Перепутье - Стил Даниэла. Страница 44

— А я думал, вы уже спите.

Она обернулась, услышав за спиной знакомый голос Ника, и улыбнулась. Глаза у обоих давно привыкли к темноте.

— Я уложила детей, но самой спать еще не хочется.

Он кивнул.

— Наверное, в каюте душно.

— Невыносимо. Он засмеялся:

— А в моей так просто душегубка. Нас там шесть человек.

— Неужели шесть? — удивилась Лиана.

— Что вы, по меркам «Довиля» это каюта-люкс. Туда поставили еще пять походных коек. Но что делать, все терпят.

Все понимали, что должны радоваться уже тому, что вообще попали на этот корабль и теперь плывут домой.

— Но, по правде сказать, я в своей каюте вообще не сплю.

Лиана вспомнила, как после ссоры с женой он перебрался в дополнительную каюту.

— Я вижу, вы всегда так поступаете.

— Только во время трансатлантических рейсов. — Он усмехнулся, и они оба рассмеялись. — На этот раз капитан показал мне отличное уединенное местечко под мостиком. Там для меня натянули гамак Никто туда не заходил, ветер дует, а стоит мне открыть глаза, и я вижу звезды… просто божественно…

Видно было, что это доставляет ему удовольствие. А ведь он очень богат. И тем не менее он не разучился находить удовольствие в самых простых вещах — гамак под звездами, костюм с чужого плеча, когда его собственный багаж утонул. Он был милым и добродушным человеком, легким в общении, без претензий. В этом он очень походил на Лиану. Эти двое людей были обладателями двух самых больших личных состояний в США. Но, глядя на них, никому и в голову бы не пришло такое. Ник одет в чужую морскую форму, она — в серых фланелевых брюках свободного покроя и старом свитере, ее волосы развевались по ветру, и, кроме узкого обручального колечка, на ней сейчас не было никаких украшений. Оба чувствовали себя совершенно свободно и легко. Другие пассажиры, наверное, немало бы удивились, узнай они, кто такой Ник. Они, пожалуй, удивились бы еще больше, если бы узнали, что за Лианой стоит компания «Пароходство Крокетта». Как и Ник, Лиана не любила важничать. И это было существенной частью ее внутренней красоты. Ник взглянул на нее:

— Может быть, принести вам чашечку кофе или чего-нибудь спиртного?

— Спасибо, мне и так хорошо Скоро я пойду к себе. Иначе дети вообще не заснут, а будут болтать между собой. Там так жарко, трудно заснуть.

— Хотите, я попрошу, чтобы им тоже натянули гамак в моем прибежище? Два гамака там не поместятся, но они могут спать вдвоем. А у вас в каюте тогда станет посвободнее.

Это было очень мило с его стороны, и Лиана улыбнулась.

— Но тогда вам будет не до сна. Они же будут вас всю ночь развлекать своими шуточками и вопросами.

— Вот и хорошо.

И Лиана сразу же поверила, что он действительно ничего не будет иметь против. Но все-таки дети должны быть при ней. Чуть позже она пожелала ему доброй ночи. Возвращаясь в каюту, она думала, как все-таки хорошо, что они встретились, снова пересекая Атлантику. Перед сном она помыла голову. Она уже трижды мылась, пытаясь избавиться от запаха тухлой рыбы, который преследовал ее после поездки в рыбацкой лодке. Вот это была настоящая мука. Раздеваясь, она улыбнулась — способность видеть во всем смешную сторону помогала ей сдерживаться и не рыдать беспрерывно по Арману. Стоило ей только вспомнить о нем, как глаза тут же наполнялись слезами. Она боролась с этими мыслями как могла, теперь, когда мыла голову над крошечной раковиной и вытирала полотенцем. Все это она проделывала в полной темноте, а когда вернулась в каюту, велела девочкам немедленно замолчать. И вот стало тихо — они уснули.

Но стоило Лиане лечь в постель и натянуть на себя одеяло, как внезапно воздух прорезал ужасающий, неземной воющий звук. Лиана резко села на постели, стараясь вспомнить, что это означает. Пожар? Воздушная тревога? Корабль тонет? В полуоглушенном состоянии со скоростью, которой Лиана сама от себя не ожидала, она выпрыгнула из постели, схватила спасательные жилеты, растолкала детей.

