Благословение - Плейн Белва. Страница 4

– Это вызов, – ответила ему Дженни. – Я сделаю все, что в моих силах.

Джей взглянул на часы.

– Время бежит. Давай собираться, Дженни, и поедем.

Дженни была в комнате для гостей, укладывая свои вещи в сумку, когда постучала миссис Вулф.

– Можно войти? Я хотела побыть с тобой наедине минутку. – Она держала коричневую кожаную коробочку. – Я хочу подарить тебе это. Без лишних разговоров, здесь, наверху, чтобы это видели только мы с тобой. Открой ее, Дженни.

На бархатной подушечке лежала свернутая пополам длинная нитка жемчуга. Жемчужины были крупные, ровные и блестели розоватым мягким светом. На какое-то мгновение Дженни побледнела. Она мало разбиралась в жемчуге, у нее была лишь небольшая нить, купленная в ювелирном отделе универсама, которая должна была несколько оживить ее строгий костюм для работы. Мгновенная бледность сменилась смущением.

– Они принадлежали моей свекрови. Я хранила их для следующей свадьбы в семье, – пояснила Инид Вулф, добавив после большой паузы: – Ожерелье моей мамы я уже отдала.

Дженни оторвала взгляд от жемчуга и посмотрела в лицо другой женщины, которое было исполнено почти благоговения. Дженни понимала, что подарок имел глубокий смысл.

– О… чудесные, – запинаясь, произнесла она.

– Да, не так ли? Вот. Надень его… – И, когда Дженни наклонилась вперед, она надела ожерелье ей на шею. – Теперь взгляни на себя.

Из зеркала на нее глядело круглое лицо молодой женщины, выглядевшей моложе своих тридцати шести лет, с необычайно яркими зелеными глазами. Кошачьи глаза, поддразнивал иногда Джей. В этот момент взгляд был несколько удивленным. Ее щеки, румяные от природы и не нуждавшиеся в макияже, теперь были совершенно пунцовыми.

– Жемчуг всегда красит женщину, не правда ли? – спросила Инид. – Неважно, что на ней только свитер и юбка.

– О, чудесно, – лишь повторила Дженни.

– Теперь уже такой жемчуг редко можно встретить.

– Я… у меня нет слов, миссис Вулф. Это так не похоже на меня.

– Ты не могла бы называть меня просто Инид? Миссис Вулф звучит слишком формально для того, кто собирается войти в нашу семью. – Строгое лицо Инид внезапно просветлело. – Поверь, мне нелегко сказать то, что я сейчас скажу тебе. Никто не сможет легко отдать своего сына и его чудесных ребятишек на попечение другой женщины, не передумав очень и очень много о ней. Но ты так подходишь Джею. Мы видим это и хотим, чтобы ты знала… – Она положила руку на плечо Дженни. – Я хочу, чтобы ты знала: мы с Артуром очень рады тебе. Мы восхищаемся тобой, Дженни.

– Иногда мне кажется, что это все происходит во сне, – мягко ответила Дженни. Она потрогала жемчуг. – Джей и я, и дети… и теперь вы. Вы все так добры ко мне.

– А почему бы нам и не быть такими? Что касается Джея, то и говорить не стоит, как он любит тебя. Ты будешь с ним хорошо жить. О, – произнесла Инид, улыбаясь с материнской снисходительностью, – конечно, у него есть недостатки. Он не любит, чтобы его заставляли ждать. Он требует, чтобы горячая пища прямо обжигала губы, а холодная была холодной, как лед. И все такое прочее. – Сев на кровать, она доверительно продолжала. – Но он хороший человек. Слово хороший заключает в себе так много, не правда ли? Он абсолютно честен. Джей говорит то, что думает, и думает так же, как и говорит. Он совершенно открыт, его легко понять. И то же самое я вижу в тебе. Конечно, Джей так много рассказывал нам о тебе, что казалось, будто мы уже хорошо знаем тебя. – Она встала. – Господи. Я совсем заболтала тебя. Пошли, они ждут. Вам еще добрых три часа ехать.

По дороге домой Джей заметил:

– Я не видел отца таким озабоченным с тех пор, когда он вел борьбу в городе за строительство жилья и хороших школ для бедных.

Они разговаривали тихо, пока дети дремали на заднем сиденье.

– Надеюсь, я смогу справиться с этим делом. Мне кажется, я не смогу ни о чем больше думать, пока не доведу его до конца.

