поручик этот высокий такой…

– Борейко, – напомнила Варя. – Не ест, не пьет ничего, кроме водки, и все время только по японцам стреляет, как только они подойдут на пушечный выстрел к Артуру.

– Слыхал, слыхал, что он любит выпить, но боевой офицер, – заметил Стессель.

– У всякого бывают свои недостатки. Главное – быть хорошим командиром, – примирительно заметила генеральша.

– Наши горе-морячки, кажется, сегодня рискнули выйти в море, да что-то скоро обратно вернулись. Верно, тень японской эскадры увидели. Они пуще огня боятся адмирала Того.

Звонарев рассказал о своем выходе на «Новике» в море.

– Совсем я не одобряю этого. Зачем вам с моряками путаться? Вот вы говорите, что огнем Утеса поврежден японский крейсер. А Эссен, наверное, донесет, что это попадание моряков, а не крепости. Предложу Белому запретить его офицерам посещение кораблей. За офицерами потянутся солдаты повидаться с земляками матросами. Те же – известные смутьяны и крамольники. Чем дальше от них, тем лучше. Вчера полицмейстер донес мне о драке солдат с матросами. Стрелки здорово набили морякам, а он сдуру переарестовал стрелков Я приказал немедленно всех освободить и запретил командирам наказывать солдат. Пусть лучше дерутся, чем дружбу водят с матросами, – брюзжал Стессель.