Быть драконом - Стерхов Андрей. Страница 72

Похоже, давно сидит, подумал я. Прочел все, начиная с передовицы и заканчивая кроссвордом, теперь страдает от безделья. Или делает вид, что страдает, а на самом деле находится в полной боевой готовности к атаке.

Но вообще-то не очень походил этот гражданин с впалой грудью на Охотника. Охотник – мастер не только магии, но и меча, а представить меч в руках этого тщедушного, похожего на пожилого профессора типа мог только великий фантазер. У меня же на это фантазии не хватало. Ну никак дядя не тянул на мастера фехтования. Так, мухомор присушенный. Из тех, что в межсезонье носят галоши, самопальные джемпера и немаркого цвета береты. Причем береты называют «бэрэтами».

Впрочем, особо с выводами я не спешил, поскольку «профессор» мог оказаться такого уровня магом, которому меч не нужен. Меч мог оказаться для него факультативом. Или даже обузой.

С другой стороны, не помнил я такого случая, чтобы Охотники вели себя вот так вот нагло. Что за гоньба такая вычурная? Если кому-то из них удавалось меня выследить, объявлялись исключительно в Ночь Полета. И тогда уже – сеча без берегов. А чтобы вот так – выследить и сразу об этом заявить – такого еще не было, это была какая-то новая тактика.

Быть может, вы решили, господин Охотник, демонстративным «иду на вы» вывести меня из равновесия? – мысленно обратился я к незнакомцу. Так это вы зря, господин Охотник. Если вы, конечно, Охотник.

А вот это еще предстояло выяснить.

Немедленно.

Я выбрался из машины и, неспешным шагом пройдя мимо незнакомца, направился в сторону гаражного кооператива. И спиной почувствовал, что «профессор» увязался следом. Сразу увязался, ни секунды не стал выжидать, даже ради приличия не стал.

Похоже, нетерпеж на дядю напал – так оценил я его торопливость. Только не понимал пока, чего же ему так не терпится – махач устроить или все-таки перетереть.

Все это выглядело по меньшей мере странно. Обычно ведь как: заболел кто-нибудь из людей-человеков неизлечимой какой-то болезнью, идет к колдуну-знахарю, тот осматривает, цокает языком и говорит – для изготовления снадобья нужен, допустим, зуб дракона. Или шип. Или кусок хвоста. Болезный, будучи непосвященным, конечно, думает, что врет знахарь, что цену набивает. Думает так, однако же – куда деваться? – платит.

А знахарь и не врет вовсе, ему на самом деле нужно что-нибудь эдакое согласно древнему рецепту. Поэтому, получив названную цену, обращается к знакомому драконоборцу. И только тогда драконоборец, сиречь Охотник, отправляется добывать дракона. Из собственной прихоти – ни-ни. Не может. Не положено. Такой уж статут у них изощренный, если не сказать извращенный: так – не моги, а по заказу – ради бога. Иди, выслеживай, убивай. Повезет – искупаешься в черной крови, станешь на семь лет неуязвимым. Не повезет – извините. Такая вот система, такая вот традиция. А здесь, получается, шиворот все навыворот.

Может, маньяк какой? – пришло мне вдруг на ум. Наплевал на обычаи и пустился во все тяжкие. Выслеживает нагонов, режет их в безумном припадке и тащится. И теперь меня почикать хочет. Нашел, какое-то время оттягивал удовольствие, но, после того как я его ворона Лютой Арахне скормил, а «царицу» собственноручно развоплотил, слетел с катушек. А что, вполне себе такая логичная версия.

Миновав домик сторожа, я ускорился, чуть ли не на бег перешел и пошел петлять по закоулкам гаражного городка. А прижал преследователя там, где крайняя стрит переходит в последнюю авеню. Выскочил из-за угла бокса за номером 156 и поймал на встречном ходу.

– Мир не для драконов, – сведя глаза на дырке дула, спокойным голосом произнес он пароль.

– Но драконы для мира, – произнес я отзыв (естественно, тоже на дарсе) и опустил пистолет.

«Профессор» оказался не Охотником, «профессор» оказался Инспектором.

Меня поразил тот факт, что я не почувствовал в нем дракона. Так не бывает. То, что дракон за версту чует другого дракона (тем более того, кто забрел на его территорию), – это чистая физиология. Тут даже напрягаться не надо, само собой приходит. Поскольку Инспектор не может не быть драконом, я собрался потребовать объяснений. Но едва глянул в его честные глаза, нажал на тормоза. Понял, что передо мной не человек, что передо мной онгхтон – ипостась дракона, лишившегося способности к трансформации.

В последнее время (уже лет пятьдесят как) принято считать онгхтонов драконами. Вернее говоря – «драконами, обретшими иные таланты». Мало того, теперь на них распространяются те же правила, что и на нормальных драконов. Политкорректность, однако. Даже в круг Мудрецов допущено два онгхтона, неудивительно, что появились они и среди Инспекторов. И поскольку, как пел известный бард, нынче в нашей фауне равны все поголовно, вполне возможно, что лишившихся Взгляда скоро и в Стражи сватать будут.

Я, в принципе, не против. Глупо быть против, когда в любой миг сам можешь стать онгхтоном. Люди не зарекаются от тюрьмы и сумы, а мы, драконы, – от потери сердца и раз-воплощения других своих «я».

– Тнельх, в мире людей – Кондрат Васильевич Рудаков, – переходя на русский, представился Инспектор, потянул цепь на шее и показал мне бронзовую бляху Допуска. – А ты кто будешь из вас троих, брат?

– Меня зовут Хонгль, – тоже переходя на русский, ответил я. – В миру – Тугарин. Егор Владимирович Тугарин.

– Все сходится, – кивнул Тнельх. – Приветствую тебя дракон-Хранитель. – И уже пряча бляху, добавил: – А фамилия у тебя, Хонгль, забавная.

Кто бы говорил, подумал я. У самого имя не без вызова – анаграмма от «дракон Т».

Вслух же сказал положенное:

– Я рад твоему приезду, брат, готов принять тебя и показать то, что обязан показать. – Помедлил секунду и спросил: – Но скажи, отчего ты прибыл в неурочное время?

Искренне не понимал. Со времен Раздела заведено, что инспекция Вещи Без Названия происходит по четкому графику: проверяющий прибывает в начале каждого времени года, или, как мы, драконы, говорим, – «течения». Год по календарю, составленному для нас Высшим Неизвестным, делится на четыре течения. Течение разрушения наступает 23 декабря, течение посева – 21 марта, течение жатвы – 21 июня, течение намерений – 23 сентября. На дворе август. Так какого черта?