Отныне и вовек - Стил Даниэла. Страница 34

— Ну, что вы думаете? — Внешний вид мужчины вызывал отвращение. Толстый, угодливый и такой увертливый, что того и гляди выскользнет из рук.

— Неплохо. Очень неплохая штучка. Как она будет выглядеть под капюшоном?

— Безупречно.

Он разглядывал маленький красный «моргай», словно кусок мяса на прилавке или проститутку в борделе. У Джесси по коже пошли мурашки. Ей это напомнило продажу ребенка в белое рабство. Этому отвратительному толстому борову.

— Торопитесь загнать?

— Нет. Просто интересно, какую цену я могла бы получить за нее.

— Почему хотите продать? Нужна «капуста»? — Он внимательно оглядел Джесси.

— Нет. Хочу купить машину побольше. — Как все неприятно. Она еще помнила свой восторг и изумление в тот день, когда Ян подъехал на «моргане» и с широкой ухмылкой вручил ей ключи. Победа! Теперь же она будто продавала свою душу. Или душу Яна.

— Вот я что вам скажу. Я делаю вам предложение.

— Сколько?

— Четыре тысячи.., ну… Может быть, ради вас.., четыре с половиной. — Дилер бросил на Джессику взгляд и ждал.

— Это смешно. Мой муж заплатил за нее семь, сейчас она в лучшем состоянии, чем когда мы ее купили.

— Максимальная цена, которую я могу предложить. Думаю, не привлекая внимания, больше вы и не получите. Ей нужен ремонт.

Ремонт не требовался, и они оба знали это, но он был прав насчет огласки. «Морган» был хорошей машиной, но очень немногие хотели его купить или могли себе это позволить.

— Я дам вам знать. Спасибо, что уделили мне время.

Без лишних разговоров Джессика села в машину и уехала.

Черт побери. Как неприятно даже думать об этом. Но над ней висела вторая часть гонорара Шварца, еще этот сыщик, а на дом и бутик уже наложил лапу «Йорктаун бондинг», а у нее уже был заем под машину. Ей еще повезет, если банк разрешит продать «моргай». Но ведь они ее хорошо знали и могли пойти ей навстречу. К тому же, несмотря на разглагольствования Яна о поиске работы, он палец о палец не ударил. Он по уши увяз в романе, не вылезал из своего кабинета. Талантливый, но едва ли прибыльный. Пусть даже Ян найдет работу, сколько он сможет заработать за месяц или два до суда, работая официантом или за стойкой бара и не бросая писать по ночам? Возможно, книга начнет расходиться. Надежда была всегда. Но Джесси знала по опыту, что это требовало времени, слишком часто они тешили себя такой мыслью. Она все рассчитала. Необходимо продать «морган». Раньше или позже.

Джессика ни с кем не делилась своими переживаниями до конца дня, приятным сюрпризом для нее был визит Астрид Боннер. Она могла принести облегчение от дневных забот.

— Ну, Джессика, тебя трудно поймать!

Астрид находилась в приподнятом настроении. Она только что купила новое золотое кольцо с топазом — замечательной работы, в тридцать два карата, которое стоило ей маленького состояния. «Не могла отказать себе», — пояснила она. На любой другой женщине оно бы выглядело вульгарно, но на Астрид кольцо смотрелось шикарно. У Джесси снова заныло сердце при воспоминании о «моргане». Топаз с узкими бриллиантовыми багетками стоил, наверное, вдвое больше, чем Джессике было нужно.

— У меня такая сумасшедшая жизнь с тех пор, как я вернулась из Нью-Йорка. Какое замечательное кольцо, Астрид!

— Если оно мне надоест, я всегда могу использовать его как ручку на двери. Не могу никак решить, роскошное оно или отвратительное, и я знаю, что никто не скажет мне правду.

— Оно — роскошное.

— Серьезно? — Она лукаво смотрела на Джессику.

— Я даже позеленела от зависти, едва ты вошла.

— Ого! Это действительно потакание своим слабостям. Удивительно, как тоска действует "на девушек. — Она кокетливо засмеялась, и Джесси улыбнулась. Такие простенькие проблемы. Тоска.

— Тебя подвезти или ты зашла что-то купить?

— Никаких покупок, и я с машиной, спасибо. Я заглянула по пути домой, чтобы пригласить вас с мужем на обед.

Девушки сказали ей, что Джесси замужем.

— Какая замечательная мысль. Мы с радостью. Когда ты нас будешь ждать?

— Как насчет завтра?

— Идет.

Они обменялись довольными улыбками, и Астрид прошлась по маленькому, уютному кабинету Джессики.

— Знаешь, Джессика, мне все больше и больше нравится это место. Я могла бы обманом выманить его у тебя.

Она озорно рассмеялась и проследила за глазами Джессики.

— Напрасная трата времени. Могу отдать его тебе. Прямо сейчас, даже упакую как подарок.

— Ты меня искушаешь.

— Ты меня не убедила. Выпьешь? Не знаю твоих пристрастий, но могу сделать покрепче.

— Все еще проблемы, о которых ты упомянула на днях?

— В большей или меньшей степени.

— Что означает не суй нос в чужие дела. Справедливо.

Астрид приветливо улыбнулась. Она не имела понятия о том, что Джессика провела весь день, пытаясь забыть о закладной на свой бутик, находившейся у Барри Йорка. Джессика не могла выбросить это из головы, пока Ян, закрывшись в своей раковине, работал над этой проклятой книгой день и ночь. Господи! Ей нужно было с кем-то поговорить. И почему ему надо было уйти в себя именно сейчас? Он всегда становился таким, когда работал над книгой. Но сейчас?

— У меня есть предложение, Джессика.

Джесси подняла голову. На какое-то мгновение она совершенно забыла об Астрид.

— Как насчет того, чтобы выпить у меня?

— Отличная мысль. Я не помешаю?

— Нет, ни в коем случае. Пошевелись, мы отправляемся.

Джесси скороговоркой попрощалась с девочками и с облегчением покинула бутик. Раньше такого не было. Когда-то она чувствовала себя превосходно, переступая порог своего царства утром, и оставалась довольна собой и своей жизнью, уходя вечером. Теперь ей было неприятно думать о «Леди Джей». Ужасно, как может все измениться за такой короткий срок.

Джесси ехала в своем «моргане». Астрид Боннер сидела за рулем черного «ягуара». Отличная машина. Такая же блестящая и элегантная, как сама Астрид. Эту женщину окружали прекрасные вещи. Включая и дом.

Особняк был наполнен французским и английским антиквариатом. Но ни один из предметов обстановки не подавлял.

В доме было просторно. Много воздуха, белого и желтого цветов, изящные оранжевые занавески, бледно-желтые шелка, а наверху — яркие цветные репродукции и замечательная коллекция картин. Два Шагала, Пикассо, Ренуар и Моне, который придавал гостиной настроение летней ночи.