Порт-Артур. Том 1 - Степанов Александр Николаевич. Страница 52

– Короче говоря, они повторили наши ошибки под Плевной [91], когда мы сразу же не пошли на штурм и дали время Осман-паше создать целую крепость, – резюмировал Кондратенко.

– И на море они тоже очень плохо использовали свои боевые возможности, – вставил Макаров. – Брось они двадцать шестого января против нас не двенадцать, а все свои миноносцы, результат их атаки был бы для нас куда плачевнее.

– То-то двадцать шестого января наши моряки и так отличились, прозевав японцев! – пробурчал себе под нос Никитин.

– Но матросы здесь ни при чем. Они сделали все возможное, чтобы спасти корабли, действуя зачастую на свой риск и страх, – возразил Агапеев. «– Смотрю я на вас, господин полковник, – обратился к нему Никитин, – и понять не могу, что вы за земноводное создание. Морской офицер сухопутного генерального штаба. И не выдумаешь.

– Полковник Агапеев призван мною, как известный профессор военной академии, на весьма ответственный пост в моем штабе, – резко проговорил Макаров. – Я как бы предвидел сегодняшние жалобы на отсутствие связи крепости с флотом и создал, как вы изволили выразиться, «земноводный отдел», по-видимому, не напрасно.

Видя, что разговор принимает неприятный оборот, Вера Алексеевна поднялась со своего места.

– Разрешите и мне, глубокоуважаемый Степан Осипович, приветствовать вас. Я весьма рада нашему знакомству и смею вас уверить, что в семье Стесселей вы всегда будете желанным гостем. Прошу заходить к нам попросту, без всяких стеснений. Позвольте пожелать вам полного успеха в вашей трудной работе. Побейте поскорее япошек на море, а армия сумеет добить их на суше. За ваше здоровье и за ваши будущие победы! – проговорила генеральша с чувством.

Все громко закричали «ура». Макаров, видимо, тронутый этим тостом, почтительнейше склонился перед Верой Алексеевной, которая, по старинному обычаю, поцеловала его в голову под аплодисменты всех присутствующих.

– Отныне союз армии и флота закреплен навеки, – заметил Белый.

Воспользовавшись подходящим моментом, Макаров стал прощаться.

Как только моряки вышли, Фок, обращаясь к Стесселю, сказал:

– Видно, что Макаров человек твердый и с ним нелегко будет справиться.

– Мне Макаров определенно нравится, – сказал Белый. – Толковый адмирал и штаб себе подобрал неплохой. Молас серьезный и знающий человек, Агапеев – умница.

– А Дукельский и скандалист и пьяница, – перебил его Стессель, – я по докладам полицмейстера знаю о его художествах.

– Зато под стать Макарову – видный и красивый мужчина, – вступилась генеральша.

– Заполонили ваше сердце самотопы, Вера Алексеевна, – вздохнул Никитин.

– Заодно пленили они и нашего Василия Федоровича, – съехидничал Фок.

– Это верно! За последнее время ты, Василий Федорович, что-то уж больно тесно связался с моряками. В морском штабе бываешь чаще, чем у меня, – упрекнул Белого Стессель.

– Для пользы службы, Анатолий Михайлович, да и поучиться нам есть чему у моряков.

– Нам у самотопов! Интересно чему? – вскинулся Никитин.

– Правилам стрельбы морской артиллерии, морским сигналам, одним словом, найдется чему.

– Пусть уж лучше они учатся у нас нашим правилам и сигналам, – неодобрительно отозвался Стессель.

– А у вас какое мнение сложилось о Макарове, Роман Исидорович? – спросила Вера Алексеевна почти все время молчавшего Кондратенко.

– Цыплят по осени считают, – схитрил генерал, – поживем – увидим.

Гости стали расходиться.

Визит к Стесселю заметно расстроил Макарова, и на обратном пути он почти все время молчал.

– Нездоровое отношение к флоту в Артуре, – наконец сумрачно заметил адмирал.

– Оно характерно для здешнего сухопутного начальства, – ответил Молас. – Нас обвиняют в потере «Варяга», «Корейца», «Енисея» и «Боярина», а также и за двадцать шестое января, когда мы, по мнению генералов, не приняли должных мер по охране эскадры.