— Давайте, девочки, давайте, быстро…

Сначала она надела жилет Элизабет. Несмотря на шум, та проснулась только наполовину. Потом Лиана схватила Мари-Анж, помогла той надеть жилет и вывела дочерей за дверь — в ночных рубашках, спасательных жилетах и туфлях. После этого она начала сражаться со своим собственным жилетом, стараясь натянуть его поверх ночной рубашки. В темноте она даже не стала искать туфли — какое теперь это имело значение. Они влились в толпу испуганно выбегавших в коридор. Многие еще не успели заснуть, но некоторые казались такими же сонными, как девочки. Голоса, вопросы, крики сливались в общую какофонию. Кто-то не мог надеть жилет. Однородной массой выбрались на палубу и там увидели причину тревоги. На горизонте горел корабль. Издали трудно было определить его размеры. Больше всего он походил на огненный шар Среди пассажиров появились матросы, объясняя по-французски, что это судно из Галифакса с войсками на борту, которое два дня назад было атаковано немецкой подлодкой. На «Довиле» только что получили послание, которое передавали со спасательной шлюпки. Передатчик уже стал слишком слабым, и на большом расстоянии его бы просто не услышали. Корабль горел уже два дня, а на нем было свыше четырех тысяч солдат, которые плыли в Англию.

В тишине летней ночи это сообщение и вид горящего корабля ужасали. Если раньше дул легкий бриз, то теперь не было и его. Создавалось впечатление, что их корабль подплывает к аду. Взгляды всех были прикованы к преисподней впереди.

На мостик вышел капитан с рупором в руках и обратился ко всем по-английски. Он знал, что большинство пассажиров американцы, и ему было необходимо, чтобы его поняли все.

— Все, кто получил медицинскую подготовку… имеет опыт ухода за ранеными… оказания первой помощи, вообще имеет какие-то познания в медицине, — нам нужна сейчас ваша помощь. Мы не знаем, сколько человек с «Королевы Виктории» остались в живых. Мне известно, что на корабле есть два врача, прошу вас выйти вперед… мы подберем столько людей, сколько удастся спасти. — Капитан на миг замолчал. — Мы не можем радировать о случившемся на другие суда, потому что нас может запеленговать неприятель.

Когда слова капитана дошли до сознания пассажиров, воцарилось полное молчание. Вполне вероятно, что нацисты все еще где-то рядом и «Довиль» может стать их очередной жертвой. Это была ужасная мысль, и пламя, бушующее над «Королевой Викторией», было ясной иллюстрацией того, что могло произойти и с ними.

— Долг помощи этим людям ложится целиком и полностью на нас. Нам понадобится любая помощь… Теперь все, кто имеет медицинскую подготовку, пожалуйста, пройдите ко мне.

Несколько человек немедленно подошли к капитану. Он кивнул, о чем-то тихо с ними переговорил, затем снова поднес к губам рупор:

— Просьба ко всем сохранять спокойствие. Нам понадобятся бинты… простыни… любые чистые рубашки, которые у вас найдутся… медикаменты… У нас ограниченные возможности, но мы должны сделать все, что в наших силах. Мы подойдем к кораблю близко, насколько возможно, и возьмем на борт столько из оставшихся в живых, сколько сможем.

«Довиль» приближался к месту трагедии. Уже можно было различить в отдалении две спасательные шлюпки. Но невозможно было узнать, сколько всего было спасательных шлюпок и сколько человек плавали в воде.

— Столовая будет использоваться как палата для раненых. Заранее благодарю за помощь. У нас впереди тяжелая ночь. — Капитан опять замолчал, а затем сказал: — Да поможет нам Бог.

Лиана чуть было не произнесла «аминь», но взглянула на девочек, прижавшихся к ней. В их глазах застыл ужас. Лиана наклонилась к ним и быстро заговорила в наступившем гомоне:

— Дети, я отведу вас обратно в каюту. Вы должны оставаться там и не выходить. Если что-то случится, я сразу же за вами приду. Если я и не приду, идите в холл и оставайтесь там, но никуда не уходите, если только кто-то не возьмет вас с собой. — Если «Довиль» настигнет торпеда и Лиана не сможет прийти к дочерям, им кто-нибудь поможет. В этом она была уверена. — Но вы должны сидеть очень тихо. Если станет страшно, оставьте дверь открытой. Поняли? А теперь идем в каюту.