Отныне и вовек - Стил Даниэла. Страница 35

— Астрид, потрясающе!

— Должна признаться, мне тоже нравится. У Тома были такие замечательные вещи. Мне интересно с ними жить. Несколько из них мы купили вместе, но в основном все его, я приобрела лишь Моне.

— Красота.

Астрид имела повод гордиться. У нее было право. Даже фужеры, в которые она разливала виски, были милыми — хрусталь, не толще бумаги, радужного оттенка, если посмотреть на свет. Из библиотеки наверху, где они устроились с фужерами, открывался поражающий воображение вид на мост через залив Золотые ворота и на сам залив.

— Господи, какой великолепный дом. Не знаю, что и сказать. Просто восхитительно.

Библиотека, отделанная деревом и заставленная старыми книгами. На одной стене висел портрет серьезного на вид мужчины — как оказалось, Тома, а над маленьким камином из коричневого мрамора — полотно Сезана. Джесси легко могла представить Тома и Астрид вместе, несмотря на разницу в возрасте. Его глаза источали тепло, как будто он вот-вот засмеется. Взглянув на портрет, Джесси вдруг поняла, как, должно быть, одинока Астрид.

— Замечательный мужчина.

— Да, мы были созданы друг для друга. Его смерть для меня — большой удар. Но нам повезло. Десять лет счастливой жизни.

Но Джесси могла с уверенностью сказать, что Астрид так и не решила, чем же ей теперь заняться. Она просто плыла по жизни — меха, магазины и ювелиры, а также путешествия. У нее не осталось ничего, что привязывало бы ее к одному месту. Она имела дом, деньги, картины, дорогую одежду.., но не было любимого человека. А он был главным сокровищем в этом доме.

Без Тома все это утратило для нее свою ценность. Джесси могла себе представить состояние Астрид. Даже думать больно.

— А какой у тебя муж, Джессика?

Джессика улыбнулась:

— Ужасный. Он — писатель. И он.., ну, наверное, он — мой лучший друг. Предполагаю, он — сумасшедший, замечательный, великолепный и красивый. Ян — единственный, с кем я могу поговорить по душам. Он необыкновенный.

— Этим все сказано, не так ли?

Когда она говорила, в глазах Астрид появилось выражение мягкой задумчивости, и Джесси неожиданно почувствовала себя виноватой. Как она могла так расхваливать Яна, когда эта женщина потеряла любимого мужа?

— Нет, Джессика. Не принимай такой вид. Я знаю, о чем ты подумала, не надо корить себя. Ты так и должна себя чувствовать. То же самое я испытывала в отношении Тома. Лелейте вашу любовь, выставляйте напоказ, наслаждайтесь ею, никогда не извиняйтесь за счастье ни перед кем, а тем более передо мной.

Джессика задумчиво кивнула, держа в руках фужер, и подняла голову.

— У нас ужасные проблемы.

— Семейные? — Астрид была поражена. На лице Джессики это не отражалось. Все, что угодно, но не семейные проблемы. Она выглядела слишком счастливой, когда описывала мужа. Может, финансовые неурядицы? У молодых людей они случаются. Хотя что-то такое было. Проскальзывало, когда она не контролировала себя. Легкий оттенок страха, почти ужаса.

Болезнь? Потеря груди? Астрид стало любопытно, но она не смела задавать вопросы.

— Думаю, наступил кризис. Может быть, даже серьезный.

Но дело не в наших отношениях, по крайней мере не в обычном смысле.

Она окинула взглядом залив и замолчала.

— Уверена, что вы с ними справитесь. — Астрид знала, что Джесси не хочет об этом вспоминать.

— Надеюсь.

Их разговор неожиданно перешел на бизнес. Джесси рассказала о своем бутике, почему покупатели приходили к ней.

Астрид рассмешила ее несколькими историями из своей жизни, когда она работала в редакции «Вог» в Нью-Йорке. Было уже почти семь, когда Джесси неохотно собралась домой.

— Увидимся завтра? В половине восьмого?

— Мы появимся вместе с боем часов. Не могу дождаться, чтобы показать Яну твой дом.

Она задумалась.

— Астрид, тебе нравится балет?

— Я без ума от него.

— Хочешь посмотреть Джефри вместе с нами на следующей неделе?

— Нет… Я… — В ее глазах промелькнула грусть.

— Ну не упрямься. Ян с радостью возьмет нас обеих. Господи, как же его будет распирать от гордости! — Она засмеялась.

Астрид, казалось, колебалась. Затем кивнула с хитрой улыбкой маленькой девочки:

— Не могу удержаться. Ненавижу быть третьим лишним — я прошла через такое после смерти Тома, и, должна заметить, это самая невыносимая вещь в мире. Гораздо легче быть одной. Но мне нравится твое предложение, если Ян не станет возражать.

Они расстались, как две школьные подружки, которые с восторгом обнаружили, что живут через улицу друг от друга. Джесси помчалась домой, чтобы рассказать Яну о доме Астрид.

Джессика надеялась, что они понравятся друг другу. Ей хотелось быть похожей на Астрид. Такой же уравновешенной, мягкой, открытой и приветливой. Астрид могла и не знать, как сложится дальше ее жизнь, но она научилась быть в ладу сама с собой, и это давало свои плоды. Она излучала любовь и спокойствие и не брала от жизни все, что можно, как Джесси. Но, честно говоря, Джесси не завидовала ей. У нее по-прежнему был Ян, а Астрид осталась одна. Неожиданно Джессика обнаружила, что нещадно гонит машину, стремясь поскорее увидеть Яна, а не его портрет.

Подъезжая к дому, она заметила незнакомого мужчину, спускавшегося с крыльца. Он бросил на нее долгий оценивающий взгляд и кивнул. Джесси почувствовала, как ее захлестнула волна ужаса. Кошмар вернулся. Полиция.., полиция опять в доме.., что на этот раз? Ужас сковал ее, она замерла как вкопанная. По крайней мере это не инспектор Хоугтон. А где Ян? Она хотела кричать от страха, но не могла позволить себе сцен. Соседи могли услышать.

— Харви Грин. Миссис Кларк? — Она кивнула и не двинулась с места, с тревогой глядя на него. — Я — тот частный детектив, которого мистер Шварц отрядил на ваше дело.

— Понимаю. Вы уже поговорили с моим мужем? — Джессика неожиданно ощутила порыв холодного ветра на лице, ее сердце бешено колотилось.

— Да, побеседовал.

— Вы хотите, чтобы я что-то добавила? Помимо денег…

— Нет. У нас все под контролем. Буду держать с вами связь. — Он сделал шутливый жест рукой в направлении своих бесцветных волос, как будто отдавая салют, и бодро двинулся к машине. Бежевого или светло-голубого цвета, Джесси не была уверена в сумерках. Может быть, белого. Или светло-зеленого. Так же, как и он сам, машина совершенно ничем не выделялась. У него были неприятные глаза и неприметное лицо человека, который привык сливаться с толпой. Трудно было определить возраст Грина, а о его одежде можно было сказать, что она давно вышла из моды. Впрочем, то же самое смело можно было утверждать и десять лет назад. Одним словом, он отлично подходил для своей роли.