Экзотические птицы - Степановская Ирина. Страница 38

Юля поспешно влезла в черные джинсы, накинула короткую куртку, проверила, подкрашены ли глаза, и взяла со столика ключи от своего хорошенького новенького «пежо». Через пятнадцать минут Оля уже сидела в материной машине.

— Где же ты была? — спросила ее Юля.

— В гостях. Подружка попросила сходить с ней вместе. Извини, я не успела предупредить.

— Я так и поняла. — Юля устала, и ей было не до разговоров. — Ну, хоть понравилось в гостях?

— Вроде ничего. Интересно.

«Опять все то же, — подумала Юля. — Это — ничего, то — ничего. Что же теперь, и влюбиться не в кого?» Она сама влюблялась в сезон по пять раз. Мальчиков строила в очередь. Да… Не в нее доченька, не в нее. Тут же ее мысли перекинулись на Азарцева, что он будет полный лопух, если не уговорит пожилую даму, что приехала сегодня утром, как минимум на две, а лучше на три операции; потом, что машину надо поставить на платную стоянку и добираться до дома пешком. Она принялась размышлять о том, что все равно придется покупать где-то гараж, лучше в многоуровневом кооперативе; а вечером надо просмотреть газеты и журналы с объявлениями о косметических услугах, чтобы выявить конкурентов…

В общем, вечер закончился как обычно: стаканом кефира, кремом на лицо и яблоком на ночь да проверочным звонком Азарцеву: не у той ли он мымры? Юля Тину в мыслях иначе как мымрой не называла. Азарцев несколько месяцев по вечерам был дома. Нутром Юля чувствовала, что кончаются у него отношения с этой мымрой, кончаются! А значит, ее прямой долг вернуть Азарцева в семью. Ведь сам-то он, собственно, и не хотел уходить. Жил с ней и с Олей. Это ведь она сама по глупости, по неопытности подтолкнула его к уходу. А хотела ведь подтолкнуть совсем к другому! Конечно, легко ли ей было смотреть, как его гораздо менее способные коллеги наживают огромные деньги. Ах какое прекрасное было время! Вот когда надо было ей самой суетиться! Не смотреть на него, не бояться. Уж пан или пропал! Надо было продать квартиру, перейти на частную, взять заем и крутиться, крутиться! Ведь она, Юля, не боится ничего, ничего. Это сейчас время бойких авантюристов уже ушло… Все в медицине поделено, как и везде, конкуренция выросла, как никогда, чиновники подняли головы, почувствовали силу. Но она знает, как с ними обращаться, она с любым может найти общий язык. А Азарцев… Все-таки муж, какой-никакой, придает в обществе вес. А Азарцев тоже усвоил кое-какие истины. Занялся наконец своим делом. Эх, выйти бы на правительство Москвы, на Думу, на аппарат президента, в конце концов! А почему бы нет? У них уникальный опыт по организации такой клиники! Вот если бы им финансовую поддержку, хотя бы в виде налоговых льгот! И надо все время платить Лысой Голове! Но он по крайней мере, как бы там ни было, деловой человек. Не то что Азарцев — по сути, нюня. Он хочет прооперировать эту девчонку. Да понимает ли он, что такое коммерция? Боливар не выдержит двоих! Но как она может обойтись без Азарцева? Ведь это ему дал заем Лысая Голова, на него оформлена земля и вся клиника, а она, по сути, наемный менеджер и по совместительству доктор. Конечно, она уже многое сделала, прибрала к рукам, но все-таки, все-таки… Нет, положение ее не так уж и прочно. А жизнь требует все новых и новых трат. Гораздо надежнее будет, если она привяжет Азарцева к себе повторными узами брака. Черт знает, зачем она тогда с ним разошлась? Ну не жили бы вместе, и все. Многие ведь то сходятся, то расходятся, однако документально не оформляют отношения. А она поторопилась. Вот теперь попробуй опять затащи его в ЗАГС. Задача не из легких, калачом не заманишь. Правда, она думала, что с легкостью выйдет замуж опять. Но, черт возьми, действительность такова, что даже Оля ни в кого не может влюбиться, а уж ей в ее возрасте замуж… Да не просто замуж, было бы за кого. Нет, ставку надо делать все-таки на Азарцева.

Юля все слушала, слушала в телефонной трубке длинные гудки. «Что это он все молчит и не отвечает, неужели спит?» Юля нажала кнопку «Повтор». Послышался сонный голос. «Да, он спал, — подумала Юля. — Надеюсь, один».