– Ты нервничаешь и беспокоишься о нем уже сейчас? Я не хочу, чтобы ты бралась за него, если ты так будешь к нему относиться. Я хочу, чтобы моя свадьба прошла спокойно. Никаких кругов под глазами.

– Я должна это сделать сейчас. Я сказала, что возьмусь за него.

– Ладно тебе. Не позволяй отцу взвалить это дело полностью на тебя, если хоть в чем-то сомневаешься. Я попрошу одного из молодых парней в офисе заняться им, вот и все.

Она ответила с притворным негодованием:

– Что? Отдать дело мужчине, словно женщина не может справиться с ним? Нет, только не это, – ведь это твой отец, твоя семья. Я так хочу, чтобы они хорошо думали обо мне.

– Ради Бога, они и так любят тебя. И ты это знаешь. А жемчуг моей бабушки? Какие же тебе еще нужны доказательства? Моя мать легче с зубами расстанется, чем отдаст его в плохие руки. Серьезно, тебе не следует быть такой неуверенной в себе в кругу моей семьи.

– Неужели я произвожу такое впечатление?

– Немного. Но пусть это тебя не беспокоит. – Джей наклонился и сжал ее руку. – А теперь о более серьезном; держи покрепче эту коробку, пока я не застрахую ее завтра на новое имя.

Было уже темно, когда они остановились у подъезда его дома. Два красивых медных фонаря горели под зеленым навесом. Вдоль всей Парк-Авеню двойной ряд параллельных уличных фонарей освещал белые известковые, кирпичные и гранитные фасады добротных домов, которые тянулись вплоть до пересечения с Гранд-Сентрал-Терминал, где высилось здание Пан-Американ. Это была одна из наиболее известных достопримечательностей города, подобно Трафальгарской площади в Лондоне или парижской площади Согласия. Дженни застыла на мгновение, любуясь открывшейся перед ней панорамой, в то время как Джей помогал детишкам выбраться с заднего сиденья машины. Жизнь иногда забрасывала ее в эту часть города, но ей ни разу не довелось побывать внутри одного из этих домов до знакомства с Джеем.

– Няня уже вернулась? – спросила она.

– Нет, она приходит рано утром в понедельник, чтобы собрать детей в школу.

– Тогда я поднимусь и помогу тебе уложить их в кровать.

– Не нужно. Я справлюсь. У тебя завтра ответственный день, ты говорила.

– У тебя тоже ответственный день. И, кроме всего, мне очень хочется.

Наверху, пока Джей раздевал своего маленького сынишку и укладывал его спать среди груды плюшевых мишек и игрушечных панд, Дженни занималась девочками.

– Уже поздно, вы принимали душ утром, поэтому, я считаю, мы можем обойтись без ванны сегодня, – сказала она.

Сью захныкала.

– А сказка? Ты нам расскажешь сказку?

Дженни взглянула на часы, стоявшие на столике из слоновой кости.

– Уже слишком поздно для сказок. Я вам прочитаю несколько стихотворений вместо этого. – Все больше и больше привыкая и привязываясь к детям, она чувствовала, что уже может справиться с ними. – Как насчет Милна? Хорошо? Ну ладно, пойдемте в ванну.

Они почистили зубы, вымыли руки и лицо. Потом положили свои испачканные платья в корзину для белья и надели розовые пижамы. Дженни расплела им косы и расчесала их длинные прямые каштановые волосы. Джей и все в его семье были темноволосыми. Наверное, девочки были похожи на свою мать.

Эмми потрогала волосы Дженни.

– Я хочу, чтобы у меня были черные вьющиеся волосы, как у тебя.

– А я хочу, чтобы у меня были волосы, как у тебя. Мои превращаются в мелкие кудряшки после дождя. Это так неприятно.

– Нет, это прекрасно, – ответила Сью. – Папочка думает так же. Я спрашивала его.

Дженни крепко обняла ее. Они такие милые, эти детишки, с их мягкой кожей и влажными, чмокающими губами. Конечно, они иногда бывают довольно капризными, но это вполне естественно. Она почувствовала прилив, если не любви – как легко мы бросаемся словом любовь! – то очень близкого к ней чувства. Уже в спальне она достала с полки книгу и почитала о Кристофере Робине.

– Они сменяют караул у Букингемского дворца; Кристофер Робин спустился вниз вместе с Алисой. – Она прочитала про водяные лилии:

– Над водою