– К последнему обвинению присоединяюсь и я. Еще до объявления войны следовало сделать все возможное для охраны эскадры и держать ее на внутреннем рейде. Я это предвидел, об этом писал, но меня не послушали. Все это показывает на отсутствие твердости в командовании эскадрой. С этим надо немедленно покончить. На сплетни же артурских кумушек, хотя бы и в генеральских мундирах, нечего обращать внимания.

– Я постараюсь возможно скорее сгладить существующие шероховатости, – произнес Агапеев.

По прибытии на «Петропавловск» Макаров просмотрел в штабе полученные бумаги и вернулся ночевать на «Аскольд». Весь вечер он разрабатывал план усиленной разведки миноносцами в районе островов Элиот, где, по слухам, намечалось сосредоточение японских судов. Было уже поздно, когда он закончил подробный доклад наместнику о своих мероприятиях в Артуре.

В ночь на 26 февраля Макаров решил произвести миноносцами разведку побережья Квантуна и детально осмотреть бухты в этом районе, а также на островах Элиот и Блонд. Эти острова расположены в восьмидесяти милях от Порт-Артура и всего в десяти милях от бухты Бидзиво, которая являлась удобным местом высадки десанта на Квантунском полуострове. Помимо этого, острова имели хорошо закрытую стоянку для флота. Занятие их предоставило бы японскому флоту прекрасную базу для действий против Порт-Артура, и притом в непосредственной близости от русской крепости. Днем к адмиралу был вызван командующий отрядом миноносцев капитан первого ранга Матусевич. Несмотря на свой возраст и чин, он сильно побаивался крутоватого и быстрого на расправу адмирала.

– По приказанию вашего превосходительства прибыл, – вытянулся он перед Макаровым, стараясь по выражению его лица угадать, что готовит ему судьба – крепкую ли нахлобучку за какие-либо непорядки в подчиненном ему отряде, или дело обойдется и без этого.

Но адмирал задумчиво поглаживал свою шелковистую бороду, видимо, чем-то озабоченный.

– Я вызвал вас к себе, Николай Алексеевич, по следующему поводу. – И адмирал изложил ему свои предположения о производстве ночной разведки.

– Кого бы вы порекомендовали направить в этот, надо прямо сказать, опасный рейд? Тут нужен смелый, находчивый командир, с большим опытом и вполне исправный миноносец с хорошим ходом, – закончил Макаров.

Матусевич начал перечислять фамилии своих подчиненных, давая им и миноносцам краткие характеристики. Макаров при этом делал в тетради замечания. После тщательного отбора остановились на миноносцах «Решительный» и «Стерегущий». Первым командовал капитан второго ранга Боссе, а вторым – лейтенант Сергеев. Оба они тотчас же были вызваны в штаб эскадры.

Сорокалетний Боссе отличался добродушием и невозмутимым спокойствием. Сергеев, лишь недавно получивший в командование миноносец, был худощав, подвижен, горяч и считался на эскадре одним из самых лихих командиров. Сам адмирал подробно объяснил им задачу и указал наиболее интересующие его бухты и острова.

– При встрече с японскими крейсерами, заградителями или транспортами, пользуясь темнотой, атакуйте их с возможно более близкой дистанции, с миноносцами же без крайней необходимости в бой не ввязывайтесь, так как почти наверняка они будут иметь превосходство над вами в отношении хода, – предупреждал Макаров обоих командиров.

Миноносцы должны были выйти в восьмом часу вечера, с наступлением темноты, но они задержались с приемкой угля и воды и к указанному времени не были готовы. Макаров приказал ему доложить о времени выхода судов и теперь нервничал, ежеминутно справляясь о готовности миноносцев к выходу. Наконец, не вытерпев, он вызвал к себе Матусевича и устроил ему хорошую головомойку.

– По возвращении кораблей обоих командиров списать в экипаж за полную их непригодность к занятию командных должностей, – приказал Макаров.

– Виновато Управление порта, которое не позаботилось о своевременной доставке угля и воды, хотя еще утром я лично предупредил адмирала Греве о ночном рейде, – оправдывался Матусевич.