— Прости, что разбудила, — сказала она вкрадчивым голосом, — но я просто хотела тебя успокоить. — Юля прекрасно знала, что Азарцев ни сном ни духом не ведал, что Оли не было дома. Иначе бы он позвонил. Как она сама-то не догадалась раньше ему позвонить? Глядишь, вместе поехали бы встречать Олю, а потом вместе к ним домой… — Твоя дочь наконец-то явилась!

— Куда? Или откуда? — устало спросил Азарцев. Он не спал. Просто лежал в постели и думал. Наверное, задремал, если не сразу расслышал Юлин звонок. Час назад он все-таки пытался дозвониться Тине и несколько раз, не набрав полностью номер, бросал трубку. Оле он в этот вечер не подумал позвонить.

«Ну что же все-таки я за малодушный человек, — думал он. — Ведь я хочу все порвать! Зачем же опять звоню?

А вдруг ей плохо? Ей, наверное, очень плохо. Ведь она не могла не понять, что я от нее ушел. Может, нужно лекарство… — пытался оправдать он себя. — Но она не одна. У нее есть родственники, есть отец, мать. Будет очень хорошо, если они приедут и застанут ее врасплох. Увидят наконец то, что она всеми силами скрывает. Увидят, что она пьет. И пьет сильно.

У них уже есть одна очень больная дочь. Сознание того, что и жизнь второй дочери под сомнением, может стать для них непосильным. Ведь ты сам мог бы уговорить ее работать или лечиться!

Нет, не мог! — возражал он себе. — Я пытался. Я приводил аргументы. Но она не хотела ничего слушать, все время обвиняла меня в каком-то предательстве. Но я не предавал никого. Она ревновала к Юлии, а я много раз объяснял, что нас связывают только дочь и неразрывные производственные интересы. Она же говорила, что между двух стульев сидеть нельзя. Что она имела в виду? Не мог же я бросить дочь на произвол судьбы? А дочь, естественно, жила с матерью. А мать имела ту же специальность, что и я. Так завязался этот узел».

Тина была жестока, требуя от него невозможного, называла его слабохарактерным. Но сила характера вовсе не в том, чтобы без удержу рвать все и вся. Для того чтобы найти компромисс и следовать ему, тоже нужна сила воли. И вообще он устал. Устал разбираться в отношениях двух женщин. Вот женщины! Они уже давно и не видели друг друга, но неустанно думали одна о другой. Он устал от Юлии, но и от Тины тоже устал. Устал от ее дурацкой формы протеста. Он ее пьянство понимал именно так. Чем, по сути, ее протест отличался от протеста подростков? От поступка ее сына, например, когда он специально солгал, чтобы выставить мать в нелицеприятном свете? Такой же инфантилизм. Устал от постоянной гонки за деньгами. Устал от требований Лысой Головы. Он хотел работать по-настоящему, ни от кого не зависеть. Причем именно работать, а не администрировать. Под работой он понимал только врачебную деятельность. И еще он ужасно хотел прооперировать ту молодую девчонку с ожогами и сделать ей новый подбородок и нижнюю губу. У него просто чесались руки! Вместо этого первым номером на операцию вылезла мадам с голубыми волосами и в английском пальто — жена высокопоставленного чиновника какого-то правительства, то ли московского, то ли еще какого-то (правительств теперь столько развелось, что и не разберешься). И забот с ней было тоже хоть отбавляй — муж, ввиду ее преклонного возраста, не выпускал ее одну за границу и не разрешал делать операцию. А ей самой загорелось — хоть режь! Теперь ему предстояло расхлебывать эту интригу под неусыпным наблюдением Юлии.

— Бабка выведет нас на других членов семей! Ты понимаешь, что это для нас значит! Это пациенты, это связи, это льготы… да нам сам Бог ее послал! Ты виртуоз — вот и покажи свою виртуозность! Сделай из шестидесятипятилетней женщины тридцатипятилетнюю конфетку, и народ к нам потянется! А мы его примем!

— А ты не боишься, что из шестидесятипятилетней пожилой, но живой женщины может получиться тридцатипятилетняя мертвая красавица?..

— Что ты такое несешь! — Юля трижды сплюнула и постучала о стол. — Думай, что говоришь, нас ведь могут услышать! — Она многозначительно посмотрела Азарцеву прямо в глаза, и опять его взяла оторопь от ее взгляда.